Страница 2 из 170
Внешность аборигенов обманывает дилетантов. Мы все мыслим стереотипами; наши стереотипы, прихваченные с Земли, могут определить юного местного аристократика как "жеманного хлыща", он кажется слабым и зависимым - если не приглядываться. Землян несет, они могут почувствовать себя королями в этой "стране слепых", стране хлюпиков - и это их последняя иллюзия в жизни.
Мне никогда не подделать жаркий огонёк, горящий в глазах любого аборигена, эту искорку в их душах, которая при виде крови разгорается в полыхающий костер. В меня вцементирован ограничитель внутривидовой агрессии, я не могу убить человека, не перешагнув через высоченный внутренний барьер - у здешних, похоже, этот ограничитель отсутствует в принципе. Как факт. Любил-убил. Господь наш Иисус до этого мира не добрался - а буде добрался бы, вероятно, был бы тут крайне непопулярен. Другие представления о гуманизме.
Перед самым отлетом случайно слышал, как мама говорила по телефону приятельнице: "Коля исследует цивилизацию гермафродитов", - с легким презрением к самому факту существования гермафродитов, ничтожных созданий. Ей простительно, она химик. На самом деле, Коля - я - прилетел сюда, чтобы исследовать цивилизацию боевых гермафродитов. Отнюдь не бабочек. Гермафродитов - прирождённых убийц. Гермафродитов с Нги-Унг-Лян, мира, опровергающего теорию эволюционистов о невозможности существования биологической системы такого типа, не вырождающейся через несколько поколений.
Старые теории допускали в качестве модели статичную культуру гермафродитов, размножающихся автономно, запуская природный механизм самооплодотворения в подходящем возрасте - её даже описывали в научных трудах и фантастических романах (правда, больше в романах, чем в трудах). Тогда у генетиков считалось модным доказывать, что эта модель не работает: при фактическом клонировании, без обновления генетического материала, в каждой цепочке поколений стремительно накапливается генетическая погрешность, возникают мутации и наследственные болезни, вскоре становясь несовместимыми с жизнью. Для того, чтобы эффективно бороться с вырождением, высшим животным необходимо постоянное обновление генофонда, а потому оптимальный способ размножения - двуполый, соединяющий генетический материал двух организмов.
Гермафродиты с Нги-Унг-Лян нашли альтернативу. Оригиналы, надо отдать им должное...
Биологи гостеприимны. На обед у них - местная дичь и местные же фрукты, здешняя флора и фауна съедобна и даже вкусна, если её готовить на земной манер; потом, в роли радушных хозяев, зоологи Крис и Сашка приглашают меня в виварий, чтобы я посмотрел на животных. Виварий - зрелище, поражающее воображение, хоть эти существа уже давно знакомы по фильмам-слайдам. Видовое разнообразие зоологи хорошо представили. Забавное создание, которое хочется назвать "попугаем", важно надувшись, сидит во главе стайки "условных самок", уже перелинявших, менее ярких, без хохолков. В отдельных клетках на изрядном расстоянии друг от друга - звери, очень напоминающие земных енотов; они игнорируют пищу, занятые одной жгучей проблемой - как добраться друг до друга. Они пыжатся, фыркают, ерошат шерсть роскошными полосатыми гривами, пушат мохнатые хвосты столбом, - как земные животные-самцы перед самкой, - но при этом демонстрируют выраженную агрессию, скалятся, щелкают зубами и показывают когти. На языке нги-унг-лянских гермафродитов это означает: "Я люблю тебя, а потому сделаю самкой или убью! Подчинись!"
- Хочешь, стравим их? - смеётся Сашка. - Половозрелые особи в период активного поиска партнёра, хе! Молодые, шустрые... Если их выпустить - немедленно подерутся, а потом победитель у побеждённого причиндал откусит и съест. И будет у него самочка.
- Пошляк, - смущённо улыбается Крис. - Ник, этот вид млекопитающих организует брачное сражение наиболее традиционным способом. В природе у каждого взрослого самца - гарем трансформированных самок, а молодые ищут себе...
- Приключений на гениталию, - заканчивает грубый Сашка и хохочет, конфузя англичанина.
- А вы знаете, ребята, - говорю я тоном мэтра-этнографа, - что представители здешних городских низов стравливают таких половозрелых и делают ставки на то, кто останется самцом? Популярная плебейская игра... азартная.
- Сыграем, мужики? - тут же предлагает Сашка. - На интерес? Не, я серьёзно - мучаются же зверюшки, у них гон, а мы всё равно собирались наблюдать трансформ и беременность...
Крис колеблется. Эти существа традиционно легко размножаются в неволе. Биологи хотели отловить несколько пар, сравнить трансформацию у нескольких "условных самок", подсадить уже рожавшую "условную самку" к "условному самцу" и пронаблюдать, как спаривание пройдет в этом случае... Но мне интересно - и Крис соглашается. Мы с Сашкой делаем ставки; я выбираю более тёмного, с забавной полоской над глазами в виде буквы W, Сашка - того, что посветлее, который всё время морщится, показывая клыки. Ребята очень умело вынимают шипящих и лязгающих зубами зверей из клеток за шиворот и запускают в просторный вольер.
- Чтобы не стеснялись, - комментирует Сашка. - Это у них будет общая территория. А то чужак на территории владельца скованно себя чувствует, может просадить бой из чистой нерешительности.
- Наверняка местные владельцы тотализатора умело этим пользуются, - замечаю я.
Я жду, что звери сцепятся сразу, но они принимают друг против друга угрожающие и живописные позы, демонстрируя собственную боевую подготовку, - и осторожно, чуть касаясь, обнюхиваются, начав с носов и закончив анальной зоной, совсем как земные собаки. Они двигаются очень медленно, не сводя друг с друга глаз, - и вдруг с визгом кидаются в драку, сцепившись в вопящий клубок.
Клубок то распадается, то сцепляется снова. Мой хватает Сашкиного за ухо, Сашкин пронзительно верещит и вцепляется моему в губу. Мой отдирает противника от себя обеими передними лапами, напрыгивает сверху, треплет за холку... Пышная чёрно-бело-серая шерсть - в крови...
И тут Сашкин заваливается на спину, всем видом умоляя: "Не бей меня", - подставляя горло под укус, отдается на милость победителя. Остановка агрессии позой покорности - так делают млекопитающие и на Земле, а вот дальнейшие действия победившего - это уже местная экзотика.
- Тьфу ты, пропасть, - усмехается Сашка. - Мой продул, бестолочь! Тоже - с-слабак...
- Кофейку мне принеси, если проиграл, - торжественно и барственно говорю я. Крис смеётся.
Между тем проигравший кричит, но не вырывается. Победитель тщательно вылизывает "новую самку"; он становится бережным и осторожным. Враг-самец превратился в объект заботы и любви.
Поучительная картина. В этом мире в принципе отсутствует разделение на два пола с рождения - но почти все животные Нги-Унг-Лян утверждают свой пол и мужское доминирование в бою.
И люди...
Я пью кофе и снова разглядываю себя в зеркало, стараясь смотреть глазами аборигенов. Хочется быть совершенно уверенным, что нигде не напортачено - но, вроде бы, всё в порядке. Я выгляжу, как простолюдин. Грубая скотина, высоченный и слишком широкий. Хамская морда с крупными чертами, тяжёлая челюсть, маленькие глазки... Волосы коротко, неровно острижены. Деревенщина или наемник. Или - и то, и другое. Урод, но с лица не воду пить. На мне длинная посконная рубаха, такая же длинная куртка из якобы дешевой недубленой кожи, широкие штаны - мне не по чину подчёркивать гульфик, обойдусь и так - и тяжёлые сапоги, подкованные железками. У меня на бедре - тесак в ножнах. Эта штуковина напоминает мачете, местные мужики используют такие для рубки тростника, резки лоз - и брачных поединков. Мой тесак - копия местных, но из керамилона; теоретически может резать не только медные листы, но и железные лезвия. Меня год до позеленения обучали местным приемам боя, модифицированным земными инструкторами. В данный момент я весьма сносный фехтовальщик.