Страница 11 из 48
- Вот и отлично, - сказал второй старикан присевший на одно колено чтобы собрать наши уже бывшие вещи.
- Вы не знаете где наш друг? – спросил я, когда они уже решили уходить. – Он вчера вечером направлялся в сторону Школы Космонавтики и пропал? Вы случаем не знаете где он?
Все старики уже ушли в лес, видимо через чёрный ход в павильоне. Перед нами остались лишь двое стариков, при чём один из них, был безоружен, а другого двустволка. Они переглянулись, так многозначно, что мне показалось, будто они знают о ком идёт речь.
- Не знаю о ком вы, - сказал тот, что был с ружьём.
- Ну, может, вы посмотрите фотографию? – спросил Терешков, в его бумажнике хранилась небольшая фотография, на которой были всего его школьные друзья, среди них был и я, и Ваня и многие другие.
- Дай сюда сумку Ильич, иди, глянь, кого они там ищут, - сказал старик, перенимая сумку с нашими вещами. – А вы без глупостей, заряд дроби в грудь, наверное, из вас получить никто не хочет.
Ильич, если верить тому, что сказал их предводитель, осторожно подошёл к Сани, и как только он наклонился чтобы получше разглядеть лица на фото, Терешков обхватил его горло рукой и надавив на него сказал:
- На землю! Ружьё на землю!
- Отпустите его, у него сердце больное, он два инфаркта перенёс, сжальтесь! – сказал старик. – Вот ваша сумка, забирайте. А в ружье даже патронов нет!
- Пни ружьё ко мне!
Старик пнул своё ружьё, которое перекатилось почти к Саниным ногам. Толкнув Ильича в спину, он быстро поднял оружие, и «сломав» пополам удостоверившись, что оно не заряжено бросил обратно к ногам пожилых людей.
- Простите нас пожалуйста, мы не собирались сделать вам что-то плохое, нам только были нужны припасы, - буквально залепетал в своё оправдание старикан.
- Где наш друг? Где тот, кого я показал на фото! – не унимался Терешков. – Вы ведь знаете, что с ним случилось?
- Где он сейчас мы не знаем, только примерно. Единственно, что мы видели, это как его собаки загнали в промышленную зону, где-то там, на цементном заводе. Нет, нет, он жив его отбили от своры, но не мы. Группа людей, как сказать группа, даже целый караван наверное, женщины и дети в основном, мужчин поменьше. Собаки убежали, а они его взяли с собой, если мы правильно поняли, он был без сознания. Но где он сейчас мы не знаем.
- Куда они направлялись? Эти люди, куда они шли?
- Этот караван один из многих, направляющийся в Красноярск.
- В Красноярск? – переспросил я. – Зачем?
- Говорят, что там удалось наладить систему снабжения продовольствием из деревень, а здесь то даже на резервных складах вся тушёнка кончился, скоро голодомор начнётся, а уходить уже поздно будет. Сейчас все у кого есть силы идут в Красноярск.
Мы распрощались с пенсионерами, отдалим им их ружьё, забрали свою драгоценную сумку и направились обратно в школу. На обратном пути, я чётко определил для себя, что тоже пойду в Красноярск. Я не шёл туда за Ваней, хотя и планировал попутно поискать его там. Я шёл туда в больше мере за надеждой на жизнь. Еды здесь не было и не будет, и шансов выжить тоже. А миллионный город, мог помочь мне продержаться на плаву, пока этому бреду не придёт конец.
- О чём думаешь? – спросил меня Денис, когда мы поравнялись с ним.
- Я думаю о том, во сколько мне выйти, сегодня вечером или завтра утром, - просто ответил я, не собираясь ни от кого скрывать, что я ухожу в Красноярск, а если кто-то увяжется со мной, он к лучшему, больше шансов выжить по дороге.
- Да? – без эмоций спросил Денчик. – Я тоже собирался уходить, но не знаю, у меня здесь девушка, да и вообще, как – то боязно… Может ещё всё утрясётся? Наладится?
- Хочется в это верить, но вряд ли уже мир будет прежним, прошла уже целая неделя, а становится только хуже.
Ты никогда не пересечёшь океан,
если не наберешься смелости, потерять из виду берег.
Христофор Колумб
День 8
«Рубикон»
Идти я решил всё же с утра. Поразмыслив, я понял, что было бы желательно дойти до Красноярска в течении светового дня, ночевать по дороге будет особе не где. Да даже и найдётся свободный дом, он совершенно очевидно будет занят, ведь кроме нас, в Красноярск пойдут ещё тысячи человек.
Мало того, ночью не хотелось бы нарваться на диких зверей, они и раньше здесь бродили, всё-таки город стоит среди сибирской тайги.
Согласились пойти в Красноярск не многие. В основном говорили, что подождут ещё немного, кто-то просто говорил нет, в общем, они боялись. Боялись решать, принимать решения. Попав в сложную ситуацию, в которой всё зависит только от них, в ситуации, в которой никто не поможет, они предпочитают ждать помощи. Но вскоре наступившие тяжёлые времени будут убирать, и карать лишних, естественный отбор.
В моей команде было не много человек. Помимо меня там были Джордж (настоящие его имя Георгий, но для удобства он звался Джорджем), Абрам или как его сокращённо называли некоторые Абра, третьим был Артём Горев, как то получилось так, что ему прозвища не было дано, и для всех он был и есть просто Артём. Ещё с нами пошёл уже известный вам Древаль, ну и последним был Дравдин.
Что же касается остальных? Терешков тоже собирался идти с нами, но он в итоге решил собрать группу побольше, накопить припасов, дождаться выздоровления некоторых больных и тоже отправиться в путь, мы сговорились, потом встретиться в Красноярске. Конечно, это было мало выполнимое обещание, но попробовать я всё же собирался.
Накануне вечером я специально лёг пораньше, взятая у Кирюши и заранее собранная походная сумка уже стояла у входа. В ней были вещи, сменное белью, вторые джинсы всё по минимуму, только самое необходимо. Лапша, консервы, трехлитровых бутылки с водой.
Этим же вчерашним вечером я предупредил всех кто идёт о том, что утром никто никого ждать не будет. Выход ровно в семь часов утра, можно проснуться раньше, приготовиться, а вот позже никак нельзя. Нужно было в любом случае приучаться к дисциплине.
И не поверите, все кто хотел идти, встали рано утром, и были как огурчики. Человеческий организм вообще странная штука, да, без спорно, когда нет ни необходимости, ни надобности человек погрязает, и буквально утопает в собственной лени и становиться беспомощным. К русским это относится в большей степени, даже из под плётки, он ничего не будет делать а будет пить, развращаться, и никакие сухие, антитабачные законы не помогут. Такова натура русского народа, его сущность, мы любим отдыхать, и считаем это своим правом когда нет опасности или надобности. Но когда наступают тяжёлые времена, он сам начинает всё понимать и делать, активно действовать.
Я раньше в это не особо верил, эта теория не была по сути ничем доказан, однако, когда люди которых я знаю как облупленных, которые никогда за два года не изменил своим привычкам, всегда встающие ближе к десяти одиннадцати часам, вдруг сами, без будильников (ибо их просто не было) встали и вместе со мной уже были готовы выдвинуться в путь. Да, катаклизмы, опасности сильно меняют людей, однако русские, великий народ, и дар у нас великий.
Мои товарищи, полностью экипированные и готовые выйти в любую секунду, зашли ко мне, когда я ещё только натягивал куртку. Мне пришлось поторопиться, но и я через минуту уже был полностью готов.
К моему удивлению не поленились встать, чтобы проводить нас в путь многие из курсантов школы, оно и понятно, делать то не чего. Поглазеют немного на «этих идиотов» (я имею в виду нас) и вернутся по своим комнатам, снова улягутся спать. Ну а мне были неприятны лишни глаза, не любил я всеобщего внимания, не знаю почему. Я умел говорить со сцены, я мог быть неплохим оратором, но когда кто-то наблюдал за моими действами, мне становилось не по себе.
Как только мы вышли за пределы здания, краем глаза я увидел, как все сразу же стали расходится, и в одно мгновение холл школы стал пуст. Однако через минуту я стал замечать курсантов у окон, они смотрели на нас не сводя глаз. Почему? Одному Богу известно, может потому что мы их надежда на спасение? Если мы не вернёмся с помощью, то они погибнут.