Страница 5 из 79
Еще более существенно разнится число сыновей любвеобильного князя. Никифоровская летопись, В.Н. Татищев, Н.М. Карамзин называют десять, С.М. Соловьев — одиннадцать, Новгородский и Киевский своды — двенадцать, а родословная Екатерины II — тринадцать сыновей.
Где-то между 980-м и 986 г. Владимир разделил земли между сыновьями. Вышеслава он направил в Новгород, Изяслава в Полоцк, Святополка в Туров (в летописи указан Пинск), Ярослава в Ростов.
Следует заметить, что Владимир делал сыновей не независимыми правителями областей, а всего лишь своими наместниками.
Между 1001-м и 1010 гг. умерли своей смертью два старших сына Владимира — Вышеслав и Изяслав.
В 1010 г. Владимир производит второе распределение городов. В Новгород направлен из Ростова Ярослав, в Ростов якобы Борис из Мурома, а на его место Глеб, Святослав к древлянам, Всеволод во Владимир Волынский, Мстислав в Тмутаракань (в Крыму). Полоцк же вопреки обычаю был оставлен за сыном умершего Изяслава Брячиславом.
Никаких достоверных сведений о жизни населения Полоцкого княжества в X—XI веках до нас не дошло. Это порождает полнейший разнобой в трудах историков. Так, в официальном белорусском издании «История Беларуси с древности до наших дней» (Минск, 2004) Петр Чигринов утверждает, что Полоцк управлялся «вечем, которое являлось своеобразным институтом средневековой демократии, в исполнительном — князем и его дружиной. Вече, или народное собрание, созывалось не только в главном княжестве, но и в других его составных частях. В Полоцке вече приглашало князя, договаривалось с ним об условиях его княжения. В случае, если князь нарушал “ряд” (договор), оно “указывало ему путь”, т.е. лишало должности и полномочий… Власть вече распространялась не только на главный город, но и на земли, окружавшие его, меньшие города княжества. В Полоцкой земле такими считались Минск, Борисов, Стрежев, Усвяты, Друцк и др. Во внешних делах они полностью зависели от Полоцка»{11}.
Ну а в издании Академии наук СССР «Древнерусские княжества X—XIII вв.» (Москва, 1975) говорится, что «Полоцкая земля оказалась в совершенно особом положении и первая открыла путь к экономической и политической самостоятельности. Причин более раннего развития феодализма в этой земле — несколько, но главнейшая, на наш взгляд, в ее географическом положении»{12}.
Но вернемся к политической истории Древнерусского государства.
Любопытно, что все русские летописи молчат о последних годах жизни князя Владимира Красное Солнышко. Из этого может следовать лишь один вывод: кто-то, то ли сам слишком «мудрый» Ярослав, то ли его беспокойные детишки, основательно отредактировал русские летописи, а периоды, где врать уже было невмочь, попросту опустили.
Так или иначе, но к 1015 г. Святополк был если не правителем Киева, то, по крайней мере, соправителем своего отца[8].
В это время Ярослав Владимирович в Новгороде отказался платить дань Киеву. Там начинают готовиться к походу на Новгород. Но весной 1015 г. Владимир разболелся и 15 июля умер. Естественным возможным преемником Владимира был Святополк. Он был самый старший из сыновей Владимира, то есть законный наследник престола.
Сразу после смерти Владимира Ясное Солнышко на Руси начинаются странные и таинственные события. И при проклятом царизме, и при развитом социализме, и при нынешней демократии наши историки опирались исключительно на два древнерусских источника: «Повесть временных лет» и «Сказание о Борисе и Глебе».
Вот что говорится в «Повести временных лет»: «Когда Борис возвратился с войском назад, не найдя печенегов, пришла к нему весть: “Отец у тебя умер”. И плакался по отце горько, потому что любим был отцом больше всех, и остановился, дойдя до Альты[9]. Сказала же ему дружина отцовская: “Вот у тебя отцовская дружина и войско; пойди, сядь в Киеве на отцовском столе”. Он же отвечал: “Не подниму руки на брата своего старшего: если и отец у меня умер, то пусть этот у меня будет вместо отца”, Услышав это, воины разошлись от него. Остался Борис с несколькими отроками.
Ну а злодей Святополк решил убить Бориса. Святополк послал двух варягов, и те пронзили Бориса мечом в сердце. И так скончался и воспринял неувядаемый венец. И, принесши тело его, положили в Вышгороде, и погребли в земле у церкви святого Василия»{13}.
А тем временем сам Сатана начал подстрекать Святополка на новое преступление — убийство еще одного брата — Глеба Муромского. Святополк отправил гонца в Муром: «Приезжай поскорее сюда: отец тебя зовет, он очень болен». Глеб с малой дружиной немедленно отправляется в путь. Вблизи Смоленска его нагнал посланец Ярослава из Новгорода: «Не ходи, — велел сказать ему Ярослав, — отец умер, а брата твоего Святополк убил». Но Глеб почему-то упорно жаждет смерти и тоже безропотно ждет убийц. Естественно, в конце концов, и его зарезали.
За это двойное убийство наши историки назвали Святополка Окаянным. Ну, убивать братьев потомству Рюрика было не привыкать. Святослав убил родного брата Улеба, а Святой Владимир — Ярополка, так что Святополк лишь продолжил традиции отца и деда, которых, кстати, никто не называл «окаянными».
Другой вопрос — о мотивах убийства Бориса и Глеба. Мы уже знаем, что Владимир вел с Ярополком битву за Киев, а фактически — за владение Русью, и убийством брата прекратил войну. Владимир был узурпатор, а Ярополк — законный наследник престола. Оставить его в живых — это постоянно иметь дамоклов меч над головой.
Святополк оказался совсем в другой ситуации. Полоцкое и Новгородское княжества отделяются от Киева и готовятся к войне с ним. Значительная часть князей Владимировичей (Мстислав — князь тмутараканьский, Святослав — князь древлянский и Судислав — князь псковский) держат нейтралитет и не собираются подчиняться центральной власти. Лишь два младших по возрасту князя — Борис Ростовский и Глеб Муромский — заявляют, что готовы чтить Святополка, «как отца своего».
Я не зря подчеркиваю, что Борис и Глеб были младшими братьями, и им не светил киевский престол в случае гибели Святополка. По закону его должен был занять старший из братьев — Мстислав, Ярослав и т.д. Святополк же начинает свое правление с убийства… двух верных своих союзников. В выигрыше оказались лишь сепаратисты Ярослав и Брячислав, которые из мятежников превратились в мстителей за убиенных братьев. Создается впечатление, что Святополк тронулся головой.
Да и братья Борис и Глеб ведут себя как умалишенные или самоубийцы. С одной стороны, они не пытаются сопротивляться или бежать в Новгород, Полоцк, Тмутаракань или «за бугор», с другой — не пытаются объясниться с братом, рассказать ему, что тот окружен врагами и они его единственные верные вассалы.
К сожалению, наших дореволюционных, советских и демократических историков отличает неумение и нежелание разбираться в сложных и спорных ситуациях и тупая верность навешенным ярлыкам. Приклеили историческим персонажам этикетки «святой», «мудрый», и историки тысячу лет поют им осанну до очередного «высочайшего указания».
Церковь же в 1072 г. канонизировала братьев Бориса и Глеба, они стали первыми русскими святыми.
Здесь мне хочется сделать маленькое авторское отступление. В ряде книг я рассказывал без купюр о деятельности исторических лиц, после причисленных к лику святых православной и католической церквями. Некоторые читатели считают это невежливым по отношению к соответствующим конфессиям. На мой взгляд, правдивое освещение истории — это долг автора перед читателем и ни в коей мере не затрагивает ни символа веры, ни сами конфессии. При этом замечу, что и в самих руководствах церквей нет единства при канонизации тех или иных одиозных исторических деятелей.
8
Существует версия, что Святополк был не сыном Владимира, а племянником, сыном убитого им брата Ярополка. Однако достоверных подтверждений этой версии нет.
9
Альта — небольшая речка, приток Трубежа, левого притока Днепра.