Покоряясь тебе

Чтобы вы сделали, если бы вам оставалось жить всего лишь сутки? А пять часов? Час? Полчаса…

Минуты, секунды нещадно убегают, просыпаясь, как песок сквозь пальцы. Я хочу ухватить их покрепче и сжать рукой, чтобы задержать, остановить, но это не возможно.

Тик-тик-тик…

Приближение моей гибели. Страшной, пугающей концовки жизни. Что скажут обо мне после того, как меня не станет? Вспомнят ли через месяц, полгода, год, что я жила на свете?

Если бы у меня было время, чуть больше времени, я бы хотела увидеть всех своих друзей, чтобы иметь возможность попрощаться. Я бы попросила прощение у всех, кого обидела и непременно простила всех, кто обидел меня.

Тяжесть жилета, начиненного взрывчаткой, ощущается непосильным грузом, куда больше, чем реальных четыре килограмма.

Я могу еще все изменить. Могу убить Адама и сохранить себе жизнь. Я представляю, как делаю это, и как моя жизнь продолжается: пустая, серая, вязкая, как густой туман, без надежды на просвет. Такой она будет, если я выстрелю в него.

Убить его – значит самой лишиться жизни. Тогда в чем смысл?

В чем?

Я столько всего узнала за этот кошмарный день, но я не хочу об этом думать. Не хочу тратить последние драгоценные минуты на обвинения, выяснение отношений и злость.

Да, я злюсь, и все внутри меня клокочет, но это как-то отходит на задний план в свете того, что на мне бомба и скоро я взлечу на воздух.

- Ты не должна умирать, - упрямо говорит Адам, обхватывая мое лицо ладонями и заставляя меня смотреть в его глаза. – У тебя еще есть время, только один выстрел, и все это закончиться.

Он смотрит на меня умоляюще, как еще никогда не смотрел. Он напуган и его глаза блестят.

Боится, что я умру? Сам боится смерти?

Нет, это вряд ли. Он здесь, со мной и видно никуда не собирается убегать.

- Ты можешь уйти, на тебе нет бомбы. Не обязательно умирать нам вместе. – Мои слова звучат резче, чем хотелось. Напряжение сказывается.

Чертово тиканье детонатора режет слух и хочется зажать руками уши.

- Упрямая девчонка! – Адам улыбается, но видно, что с усилием, сквозь боль. – Какая же ты у меня упрямая!

Он наклоняется и прижимается губами к моему лбу. Я закрываю глаза и тихо дышу, но мое тело дрожит как осиновый лист на ветру, потому что я никак не могу справиться со страхом.

Умирать – больно? Интересно, я почувствую, как мое тело разорвет на кусочки при взрыве, или не успею?

Пусть все произойдет быстро, чтобы я ничего не успела понять.

Не хочу, чтобы было больно.

- Я люблю тебя, - вдруг совершенно естественно, словно не раз произносила эти слова, говорю я.

- Не надо. – Адам хмурится и качает головой, и его глаза начинают блестеть еще сильнее. – Не говори этого, потому что это похоже на прощание.

- Это и есть прощание. – Неожиданно я коротко усмехаюсь, но тут же уголки моих губ опускаются. – Знаю, ты этого не хотел и тебе это не надо, но знаешь что, мне все равно. Ты не можешь это контролировать, никто не может контролировать чувства. – Я с вызовом смотрю на него, чем вызываю улыбку Адама. – Сейчас, в конце, я могу тебе все сказать. Ты не неуязвимый, от чувств, эмоций, жизни. И не всемогущий, хотя тебе многое подвластно. Ты не хуже, чем хочешь казаться, и не спрашивай, откуда я знаю, просто знаю. Я не хочу сейчас говорить о том, что было в прошлом, потому что будущего почти не осталось и каждая минута бесценна. – Я вновь прикрываю глаза на мгновение, потому что говорить становится тяжело. Мне хочется плакать, и не знаю, откуда берется выдержка не делать этого. – Я не знаю, в какой момент полюбила тебя и не знаю причины, по которой это произошло. Наверное, это случилось раньше, чем я смогла это признать. Я не хотела влюбляться, боялась этого, но вещи, которых мы боимся, имеют свойства исполняться, правда? – Я смущенно смотрю на Адама, который внимательно слушает меня, не дыша. – И я не ненавижу тебя, вопреки всему, не ненавижу.

Я умолкаю, потому что боюсь, что если продолжу, то совсем расклеюсь.

- Ты права, я не всемогущий, - охрипшим голосом произносит Адам. – Потому что если бы это было так, я бы забрал этот жилет и надел на себя.

- Не логичней было бы сделать так, чтобы бомба не сработала?

Я нервно усмехнулась, и Адам ответил мне такой же призрачной улыбкой.

А потом он прижал меня к себе, но не сильно, чтобы не задеть детонатор и в ухо прошептал:

- Я люблю.

Отреагировать я не успела, потому что в этот момент мы оба услышали какой-то шум и через секунду Джейс ввел «Найджела», держа его горло в захвате, приставив к голове пистолет, а обезумевшая Элис, спотыкаясь, плелась рядом, осыпая Джейса проклятиями и угрозами, если он не отпустит ее мужа.

Я плохо осознавала, что последовало за этим. Джейс грозил застрелить «Найджела», если Элис не деактивирует бомбу. Пылая яростью и только не плюясь ядом, она выполнила его требования, под пристальным наблюдением Адама, который был готов наброситься на нее сразу же, если бы она попробовала навредить мне.

Я не могла поверить, что освободилась от жилета смертника. И что мне больше не грозит превратиться в кровавые ошметки.

Как только Адам снял с меня жилет, неожиданно даже для себя, я подскочила к Элис и со всего размаху заехала кулаком ей в челюсть.

Думаю, моя рука поболит какое-то время, но оно того стоило.

Скоро прибыла полиция, и Элис с мужем увезли. Мне казалось, что эта ночь никогда не закончиться, полицейские без конца расспрашивали меня, Адама и Джейса. Им пришлось объяснять, как так случилось, что они оказались здесь, с оружием и почему сразу не вызвали полицию.

Адам рассказал, что получил сообщение с указаниями от своего бывшего работника, которого мы знали как Найджел. Четкая инструкция, в которой было сказано, что если он приведет копов, я тут же умру. В тот момент с ним был Джейс, и они договорились отправиться вдвоем. Джейс должен был стать нашим тайным преимуществом, и пока Адам находился в помещении, следуя указаниям супругов, Джейс слышал все через окно, а потому был готов. Он устроил засаду «Найджелу» и Элис, воспользовавшись эффектом неожиданности.

Это и помогло нам спастись.

Я ужасно устала и буквально валилась с ног, засыпая на ходу. Адам бросал на меня тревожные взгляды, и как только представилась возможность, забрал меня из этого проклятого места, которое я предпочитала больше никогда не видеть.

Они с Джейсом приехали на машине последнего, и пока Джейс вел авто, Адам сидел со мной на заднем сиденье, крепко прижимая к себе. Я не сопротивлялась, хотя как только шок от пережитого стал ослабевать, в голове назойливо принялись зудеть сказанные Элис слова об убийстве мамы и том, какое участие во всем этом принимал Адам. Эта бомба-разоблачение меркла на фоне нашей возможной гибели, но теперь, когда смерть нам больше не грозила, я ни о чем другом не могла думать.