Колдовской Мир (сборник)

Снова из воздуха над головой послышались слова на незнакомом языке; в них звучала настойчивость, которую нельзя было игнорировать. Саймон, почувствовав опасность, замер на месте, ожидая, что в следующее мгновение окажется в какой-то скрытой ловушке. В тот же момент он обнаружил выход: дальше по коридору часть стены скользнула в сторону, открыв освещенное пространство. Саймон вытащил из-за пояса нож и приготовился к отражению нападения.

Тишина снова была нарушена бестелесным голосом. Саймон решил, что, по-видимому, его подлинная сущность еще не раскрыта хозяевами этого места. Возможно, если они и видели его, то одеяние и капюшон сделали его одним из них, только со странным поведением. Поэтому ему и приказывают что-то сделать.

Решив действовать соответственно этому предположению, Саймон с большей уверенностью направился к выходу. Однако чуть не впал в панику, когда дверь закрылась за ним и он оказался в тесном прямоугольном помещении. Только когда его прижало к одной из стен и он почувствовал дрожание пола, то догадался, что это лифт. Открытие странно подбодрило его. Все больше и больше крепло его убеждение, что колдеры представляют цивилизацию, близкую к его собственной. Было гораздо спокойнее подниматься или опускаться навстречу врагу в лифте, а не стоять, например, в заполненной туманом комнате и следить, как друг превращается в отвратительного незнакомца.

Но, несмотря на смутное чувство знакомства со всем окружающим, Саймон не мог избавиться от ощущения внутреннего холода. Он мог воспринимать изготовленное колдерами как нечто нормальное, однако вся атмосфера этого места говорила о чуждости. Но и об угрозе; каким-то странным образом это место противостояло ему и всему, что ему близко. Все это не чуждое, решил он, а нечеловеческое, в то время как волшебницы Эсткарпа все же люди.

Гудение в стене прекратилось. Саймон не знал, в какой стороне откроется дверь. Его уверенность в том, что дверь откроется, оправдалась.

На этот раз снаружи послышались звуки, смутное гудение, отдаленные голоса. Саймон осторожно вышел и оказался в небольшом алькове, отделенном от основного помещения. Смутное узнавание вновь победило в нем ощущение чуждости. Обширная площадь одной из стен была занята картой. Извилистая, изрезанная береговая линия, горные районы, которые он так недавно видел. Тут и там на карте виднелись разноцветные огоньки. Расположенные на берегу в районе исчезнувшей крепости салкаров и в заливе, где лежал Горм, горели тусклым фиолетовым светом; те, что находились на равнинах Эсткарпа, были желтыми, в Карстене — зелеными, в Ализоне — красными.

Вдоль карты располагался стол, на котором через равные интервалы стояли машины и время от времени издавали треск или вспыхивали сигнальными огнями. Перед этими машинами, углубившись в наблюдение за ними, спиной к Саймону, сидели такие же люди в серых одеяниях и капюшонах, как и тот, в лаборатории.

Немного в стороне стоял второй стол, за которым находилось еще трое колдеров. Средний из них был одет в металлическую шапку, от которой путаница проводов шла к поверхности стола. Лицо его было лишено выражения, глаза закрыты. Однако он не спал, потому что время от времени пальцы его двигались, нажимая кнопки, переключая рычажки. С каждой секундой у Саймона крепло убеждение, что он находится в центральном пункте управления.

Слова, обращенные к нему, на этот раз прозвучали не из воздуха; их произнес человек рядом с центральной фигурой в шапке. Он смотрел на Саймона, на его плоском лице отразилось вначале нетерпение, а потом растущее убеждение, что Саймон не принадлежит к их числу.

Саймон прыгнул. Он не надеялся добраться до второго стола, но один из сидевших у машин оказался в пределах досягаемости. И Трегарт нанес ребром ладони удар, который мог переломить кость. Держа обвисшее тело как щит, Саймон попятился к стене, надеясь пробиться к выходу.

К его изумлению, человек, первым заметивший его появление, не сделал и попытки физически помешать ему. Он только медленно и четко повторил на языке континентальных жителей:

— Возвратись в свое помещение. Доложи контролеру своего помещения.

Саймон продолжал пятиться к выходу. Один из соседей его жертвы повернул изумленное лицо к Трегарту, затем с тем же удивлением взглянул на офицера у стола. Ясно, что он ожидал немедленного и беспрекословного подчинения со стороны Саймона.

— Возвратись в свое помещение! Немедленно!

Саймон рассмеялся. Результат был удивителен. Все колдеры, за исключением человека в шапке, который ничего не замечал, вскочили на ноги. Те, что стояли у длинного стола, смотрели на троих в центре, как бы ожидая приказа. И Саймон подумал, что если бы он закричал в агонии, они не удивились бы — его реакция на приказ поставила их в тупик.

Человек, отдавший приказ, положил руку на плечо своего товарища в шапке. Жест его выражал тревогу. Сидящий открыл глаза и нетерпеливо оглянулся. Он посмотрел на Саймона как на привидение.

То, что последовало, было не физическим нападением, а каким-то невидимым ударом. Этот удар прижал Саймона к стене, лишив дыхания.

Тело, которое он использовал как защиту, выскользнуло из его отяжелевших рук, даже дыхание стало непосильной работой. Если он останется стоять под этим невыносимым давлением, он погибнет. Знакомство с магией Эсткарпа обострило его разум. Он решил, что то, что удерживает его, рождено не телом, а мозгом, и ему можно сопротивляться только силой разума.

Он был недостаточно знаком с волшебством Эсткарпа и не мог его использовать. Но у него была могучая воля, и он всю ее сосредоточил, заставляя себя поднять руку.

Рука, прижатая невидимой тяжестью к стене, двинулась. Напрягая мышцы и волю, Саймон заставил себя двигаться к выходу. Неужели тень удивления показалась на широком лице под шапкой?

То, что сделал Саймон дальше, не было сознательным решением. И не его воля заставила Саймона передвинуть руку в область сердца и начертить в воздухе знак между собой и фигурой в шапке.

В третий раз он видел этот знак. В предыдущие два раза его чертила рука волшебницы, и знак горел лишь короткое время.

Теперь он вспыхнул снова, но ослепительно белым светом. И в тот же момент Саймон получил возможность двигаться! Давление ослабло. Трегарт побежал к двери, надеясь скрыться от наблюдения.

Но сделать это ему не удалось. Навстречу показались вооруженные люди. Ошибиться в выражении их глаз было невозможно: это рабы Колдера, и только убив их, он сможет прорваться.

Они приближались молча, и само их молчание таило смертельную угрозу. Саймон быстро принял решение и двинулся им навстречу. Прыгнув вправо, он схватил ближайшего к стене человека за голень и бросил его на пол.

Гладкая поверхность пола оказала ему неожиданную помощь. Толчок заставил Саймона вместе со сбитым с ног человеком прокатиться по полу. Саймон ударил вверх ножом и почувствовал, как чье-то лезвие задело его кожу рядом с ребрами. Один из солдат упал, и Саймон выхватил у него из-за пояса самострел.

Он успел вовремя выстрелить, и удар меча, нацеленный в него, пришелся в раненого солдата. Это дало Саймону драгоценную секунду, чтобы справиться с третьим и последним противником.

Присоединив к своему вооружению еще два самострела, Саймон двинулся дальше. К счастью, коридор кончался не закрытой дверью, а каменной лестницей. Лестница спускалась вдоль каменной стены, камень стены и лестница составляли полную противоположность гладкой серой поверхности коридоров и комнат, через которые он прошел раньше.

Наверху лестницы он оказался в проходе, точно таком же, как и в крепости Эсткарпа. По-видимому, хотя начинка этого странного места принадлежала будущему, внешняя оболочка его была местной.

Саймон дважды укрывался, приготовив самострел, когда мимо проходили отряды измененных колдерами солдат. Он не мог решить, объявили ли общую тревогу или солдаты совершали обычный обход: они шли безостановочно и не заглядывали в углы.

В коридорах, с их искусственным освещением, утрачивалось ощущение времени. Саймон не знал, день сейчас или ночь, не знал, долго ли он находится в крепости колдеров. Но он остро ощущал опасность и жажду, холод, донимавший его под легкой верхней одеждой, боль в голых ногах — ведь он всегда ходил в обуви.