Страница 33 из 218
==95
Лондонская биржа, перестроенная после пожара 1666 г Фото Мишеля Кабо
См Dickson P G M The Financial Revolution in England 1967, ρ 505—510, Morgan Ε V , Thomas W A The Stock Exchange 1962. p 60—61
Как и амстердамская, лондонская биржа имела свои привычки и свой собственный жаргон: «оценки» ("puts") и «отказы» ("refusals"), касавшиеся сделок на срок; «быков» („bulls") и «медведей» („bears"), т.е. покупателей и продавцов на срок, которые на самом-то деле не имели ни малейшего желания ни продавать, ни покупать, а собирались только спекулировать; «верховую езду» („riding on horse back"), что означало спекуляцию билетами государственной лотереи, и т.п. 451 Но в целом мы находим в Лондоне, с небольшим запозданием, ту же практику, что и в Голландии, включая и Rescounters days, прямую кальку амстердамского Rescontre-Dagen, «дней встречи». Так, когда в 1734 г. правительственные запреты приостановили „puts" и „refusals", воспрепятствовав, по крайней мере на какое-то время, покупке и продаже воздуха, мы видим, как и в Амстердаме, расцвет Rescounters, которые в иной форме способствовали той же практике. И, как и в Амстердаме, в Лондоне вмешивались и предлагали свои услуги маклеры — маклеры товарные (зерно, красители, пряности, пенька, шелк) и маклеры фондовые (stock brokers), специалисты по игре на курсах. В 1761 г. Томас Мортимер энергично возражал против
==96
Лондон: деловой центр в 1748 г.
Этот чертеж, выполненный по рисунку 1748 г., показывает знаменитые места и постройки: Ломбард-стрит, Ройял-Иксчейндж на Корнхилл и — самую знаменитую из всех — Иксчейндж-алли. Заштрихованные части соответствуют домам, уничтоженным пожаром 1666 г.
Ibid.. p. 65.
этого отродья. «Каждый сам себе брокер» („Every man his broker") — так называлась его книга, и в 1767 г. одна тяжба послужила поводом для облегчающих мер в этом направлении: будет официально уточнено, что пользоваться услугами маклера не обязательно 452. Все это, однако, только подчеркнуло важность такого ремесла в биржевой жизни, да и тарифы были к тому же относительно необременительными — 1/8% с 1697 г. Выше маклеров угадывалась деятельность крупных купцов и банкиров — золотых дел мастеров, а ниже маклеров — активность, и отнюдь немаловажная, тех юрких личностей, что назывались на профессиональном жаргоне «джобберами» („jobbers"), т.е. посредников, [официально] не допущенных к этой деятельности. В 1689 г. Джордж Уайт обвинял «эту странную разновидность насекомых, именуемых stock-jobbers», в том, что они произвольно понижают и повышают [курсы] акций, дабы обогащаться за счет ближнего, и «пожирают на нашей бирже людей, как некогда саранча —
==97
Еввропа, механизмы на верхнем пределе обменов
4"3 Schulin Е. Ор cit, р. 249 et 295.
454 Dickson P. G M Ор. cit., p. 504.
455 Morgan Е V., Thomas W. A Ор cit., p. 17.
456 Dickson P. G. M. Ор. cit., p. 506.
пастбища Египта». Но разве не Дефо написал в 1701 г. небольшую книжку без указания имени автора, озаглавленную «Разоблачение злодейства сток-джобберов» 4 ?
Несколькими годами позднее, в 1718 г., театральная пьеса «Смелый ход ради жены» („A Bold Stroke for a Wife") ведет зрителя в кафе «Джонатан», в среду дельцов (dealers), присяжных маклеров (sworn brokers) и особенно джобберов. Вот образчик диалога: «Первый джоббер: Южные моря из 7/8 [процента]! Кто
купит?
Второй джоббер: Акции Южных морей, срок оплаты в день св. Михаила 1718 г. Категория лотерейных билетов!
Третий джоббер: Акции Ост-Индской?
Четвертый джоббер: Итак, все продают, никто не покупает! Джентльмены, я — покупатель на тысячу фунтов в следующий вторник из 3/4 [процента]!
Официант: Свежего кофе, джентльмены, свежего кофе?
М-р Трейдлав, меняла: Послушайте, Габриэл, вы не выплатите разницу с того капитала, о котором мы договаривались на днях?
Габриэл: Ну конечно, м-р Трейдлав, вот вексель на «Суордблейд компани» („Sword Blade Company").
Официант: Чаю, джентльмены?» 454
Может быть, стоит напомнить, что спекуляция касалась также векселей казначейства (Exchequers bills) и векселей морского ведомства (Navy bills) плюс акций шести десятков компаний (среди которых первенствовали Английский банк и Ост-Индская компания, восстановленная в своей целостности в 1709 г.). «Ост-Индская компания была самой главной» („The East India Company was the main point"),—писал Дефо. Во времена, когда играли эту пьесу, Южные моря еще не сделались предметом большого скандала — «Пузыря Южных морей» (South Sea Bubble). Компания же «Суорд-блейд» («Клинок меча») производила оружие 455.
25 марта 1748 г. огонь уничтожил квартал Иксчейнджалли и ее знаменитые кафе. Приходилось менять место размещения. Но маклеры были стеснены в средствах. После множества прожектов были собраны по подписке необходимые суммы для постройки в 1773 г. нового здания позади Королевской биржи. Его должны были назвать «Новым Джонатаном» (New Jonathan's), но в конечном счете окрестили Фондовой биржей (Stock Exchange) 456. Декорации сменились, наступило официальное признание, но едва ли надо говорить, что игра продолжалась — такая же, как и была.
ЕСТЬ ЛИ НЕОБХОДИМОСТЬ ОТПРАВЛЯТЬСЯ В ПАРИЖ?
Если по некотором размышлении сочтешь нужным совершить путешествие в Париж, то следует отправиться на улицу Вивьенн, где в 1724 г. в Отель де Невер, прежней резиденции Ост-Индской компании, на месте нынешней Национальной библиотеки, обосновалась биржа. И — ничего сравнимого
==98
5? Van Klaveren J. Rue de Quincampoix und Exchange Alley. Die Spekulationjahre 1719 und 1720 in Frankreich und England.—
"Vierteljahrschrift für Sozial- und
Wirtschaftsgeschichte", 1963, 48, 3, S. 331— 359.
458 Bigo R. Une grammaire de la Bourse en 1789.—"A
459 Martin D. M.-J.
Les Étre
1789, p. 97 sq.
ÎM /bid.. ch. VI, "Bourse", p. 68.
461 Bigo R. La Caisse
d'Escompte (I776—1793)
et les origines de la
Banque de France. P., 1927, p. 95—116.
462 Mémoires du comte
de Tilly. 1965, p. 242.
с Лондоном или с Амстердамом. Да, улица Кэнканпуа в какой-то момент могла соперничать с Иксчейндж-алли во времена Лоу, но уж никак не после этого торжества с его печальными и тормозившими [дела] последствиями457. А впрочем, по трудно объяснимой случайности документы, относящиеся к улице Вивьенн, исчезли почти все.
Но вот в Париже Людовика XVI, спустя полсотни лет после своего основания, парижская биржа весьма оживилась. тогда повсеместно распространилась игорная лихорадка. «Высшее общество предается фараону, домино, шашкам, шахматам», а то никогда не были невинные забавы. «С 1776 г. люди следят за скачками; народ толпится в ста двенадцати бюро Официальной лотереи, открытых в Париже». И повсюду игорные дома. Полиция, которая прекрасно об этом знала, старалась не больно-то вмешиваться — даже вокруг биржи, в Пале-Руаяле, где столько доведенных до крайности спекулянтов, проходимцев и жуликов грезило о сказочных спекуляциях. В таком климате пример амстердамских и лондонских спекуляций становился неотразимым. Тем более что проводимая Неккером и Калонном политика займов создала огромный государственный долг, распределенный между 500 или 600 тыс. кредиторов, в большей своей части парижан. Ну, а биржа — это идеальный рынок для бумаг государственного долга. В тесном здании на улице Вивьенн комиссионеры и биржевые маклеры организовались заново: всемогущие, они восседали на своего рода помосте (parquet). Между ними и клиентами был узкий проход, по которому едва мог протиснуться один человек,— то была кулиса (coulisse). Мы видим, что начинает складываться и некий словарь, что свидетельствует об очевидной активности 458. Бок о бок фигурировали облигации государственного долга, прежде всего они, но также и акции Ост-Индской компании, разделенные на доли (portions), плюс акции «Кэсс д'эсконт», предшественницы Французского банка. Признаемся, что даже с таким умным провожатым, каков был Мари-Жозеф Дезире Мартен 459, мы не сориентируемся с первого взгляда в перечне курсов, который занимал «каждый день страницу в «Журналь де Пари» и в "Аффиш"» 460.