Про отряд Бороды

И сразу срывается с места лёгкий на ногу Алексей Чхеидзе. Его невысокая, ловкая мальчишеская фигура в туго подпоясанном бушлате вихрем проносится к танку. Пулемёт бьёт ему вслед. Но Калганов уверен: Алексей успеет, «Пора и мне…»

Калганову удаётся пробежать немного. Из-за своего высокого роста он, наверное, приметнее других – пулемётная очередь взвихривает снег рядом. Калганов падает, потом вскакивает, едва смолкает пулемёт. Бежит к подбитому танку. Снова очередь. Но он уже забежал за танк. И вдруг ногой провалился куда-то, больно ударившись коленом обо что-то твёрдое. Слышно, наверху, по броне танка, с сухим звоном выбивают частую дробь пули. Пусть! За танком уже безопасно.

«Куда это я провалился? – присматривается Калганов. – А, в канализационный люк!» Он вытаскивает ногу из щели между сдвинутой набок круглой крышкой и краем люка. Подползает к матросам, укрывшимся за громадой танка – чёрного, сверху чуть присыпанного снегом.

К пулемёту, всё ещё бьющему по танку, присоединяются другие. Видно, враг переполошился не на шутку. Вот за танком колыхнулось белое, быстро расширяющееся сияние – немцы бросили осветительную ракету.

Ракета гаснет. Смолкает пулемёт. Успокоился враг.

Глоба и Чхеидзе выжидающе смотрят на своего командира. А он молчит. Мнёт в пальцах обмёрзшую бороду, освобождая её от набившегося снега.

Старший лейтенант ещё не решил, повторить ли попытку где-нибудь в другом месте. Сколько земли исползали они за последние четыре ночи здесь, в южной части Будапешта, в Будафоке, пытаясь проникнуть за вражеский передний край! Всё тщетно!… Сейчас осуществить это труднее, чем когда-либо раньше. Окружённые гитлеровцы, теснимые со всех сторон, выбитые уже почти из всех районов города, ещё держатся на левом берегу, в Буде. Их позиции тянутся вокруг крутой Крепостной горы, ограждённой высокой древней каменной стеной. За этой стеной, на горе, огромный королевский дворец и много других старинных зданий прочной постройки.

На Крепостной горе находится ставка командующего окружённой группировкой генерал-полковника Вильденбруха. Сюда стянуты все оставшиеся в Будапеште силы противника. Круг его обороны сократился, но от этого она стала ещё плотнее. Каждый метр пространства перед позициями немцев днём и ночью просматривается множеством их глаз, взят ими под прицельный огонь.

Уже много раз пытались пробраться на Крепостную гору разведчики действующих в Будапеште наших частей. Но слишком плотно кольцо вражеской обороны.

Все попытки окончились неудачей. И поэтому то, что не удалось другим разведчикам, поручили выполнить отряду дунайцев, которым командует старший лейтенант Калганов.

Уже не в первый раз пытаются они пробраться на Крепостную гору. Всё напрасно.

…Тихо. Только изредка щёлкнет где-то одинокий выстрел или простучит глуховато короткая очередь.

Попытаться ещё раз? Калганов вглядывается в лица разведчиков, белеющие в полумраке под чёрными флотскими ушанками. Приказать – и они снова пойдут за ним, под пули. Но имеет ли он право рисковать их жизнями понапрасну? Попытаться ещё? Но уже не сегодня. Взбудораженные немцы теперь до самого утра будут настороже.

– Возвращаемся! – невесело сказал Калганов.

Через полчаса они уже подошли к своей базе, расположенной в подвале большого дома на окраине Буды.

Когда Калганов, Глоба и Чхеидзе вошли, в кухонной плите жарко пылал огонь, весело фыркал огромный чайник. Пришедших не спросили, удачна ли была попытка. Их вид ясно говорил – опять впустую…

Калганов отказался и от чая, и от еды, и от чарки согревающего. Закинул на угол кровати ремень автомата и, как был, в ватнике, завалился на неё. Кто-то из матросов заботливо накинул на командира шинель.

Досада и злость грызли Калганова. Вдобавок болело расшибленное о край люка колено и ещё пуще правая рука – там, где ещё не зажила пулевая рана, полученная недели две назад в Пеште, во время схватки с немцами. С простреленной возле локтя рукой Калганов вынужден был уйти в госпиталь. Но когда от навещавших его матросов узнал, что командование ставит отряду задачу проникнуть на Крепостную гору и привести оттуда «языка», твёрдо решил участвовать в этом поиске сам. Несмотря на протесты врачей, он вернулся в отряд.

Сейчас, раздосадованный и злой, укрывшись с головой, Калганов лежал, потеряв всякую надежду уснуть. Прислушиваясь к тупой боли в растревоженной ране, мучительно думал: как же достать «языка»? День проходит за днём, под пулями исползана вдоль и поперёк «ничейная» полоса, и всё зря. Да ещё в люк угодил, чуть ногу не сломал. Он протянул руку, чтобы потереть расшибленное колено, и замер, захваченный пришедшей вдруг мыслью: «А что, если?…»

Что, если пройти на Крепостную гору не через немецкую передовую, а под ней? Спуститься в люк и пробраться по канализационным трубам. Помнится, когда бои шли ещё в Пеште, несколько раз приходилось заглядывать в люки на мостовых. Через некоторые люки там проходят довольно широкие трубы – такие, что человек, согнувшись, проберётся. Может быть, и здесь, в Буде, тоже так?

«Попробуем! – загорелся Калганов. – Но как узнать, каким путём идти? Подземных каналов, наверное, целая сеть. Идти наобум – можно вообще никуда не выйти. А надо пробраться непременно к дворцу. Наверное, там штаб Вильденбруха. Там можно захватить наиболее ценных „языков“. Эх, если бы нашёлся кто-нибудь, знающий канализационную сеть! Но где взять такого человека? Разведать все ходы сначала самим? Но на это надо много времени».

Теперь Калганову было уже окончательно не до сна…

Утром, многое обдумав за ночь, Калганов поделился с товарищами своим замыслом. Замысел понравился всем. Но как найти под землёй верную дорогу? Над этим сообща думали долго. Наконец командир сказал:

– Надо обойти подвалы, где прячутся жители. Спрашивать, кто специалист по канализации. Но зачем специалисты нужны, не говорить. Помните: среди жителей могут скрываться и враги.

Под вечер матросы привели к старшему лейтенанту двоих людей. При помощи Любиши Жоржевича он расспросил их.

Один оказался слесарем-ремонтником, но он не знал расположения канализационных труб, и его сразу же отпустили. Другой, уже довольно дряхлый старик, объяснил, что он пенсионер, много лет прослужил инженером по канализации и рад помочь русским, чтобы они скорее прогнали из Будапешта фашистов, из-за которых жители терпят так много бедствий. На вопрос, знает ли он расположение труб и люков, выводящих на Крепостную гору, старик ответил, что знает. «А какова ширина труб?» – спросил Калганов. «Разная, – ответил старик. – По некоторым даже можно пройти согнувшись». Калганов попросил его начертить точную схему канализационной сети Буды. Старый инженер, напрягая память, несколько часов чертил схему. Хотя он и не знал, для чего понадобилась она русским, но, видимо, догадывался, что нужна для каких-то военных целей, и очень боялся ошибиться. Его не торопили. Пусть вспомнит всё точно.

Наконец схема была готова. Калганов поблагодарил старого инженера. Разведчики щедро наделили его хлебом и консервами из своего пайка.

О своём плане Калганов доложил командованию. План был одобрен.

Прежде чем начать такой рискованный поиск, надо было провести предварительную разведку. Как получалось по схеме, составленной стариком инженером, начать путь под землёй можно было от того самого люка, в который Калганов провалился ногой. Когда стемнело, разведчики пришли к нему. С люка сдвинули тяжёлую крышку, и командир, включив фонарик, первым спустился в глубокий колодец по вделанным в каменную стену железным скобам. На дне колодца стояла по колено холодная зловонная жижа. Видимо, за время боёв канализационная система была где-то повреждена и сточные воды в некоторых местах перестали уходить из неё. Калганов посветил по стенкам. Как и значилось в схеме, через колодец в сторону немецкой передовой вела труба, в поперечнике около метра. Согнувшись насколько возможно, Калганов решительно полез в трубу.

То и дело задевая головой за осклизлый свод, Калганов шёл, раздвигая сапогами неподвижно стоящую жижу, источающую зловоние. С каждым шагом оно делалось нестерпимее. Всё труднее становилось дышать: в трубе почти не было пригодного для дыхания воздуха…