Страница 149 из 170
- Да не торопись ты... а никудышники?
Илья вздыхает.
- Нормальное человеческое изуверство. Природа подсказывает нам: после обрезания должно последовать спаривание, иначе - зачем обрезали? А люди отсекают бедолаге все возможности, это - своего рода блокирование негодного генетического материала. Негодяй - ну, скажем, с точки зрения общества или с точки зрения конкретного индивидуума, размножаться не должен. Но и твой никудышник - не кастрат, ни физически, ни психически. Он, с некоторой долей приблизительности, может быть уподоблен женщине, которая не может родить и испытывает трудности интимного плана. Вроде вагинизма. Конечно, операция часто вызывает застой везде и не добавляет привлекательности... Но - человеческое общество, что поделаешь. В разы терпимее, чем земное, кстати.
- Поэтому они так легко вписываются, - говорю я. - Смиряются. И ведут себя так естественно. Ты к этому клонишь?
- Ты понаблюдай, как играют дети, - говорит Илья. - Нянчатся с младшими, со зверушками... у маленьких есть куклы. Чем старше - тем агрессивнее, Время же приближается. И сдаётся мне, что слово "мальчик", которым вы переводите это словечко на всех языках, которое означает ребёнка, на самом деле адекватно слову "дитя". Очень по-русски и очень точно.
- Дитя. Да, - говорит Кирри. Он смотрит в лицо Ильи снизу вверх, запрокинув голову. - Илья знает всё-всё. Что внутри у людей. Что внутри у зверей. Что внутри у гор. Я же сказал: он - божество.
Илья перебирает его косы с самодовольным видом.
- Вот слушай, что тебе Кирюша говорит. Он со мной давно знаком.
- Ну да, - говорю я. - Он вправду умница. Он отлично понимает русский язык и владеет им мастерски. Профессиональную терминологию он тоже понимает. В частности, он в курсе, что ты - существо другого биологического вида. Правда? - спрашиваю я у Кирри.
Он отводит взгляд. Говорит, слегка смущаясь:
- Конечно, другой. Он другой, и ты другой. И все вы таковы, земляне. Родился таким - не станешь другим. У вас с Ильёй внутри нет места для будущего ребёнка, пусто. У ваших женщин... - и запинается.
- Я понял. И чем ты занимаешься?
- Смотрю в прошлое, - в тоне Кирри слышится нотка тихой, глубоко скрытой печали. - Делаю препараты из старых костей, что лежат под горами - чтобы Илья мог представить себе предков моего народа. Тех, что жили страшно давно. Почти животных, но уже людей. Ты знаешь, как они жили, Николай?
Кирри садится, подтягивает к себе колени, обхватывает их руками. Илья снова кладёт руку ему на плечи - и Кирри опирается на него спиной, со странным лицом, отрешённым, почти печальным.
- Они жили в каменной пещере, вон там. В пещеру ведёт узкий лаз, который был засыпан пятьсот лет назад... Я видел место, где жгли костёр. Много, много лет. Сто, двести, триста лет - на одном месте. Угли... Так скудно и просто... у них были ножи из вулканического стекла, в форме листа зонтик-дерева... и, знаешь, они лепили горшки. И всё, можно сказать. И делали себе бусы из панцирей жуков. Очень древние и простые люди, с зубами, как у диких зверей, с лицами... грубыми, как у зверей. Но люди. Илья хочет их изучать. И я. Они... родня мне. Когда я думаю о них, у меня болит внутри - как за близких. Как они жили, как умирали... их души - моя душа.
Кирька глядит на меня, и я никак не могу понять смысла его взгляда. Только тяжело описуемое напряжение, непокой. Мне мерещится даже мольба. А Илья с благодушной миной гладит его по плечу, откидывает косы, улыбается...
- То есть, тебе нравится на станции, да? - говорю я. - Тебя захватила работа? Ты благодарен Илье?
Кирри бросает на Илью быстрый взгляд и опускает глаза.
- А как ты думаешь, дружище, - говорю я, - что будет потом?
- А что будет? - отвечает за него Илья. - Идти ему некуда, да и вряд ли он захочет - обратно, в своё племя. Он у нас чистенький, привык к интересной работе, к хорошей жизни, сладкое любит, как маленькая девочка - что ему, возвращаться козам хвосты крутить? Я его учу; может, в университет поступит года через три-четыре. На ксеноантрополога, на биолога...
Кирька обхватывает себя руками. Оэ...
Илья, конечно, невероятно осведомлён по части биологии нги, но по части их психики...
- Кирри, - говорю я, - хочешь Землю посмотреть?
Он улыбается, но несмело, с ощутимой изнанкой.
- Конечно. Мне бы так хотелось увидеть сказочный город, - говорит он тихо и грустно. - Я хотел увидеть Чангран... только не получилось. Из-за прыгуна. Теперь я хотел бы увидеть город Ильи. Город Новгород. За небом.
Его глаза влажны. Илья треплет его по голове.
- Ещё увидишь, зайка. Закончим работу - я тебе всё покажу.
- Ты сильно рисковал, когда вышел взглянуть на лянчинцев, - говорю я. - Война грядёт. Ты ведь понимаешь, что тебя не убили по чистой случайности?
- Это правда, - сказал Илья. - Я же тебя просил...
Кирри опускает ресницы.
- Не ругай его, - говорю я Илье. - Ты вышел посмотреть на воинов, Кирри, да? На "людей земных", не таких, как мы, обычных? Ты скучаешь?
Слеза соскальзывает из уголка глаза. Кирри стирает её кончиками пальцев, отвернувшись от Ильи. Молчит.
- Боишься, что Илья сочтёт тебя неблагодарным? - продолжаю я. - Любишь его, интересуешься его работой - но тоскуешь?
Кирри поднимает взгляд. Слёзы текут уже откровенно.
- Я неблагодарный, - говорит он хрипло. - Я люблю Илью, да, но я так тоскую по людям... Я никогда не стану взрослым.
- Это почему? - искренне удивляется Илья. Поворачивает голову Кирри к себе. - Ты во Времени, тебе уже почти восемнадцать. Ты уже, можно сказать, взрослый. Ты чего ревёшь, не надо плакать, зайка...
- Нет, - медленно говорит Кирри. - Я, как ты сказал, "дитя". И всегда буду "дитя". Я всегда буду исполнять приказы взрослых. Настоящих. Ты не такой, как взрослые люди земные, ты почти божество... с тобой легче, потому что ты - не человек. Я всегда буду выполнять твои приказы... Но иногда мне хочется умереть.
Илья ошарашен.
- Прости, старина, - говорю я. - Кирьку я у тебя забираю. А ты - связывайся с орбитой, здесь пора сворачивать работу и консервировать оборудование. Рассекреченный объект.
- Слушай, Николай, - говорит Илья, - ты себя ведёшь, как средневековый тиран! Профессиональная деформация личности?
- Кирри, - говорю я, - пойдёшь со мной? С воинами? Обратно к людям?
Ух, какое лицо! Неземное сияние надежды!
- Илья не захочет... Да, я пойду.
- Тебе ведь придётся всё забыть, - говорю я жёстко. - Обратно, в свой век, дикий и непростой. Ни чистоты, ни сладостей, ни лекарств от всего на свете...
Кирри качает головой.
- Я много понимаю, - говорит он. - Есть вещи, которые не надо забывать. Я могу лечить людей... и я хочу рассказать о старых костях. Как легенду - ведь так можно? Но если ты запретишь - я промолчу. Просто - вернусь домой. Там - мой дом.
Илья смотрит на Кирри отчаянными глазами. Плохо дело.
- Собирай вещи, - говорю я Кирри. - И сними эту футболку, она мне не нравится. Я потом проверю, что ты взял.
Кирри вспыхивает изнутри, кивает, убегает. И я спрашиваю:
- А что общего между QH-хромосомами нги и XX-хромосомами земной женщины, а, господин палеонтолог?
- До третьего месяца... - начинает Илья и перебивает сам себя. - Ну какого, скажи, какого ляда ты его сманил?! Он - талант же! Что ему делать в этих ваших тёмных веках?! Знаешь, ни одна женщина бы не отказалась от нашей жизни - чисто, спокойно, благополучно, всё для неё и всё для ребёнка, если будет ребёнок... Я бы забрал её...
- Илья, - говорю я тихо, - ты понимаешь, что шансов нет?
- Земля же, - говорит Илья беспомощно. - Гормональная терапия... генетическое программирование... даже искусственное оплодотворение... она была бы счастлива... Я бы всё сделал, чтобы она...
- Нет, - говорю я.
- Я же видел его анализы на уровень гормонов! Он ниже уровня местного альфы, намного! Всё равно Кирька будет женщиной! Да он, в сущности, и так... почти... ты видел...