Страница 43 из 218
Если эти объяснения в определенной степени, как я думаю, правдоподобны, они вновь возвращают нас в смутную, но непрекращавшуюся игру-[взаимодействие] между надстройкой и базисом экономической жизни. Могло ли то, что «игралось», происходило наверху, иметь отзвуки на нижнем уровне? И какие? И наоборот: могло ли то, что развертывалось на уровне рынков и простейших обменов, отражаться наверху? И каким образом? Для краткости возьмем один пример. Когда XVIII в. достиг своего двадцатого года, произошли одновременно «Морской пузырь» (Sea Bubble), скандал [с акциями] Южных морей в Англии, и, бесспорно, безумный эпизод во Франции с системой Лоу, которая продлилась в целом лишь полтора года... Согласимся, что опыт улицы Кэнканпуа напоминал опыт Иксчейндж-алли. В обоих случаях было доказано, что экономику в ее целостности — коль скоро ее могли потрясти эти высотные бури — еще не держали в руках раз и навсегда на долгие годы на таком высоком уровне. Капитализм еще не навязал свои законы. Однако, если
Заключительные гипотезы
==125
526 Klaveren J., van. Op.
cit.
я вместе с Якобом Ван Клавереном и считаю, что неудача Лоу явно объяснялась корыстной врадждебностью части высшей знати, то она в неменьшей мере объяснялась самой французской экономикой, неспособной следовать примеру, двигаться с головокружительной быстротой. В Экономическом смысле Англия выкарабкалась из своего скандала. Этот скандал не оставит в ней того отвращения к бумажным делам и к банку на протяжении десятилетий. Не есть ли это доказательство определенной политической зрелости Англии, уже слишком вовлеченной в новые формы финансов и кредита, чтобы спокойно возвратиться вспять?
Модель, набросанная в только для Запада. Но, mo.) позволит лучше прочесть важнейшие две черты западных механизмов высшего уровня, а затем и средств. А что происходит всего отклоняющийся от где императорская администрация всей иерархии экономики нижнем «этаже» лишь лавки всего к опыту Европы оказывались страны ислама и Японии. Разумеется, нам придется вернуться к этойистории мира, которая одна toлько и может разрешить или по крайней мере корректно поставить наши проблемы.
==126
00.htm - glava07
глава 2 ЭКОНОМИКА ПЕРЕД ЛИЦОМ РЫНКОВ
' Чтобы, следуя совету Жоржа Гурвича, не говорить о законах.
2 Я имею в виду пр
Я имею прежде всего архивы Симона Руиса в Вальядолиде и Франческо Датини в Прато.
Оставаясь по-прежнему в рамках обмена, мы попытаемся в этой, второй главе продемонстрировать некоторые модели и показать кое-какие правила, проявляющиеся как тенденции '. Мы тотчас же выйдем за пределы пунктирных изображений первой главы, где рынок в местечке, лавка, ярмарка, биржа были представлены как серия точек. Проблема заключается в том, чтобы показать, как соединялись эти точки, как формировались линии обмена, как торговец организовывал эти связи и как такие связи, хоть они и оставляли за пределами торговых контактов многочисленные пустые пространства, создавали сплошные «торговые поверхности». Несовершенный наш словарь обозначает эти поверхности словом рынок, по природе неизбежно двусмысленным,— но тут уж правит обычай.
Мы попробуем взглянуть на явления с двух разных точек зрения. Сначала, как бы став на место торговца, представим себе, какой могла быть его деятельность, его обычная тактика. Затем, заняв позицию «со стороны», в значительной мере не зависящую от проявлений индивидуальной воли, мы рассмотрим сами по себе торговые пространства — рынки в широком смысле слова. Будь они городские, региональные, национальные или даже международные, их реальности навязывали себя торговцу, «обволакивали» его действия, способствуя им или противодействуя. К тому же с течением веков рынки трансформировались. И эти изменчивые география и экономика рынков (которые мы более пристально рассмотрим в третьем томе), разумеется, непрестанно перестраивали и переориентировали частную деятельность торговца.
00.htm - glava08
КУПЦЫ И КРУГООБОРОТ ТОРГОВЛИ
Перспективы купца, деятельность его нам знакомы; бумаги его — в нашем распоряжении 2. Нет ничего проще, чем поставить себя на его место, читать письма, какие он писал или получал,
==127
3 Les Mémoires de Jean Maillefer, marchand bourgeois de Reims (1611—1684). 1890, p. 102.
4 Braudel F., Tenenti A. Michiel da Lezze, marchand vénitien (1497—1514).— "Mélanges Friedrich Lutge", 1956, p. 48.
5 Ibid., p. 64.
изучать его счета, следить за ходом его дел. Но здесь мы постараемся скорее понять те правила, в рамки которых замыкало купца его ремесло, правила, которые он знал по опыту, но зная, почти не задумывался о них повседневно. Нам придется заняться систематизацией.
ДВИЖЕНИЕ ТУДА И ОБРАТНО
Коль скоро обмен — это взаимность, любому передвижению из А в В соответствовало определенное возвратное движение из В в А, сколь бы сложным и извилистым мы ни пожелали [его видеть]. Тогда обмен замыкается на себя, имеется кругооборот. С потоками торговыми дело обстоит так же, как с электрическими токами: они действуют, только будучи замкнуты. Один реймсский купец, современник Людовика XIV, выразил это в довольно удачной формуле: «Продажа управляет покупкой» 3. Он явно считал, что продажа, регулируя покупку, должна ее завершать с выгодой.
Если А — это Венеция, а В — Александрия в Египте (раз уж мы это делаем, возьмем примеры блистательные), то движение товаров из А в В должно сопровождаться обратным движением, из В в А. Ежели наш воображаемый пример касается купца, жившего в Венеции около 1500 г., мы будем считать, что поначалу, при отъезде, он мог располагать мешочками (groppi) серебряных монет, зеркалами, стеклянными бусами, шерстяными тканями. Закупленные в Венеции, эти товары будут отправлены в Александрию и проданы там; в обмен, вероятно, будут закуплены в Египте тюки (colli) перца, пряностей или [разных] снадобий, которым суждено прибыть в Венецию и быть проданными там, чаще всего — на Немецком дворе (Fontego del Todeschi, если употреблять не итальянскую форму — Fondaco dei Tedeschi,— а венецианскую).
Если все шло в соответствии с желаниями нашего купца, то четыре операции закупки и продажи следовали друг за другом, не особо задерживаясь. Без излишней задержки, задолго до того, как эта мысль стала в Англии поговоркой, все знали, что время — деньги. Не оставлять «мертвых денег» ("U danari mortti") 4; продать быстро, даже более дешево, дабы «быстро получить деньги на другую поездку» ("venire presto sul danaro per un altr viaggio") 5,— такие распоряжения давал своим агентам крупный венецианский купец Микьель да Лецце в первые годы XVI в. И, значит, без досадных задержек товары, как только они бывали куплены в Венеции, грузились, судно отправлялось в намеченный день (что на практике случалось редко); в Александрии товары сразу же находили покупателя, а те, что желательно было вывезти в обратном направлении, уже имелись и, будучи выгружены в Венеции, сбывались без затруднений. Разумеется, такие оптимальные условия замыкания кругооборота, какие мы вообразили, не были правилом. То сукна месяцами оставались в Александрии на складе родственника или комиссионера: не понравилась их окраска или качество их было сочтено отвратительным. То не приходили вовремя караваны с пряностями. Или же по возвращении венецианский рынок бывал насыщен товарами Леванта, и цены разом оказывались ненормально низкими.