Страница 25 из 32
– Покажитесь, – предложил я. – Это единственный способ.
Он уставился на меня угрожающим взглядом и выругался. Его ругань явно относилась ко мне, никакого сомнения. Это был хороший предлог, чтобы распрощаться.
– Я вернусь, когда вы будете более общительны, – сказал я.
– Останьтесь, – промычал он. – И скажите, зачем вы сюда приехали, поскольку вы тут не по поручению Монферье...
И он выдал мне еще одно ругательство. А! Вот как! Ну что ж...
– Послушайте меня внимательно, – сказал я. – Это стоит того. Позавчера я вам наврал. Я действительно работаю для мадам Роланды Ломье.
– Что?
Он бросил все. Сигару, которая была у него во рту и стакан, который держал в руке. И вскочил со своего кресла. Появись за моей спиной гримасничающий призрак, он не произвел бы на него большего впечатления.
– Да, – продолжал я. – Бывают сделки с Господом Богом.
Он посмотрел на меня, наполовину отрезвев.
– Сделки с Господом Богом, – повторил я, – если вам понятно, что я хочу сказать...
– Чушь, – произнес он. – Я не согласен.
– Хорошо. Тогда мне здесь больше нечего делать.
– Момент! – заорал он.
Его взгляд, устремленный в окно, вернулся ко мне.
– Жан!
Верный слуга явился на зов.
– Принесите другую бутылку. Мне кажется, что господин Нестор Бюрма...
– Не надо, – сказал я. – Раз вы ответили нет, значит нет. Я вам не продавец ковров, и не буду тратить свое время, чтобы торговаться.
Представилась возможность смыться и выйти из этой дурацкой и затруднительной ситуации. Я резко повернулся на каблуках и вышел из комнаты. За своей спиной я услышал, как Ломье разразился дребезжащим смехом пьяницы и чокнулся стаканом с бутылкой или с чем-нибудь другим. Жан проводил меня и, не произнеся ни слова, открыл решетку.
– Салют! – сказал я.
Его глаза были прикованы к юным весельчакам, крикунам и щекотунам, которые шумно возились на террасе соседнего дома.
– Мари Шанталь и компания, – сказал он. – Бездельники, паразиты, охотники подглядеть в замочную скважину.
Добропорядочный пуританин, его лакейское благородие. И в киношных кругах тоже есть всякой твари по паре.
Я опять взял курс на Париж. Может быть, Адриен Фроман не будет вечно проскальзывать у меня между пальцев. А вдруг он вернулся домой... и я решил побродить поблизости. Но перед тем, как поехать на улицу Жан-Гужон, я остановился у одного бистро и использовал его телефонную кабину, чтобы позвонить в резиденцию Монферье.
– Уже есть результат? – воскликнула мадемуазель Анни, не скрывая своего восхищения. Всего три четверти часа прошло, как она пустила меня по следу, и я произвел на нее впечатление рекордсмена по скорости исполнения.
– Не знаю, – ответил я. – Только что я общался с продюсером Ломье, шефом Денизы Фалез. Он вне себя от ярости по поводу удара, который ему нанес Монферье.
– Ах, вы в курсе?
– Да. Он очень сердит, и я не удивлюсь, если он придумает какой-нибудь трюк, чтобы отплатить Монферье той же монетой.
Мадемуазель Анни засмеялась несколько презрительно:
– В самом деле? Интересно, каким способом?
– Он недавно имел свидание с Адриеном Фроманом. У меня было явное впечатление, что она вздрогнула от неожиданности:
– Что? Фроман... Ломье... Но ведь это невозможно! У Ломье нет денег.
– Так говорят. А я считаю его скорее скупердяем, что не одно и то же.
– Нет, нет, нет. У него нет денег. Это общеизвестная истина. И такая сделка, которая стоит миллионы, особенно с господином Монферье, уже имеющим договоренность...
– Но Ломье все же находит деньги, чтобы делать свои фильмы.
– Ломье... он не идет ни в какое сравнение. (Я явственно слышал, как она барабанит пальцами по своему бюро). Это последний человек, о котором я могла подумать. Вот только, если... Одно из двух, месье Бюрма: или Ломье задумал выманить деньги у Фромана, что было бы довольно забавно, или он является подставным лицом, выбранным именно потому, что, в силу его безденежья, никому и в голову не придет мысль заподозрить его в намерениях ставить нам палки в колеса. Подставное лицо какого-нибудь синдиката... Изучите очень тщательно эту возможность, месье Нестор Бюрма.
– Я сделаю все, что смогу, мадемуазель. Теперь другое... Ломье и Дениза Фалез... – любовники?
– Не могу сказать. Возможно, но я не знаю. Любовные связи этого господина окутаны тайной.
– Да, в этом плане у него, пожалуй, сдвиги по фазе.
Я подошел к стойке, чтобы выпить заказанный мной стакан. Да, пожалуй, он со странностями, этот Ломье. Боялся ли он в самом деле своей жены или ему было на нее начхать? Похоже, что по этому вопросу он каждый день менял свое мнение. Скорее всего, не очень-то боялся и не так уж окружал себя покровом тайны. Тот факт, что он поселился в жилище Денизы Фалез, хотя и в ее отсутствие, мог бы послужить его супруге солидным и законным оружием. В том случае, конечно, если и сама эта супруга не уехала куда-нибудь. Период летних отпусков, как-никак. Его имя и его персона никак не выходили у меня из головы. Это что-то значило, но прежде всего это был отличный способ заработать себе хорошую головную боль, боль в моем бедном черепе, который после встречи с Кловисом не грех было бы и поберечь. Я постарался забыть о Ломье и поехал в сторону улицы Жан-Гужон.
Адриен Фроман был у себя дома. Он занимал нижний этаж здания, похожего на иностранное посольство, но которое в наши тяжелые времена сдают в пользование частным лицам. Женщина, по виду служанка, без особых сложностей провела меня в гостиную, где находился этот деловой человек. Поигрывая моей визитной карточкой, которую я передал заранее через ту самую служанку, Адриен Фроман внимательно меня рассматривал все с тем же сосредоточенным видом бизнесмена, размышляющего об очень важных делах.
– Месье Нестор Бюрма? – произнес он.
– Да, месье.
– Частный детектив?
– Да, месье.
– Я читал ваше имя в прессе, – осторожно заметил он.
– Возможно.
– И чем я обязан?..
– Частный детектив, месье, занимается самыми разнообразными делами. Слежка, сбор информации, разводы...
– Я не женат, – отрезал он, – а поэтому... (он посмотрел на свои роскошные ручные часы) ...мое время стоит дорого. Перейдем к делу, месье.
– ...разводы, контакты, сделки, переговоры, – продолжил перечисление я, напирая на последнее слово. – Как я понимаю, вы представляете интересы профессора Бореля, изобретателя съемки стереоскопического фильма.
Его глаза загорелись живым интересом:
– Да, я являюсь таким представителем, – сказал он после некоторого раздумья.
– О'кей. Одна очень влиятельная группа поручила мне вступить с вами в переговоры по поводу этого изобретения.
– Какая группа?
Быстрота, с которой он бросился на эту кость, убедила меня, по крайней мере, в одном: наверняка он не заключил никакой сделки с Ломье. Я сказал:
– В данный момент я еще не могу сообщить вам имена этих господ. Я хотел бы только узнать: расположены ли вы рассмотреть наше предложение?
– Только не в этих условиях... – Он пришел в себя так же быстро, как и потерял голову, когда попался на мою удочку. – Скажите сперва, кто вас послал?
– Могу вам только повторить, что в данный момент я обязан соблюдать строжайшую тайну.
– Тогда извините меня. Приходите в другой день, когда секретность будет снята.
– Ладно. Но я вас уверяю, что вы много теряете, не желая меня выслушать.
Я направился к выходу. Медленно. Очень медленно. Он мог передумать. И передумал. Он проводил меня до двери и, якобы собираясь мне ее открыть, закрыл проход.
– Только одно имя, – сказал он. – Чтобы я мог составить себе мнение.
Я отрицательно покачал головой:
– Невозможно сообщить вам, кто составляет эту группу, ни оптом, ни в розницу. Но я могу вам сказать, кто в нее не входит. Ломье.
Он вздрогнул:
– Вот как! Так вы в курсе?