Покоряясь тебе

Но твои мысли полностью заняты тем, от кого, казалось бы, следует держаться на расстоянии. И тебе больно, когда он не рядом. Потому что только рядом с ним с тобой начинает происходить что-то необъяснимое, твой пульс устраивает настоящий марафон, сердце готово выскочить из груди и все внутри сжимается, когда он касается тебя.

Потому что только он заставляет тебя чувствовать вкус к жизни, - уже шепотом добавляю я, запустив руку в волосы Адама и притянув его к себе. – И все это, - медленно, в его губы добавляю я, - потому что ты любишь его.

Адам тяжело сглатывает, обхватывает мой затылок ладонью и накрывает мои губы своими. В его поцелует вся нежность, любовь и ласка, которую он дарит мне. После того, как наш поцелуй прекращается, он гладит мое лицо и волосы, будто изучая меня, желая, чтобы его пальцы сохранили память об этом.

Каждое его прикосновение наполнено трепетом.

- Я думал, что иметь власть, деньги, положение и разнообразие женщин – этого достаточно для успешной жизни, - выдохнув, произносит Адам. – Не видел, каким обделенным, ограниченным было мое существование. Я был жалким. – Он с легким изумлением качает головой. – Грейс, я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя. – Он улыбается, и его глаза блестят, когда он говорит мне эти слова. – Это как откровение, и когда я понял это, то испытал настоящую встряску. Потому что я не допускал никогда и мысли, что смогу испытать нечто подобное. Любовь, привязанность к другому человеку казалось мне лишним, обременяющим, ограничивающим свободу. Это было ненужным, нежеланным. Я был настоящим идиотом. – Адам хмыкает, признавая, что был неправ. Разве способен он был на это вначале нашего пути? – Самое огромное мое заблуждение.

Я чувствую ком в горле от его признания, и в тоже время – это один из самых счастливых моментов в моей жизни. Когда-то я и надеяться не могла, что услышу эти слова от Адама Эллингтона.

Я смотрю на него и осознание, что этот мужчина – мой, заставляет дрожать меня от восторга. Он может быть жестким, даже жестоким; раздраженным и требовательным; нетерпимым и взрывным, но он любит меня и не боится это признать. И только со мной он может быть совершенно другим, таким, как никто никогда не видел его: нежным, любящим и заботливым.

- Я хочу дать тебе самую лучшую жизнь, - обхватив мое лицо ладонями, с чувством говорит он. – Хочу показать тебе весь мир. И каждый день видеть твою улыбку. Я сделаю все, чтобы так и было. Грейс, я больше не хочу видеть твоих слез по моей вине. Я так много заставлял тебя плакать, и это то, что я никогда не смогу простить себе.

Я хочу возразить, но не решаюсь перебить его, потому вижу – ему нелегко сказать все это.

- Но малыш, если ты поверишь в меня, обещаю – я больше не разочарую тебя и не подведу. Будет сложно, я не буду лгать и говорить, что не будет проблем. Есть еще столько вещей, которым мне надо научиться. Но твоя вера в меня – это то, что дает мне силы.

Это больше, чем может выдержать мое сердце. И я начинаю плакать. Тихо, беззвучно, слезы катятся по моим щекам и губы Адама снимают их, пока он прижимает меня к себе.

- Это слезы счастья, - сквозь судорожный всхлип поясняю я с улыбкой, потому что Адам кажется расстроенным.

Мы долго лежим в объятьях друг друга, тихо переговариваясь. Постепенно, за окном начинает светлеть, но никто из нас не хочет спать. Мы так долго были порознь, и я просто боюсь, что если усну, то проснувшись, обнаружу, что все это мне только приснилось.

Я узнаю, что мать Адама умерла от кровоизлияния в мозг пять месяцев назад. Это случилось во сне, так что она ушла тихо и мирно, без страданий. Его голос звучит сухо, когда он рассказывает, но я слишком хорошо научилась понимать его, и еще лучше чувствовать. Ему больно, и от этого мое сердце щемит. Его боль – это моя боль.

- Мне жаль, - тихо говорю я, приподнявшись на локте и посмотрев на Адама, который лежит на спине с устремленным в потолок взглядом.

- Грейс, ты не должна говорить это только потому, что так положено.

Он опускает голову и тепло смотрит на меня.

- Дело не в том, - мягко возражаю я. – Адам, она была твоей матерью, и я понимаю твои чувства. Родителей – какие-бы они не были – тяжело терять.

Он протягивает руку и касается моих губ.

- Я уже говорил тебе, какая ты удивительная?

В его взгляде такое огромное восхищение, что это вызывает радостную улыбку у меня.

- У тебя для этого вся жизнь впереди, - поддразниваю я его и, наклонившись, целую в губы. – Кстати, у меня к тебе есть один вопрос, который все никак не дает мне покоя, - вдруг вспоминаю я кое-что, что давно беспокоит меня.

Адам садится и, облокотившись о спинку кровати, приподнимает брови и внимательно смотрит на меня.

- Возможно, это и ерунда, - вдруг разволновавшись, начинаю лепетать я. – Мы с тобой не давали друг другу никаких обещаний, когда расстались. И это, скорее всего, не мое дело, но все же, я бы хотела знать, был ли кто-то у тебя после меня?

Адам кажется совершенно растерянным – очевидно, он не ожидал такого вопроса.

- Нет, Грейс, никого, - серьезно отвечает он.

Камень падает с моих плеч, но все же, тот снимок, который я видела в журнале, все еще беспокоит меня.

- Что заставляет тебя так думать? – осторожно интересуется он, видя, что я колеблюсь.

- Просто… я видела твое фото в журнале несколько месяцев назад, - отчего-то смущаясь, признаюсь я, глядя на свои руки. – Рядом с тобой была какая-то девушка, и ее рука была на твоем плече. Это был один из благотворительных приемов, кажется.

Адам хмурится, ничего не понимая. Во мне появляется надежда, что это какая-то ошибка, и у него ничего не было с той девушкой.

Всякий раз мысли об этом приносят страдания.

- Грейс, ты уверена, что это не был один из старых журналов? – уточняет Адам. – Возможно, ты ошиблась, потому что я не понимаю, о какой девушке ты говоришь.

- Это не был старый номер, я проверяла. – Вообще-то, это первое, о чем я подумала, когда увидела то злосчастное фото. – Ладно, я покажу тебе. Но не суди меня, - предупреждаю я Адама, прежде чем встать и, взяв свой мобильный, вернуться к нему. – Я не знаю, зачем я это сделала, это был просто импульс, - словно оправдываясь, бормочу я, находя тот снимок, о котором говорила. Я нашла его в интернете и сохранила на свой телефон.

Ладно, я лукавлю. Я сделала это, потому что порой я самая настоящая мазохистка. Иногда, когда мне особо остро не хватало Адама, и я хотела ему позвонить, то смотрела на этот снимок и убеждала себя, что он прекрасно живет и без меня.

- Грейс, это одна из организаторов вечера. Я даже имени ее не помню. Она попросила меня о совместном снимке, наше общение заняло ровно тридцать секунд.

Во взгляде Адама стоит немой укор – его расстроило, что я решила, будто у него роман с этой девушкой.