Страница 8 из 15
Поскольку сарматы были ближайшими соседями Римской империи на восточных границах вдоль Дуная в течение нескольких веков, то войны с ними римляне вели часто и с переменным успехом. Воевали с сарматами при императоре Октавиане Августе (27 г. до н. э. – 14 г. н. э.) и при императоре Траяне (97-117) в период Дакийских войн (101—107), при императорах Марке Аврелии (161—180) и Каре (282—283), при котором война в Подунавье получила название – Сарматской. Этими сарматами, так долго не дававшими спокойной жизни Римской империи, была их западная ветвь под названием язиги. Вполне возможно, что такое поведение язигов было вызвано агрессией северных (скандинавских) готов, пришедших в Среднее и Нижнее Поднепровье во II-III вв.
Аланские племена до агрессии готов безраздельно владели южными равнинами Восточной Европы, а территорию Поднепровья занимали хуни и роксоланы, о которых упоминал Птолемей. Даже если в начале своего пути на Балтийском побережье готы были в союзе с сарматами, то это вряд ли могло распространяться на все ветви многочисленных сарматских племен. Так или иначе, но эти сарматские племена были вынуждены перебраться на юго-запад к границам Римской империи, куда стремились и аланы.
Уже с Марка Аврелия римские императоры стали разрешать сарматам селиться на Придунайских территориях империи с условием охраны границ от новых агрессоров, оплачивая им эти услуги, хотя это более походило на выплату дани за ненападение. Эти племена стали называть федератами империи. Но иногда федераты сами нападали на римские территории и грабили своих нанимателей.
И Прокопий Кесарийский, и Аммиан Марцеллин описывают постоянные стычки между сарматами и римскими легионами, при этом то какое-то сарматское племя является другом империи, то его приводят к повиновению римляне в союзе со своими непримиримыми врагами – другими сарматами. Рассуждая с позиций современных знаний истории Римской империи, можно сказать, что такая политика императоров давала только кратковременный выигрыш, в перспективе же эти лицемерные союзники становились, как правило, непримиримыми врагами империи, входя в союз с новыми агрессорами.
Часто федератов использовали претенденты на престол для борьбы со своими соперниками. Так, Константин Великий с помощью алан победил своего конкурента на императорскую корону – Лициния, став единоличным Августом империи.
У Корнелия Тацита, историка конца I – начала II в., самым многочисленным этносом в Европе были названы кельты, или галлы, которые со времен Геродота расширили территории своего проживания далеко на восток, в том числе до южных берегов Балтийского моря, Карпатских гор и бассейнов рек Днестра и Западного Буга. Эти племена у Тацита назывались гельветами, занявшими территорию современной Швейцарии, и бойе, обитавшими в области с названием Бойгем. Но уже во времена Тацита бойе были вытеснены германским племенем маркоманов на территорию современной Чехии. Треверов и нервиев, проживавших в низовьях Рейна, Тацит относит к галльским племенам, но уточняет, что сами эти племена притязают на германское происхождение. Хотя, может быть, к кельтским племенам относятся не только нервии Тацита, но и неврии Геродота, которые жили до нашей эры в Полесье.
О сармато-кельтских столкновениях античные авторы в своих произведениях не упоминают. Вполне возможно, между ними войн и не было, так как плотность населения в Центральной Европе в те времена была очень низкой. Тем более что сарматы предпочитали селиться в равнинной местности, а кельты – в гористой.
Гай Светоний Транквилл сообщает, что Галлия во времена Юлия Цезаря занимала территории не только современной Франции и Испании, но и практически все горные районы и предгорья от Приморских Альп на западе до Юлийских Альп на востоке. Это территории от Приморской и Косматой (Трансальпийской) Галлии до Цизальпинской Галлии (между рекой По и Альпами) и Иллирика.
«Котины и осы не германцы, это доказывают их языки, галльский у первых, паннонский у вторых, и еще то, что они мирятся с уплатою податей. Часть податей на них, как на иноплеменников, налагают сарматы, часть – квады, а котины, что еще унизительнее, добывают к тому же железо. Все эти народности обосновались кое-где на равнине, но главным образом на горных кручах и на вершинах гор и горных цепей. Ведь Свебию делит и разрезает надвое сплошная горная цепь, за которою обитает много народов; среди них самые известные – расчленяющиеся на различные племена лугии. Будет достаточно назвать лишь наиболее значительные из них, этогари, гельвеконы, манимы, гелизии, наганарвалы» (44, т. 1, 370). Современные историки относят лугиев к германским племенам, обитавшим между Одером и Вислой, а это означает, что в этом междуречье во времена Тацита никаких славян еще не было.
Народы, населявшие север Европы между Рейном и Эльбой, римляне относили к германскому этносу. Тацит пишет, что германцы славят бога Туистона, сын которого Манн являлся прародителем их народа. По германским сказаниям их племена делятся по именам трех сыновей Манна на ингевонов, живущих близ Океана, гермионов, живущих внутри континента, и всех прочих – истевонов. На самом деле германских племен Тацит называет намного больше трех и относит к ним фризов, вангионов, трибоков, неметов, убиев, батавов, кимвров, хавков, хатов, херусков, свебов, семионов, тенктеров, лугиев, силуров, сугамбров, марсов, гамбривиев, вандалиев, лангобардов, ревдигнов, авионов, англиев, варинов, эвдосов, свардонов, нуитонов, гермундуров, наристов, маркоманов, квадов, марсигнов, буров, гариев, готонов, ругиев, лемовиев, свионов, ситонов с характерными для них жесткими голубыми глазами, русыми волосами и рослым телом.
«Что касается правого побережья Свебского (Балтийского) моря, то здесь им омываются земли, на которых живут племена эстиев, обычаи и облик которых такие же, как у свебов, а язык – ближе к британскому (т. е. кельтскому. – Ю.Д.). Эстии поклоняются праматери богов и как отличительный знак своего культа носят на себе изображения вепрей; они им заменяют оружие и оберегают чтящих богиню даже в гуще врагов. Меч у них – редкость; употребляют же они чаще всего дреколье. Хлеба и другие плоды земные выращивают они усерднее, чем принято у германцев с присущей им нерадивостью. Больше того, они обшаривают и море и на берегу, и на отмелях единственные из всех собирают янтарь, который сами они называют глезом (44, т. 1, 372).
Корнелий Тацит описывает не только наименования племен и их обычаи, но и старается уточнить их языковую принадлежность, хотя сам признается, что это бывает очень затруднительно. А иногда автор «О происхождении германцев и местоположении Германии» признается, что известные ему сведения он считает нереальными, и приводит их только для полноты изложения.
«Здесь конец Свебии. Отнести ли певкинов, венедов и феннов к германцам или сарматам, право не знаю, хотя певкины, которых некоторые называют бастарнами, речью, образом жизни, оседлостью и жилищами повторяют германцев. Неопрятность у всех, праздность и косность среди знати. Из-за смешанных браков их облик становится все безобразнее, и они приобретают черты сарматов. Венеды переняли многое из их нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам, какие только ни существуют между певкинами и феннами. Однако их скорее можно причислить к германцам, потому что они сооружают себе дома, носят щиты и передвигаются пешими, и притом с большой быстротой; все это отмежевывает их от сарматов, проводящих всю жизнь в повозке и на коне. У феннов – поразительная дикость, жалкое убожество; у них нет ни оборонительного оружия, ни лошадей, ни постоянного крова над головой; их пища – трава, одежда – шкуры, ложе – земля; все свои упования они возлагают на стрелы, на которые, из-за недостатка в железе, насаживают костяной наконечник…
Все прочее уже баснословно: у гелузиев и оксионов головы и лица будто бы человеческие, туловища и конечности – как у зверей; и так как ничего более достоверного я не знаю, пусть это останется нерешенным и мною» (44, т. 1, 372—373).