Убей, если предам

Собственная квартира показалась мне какой — то чужой и…. бедной. Это особенно чувствовалось после хором Влада и Роберта. Раньше я этого не замечала.

— Ну и пусть, — со злостью подумала я, оправляясь на кухню. Выкинув из холодильника испорченные продукты, я поставила на плиту чайник, а затем, немного подумав, ещё и сделала яичницу. Не то, чтобы мне хотелось особенно есть, но еда дома, пусть даже и такая незатейливая, успокаивала.

А нервничать было из — за чего: во — первых, следовало позвонить Кирюхе. Я не могла этого сделать раньше, но теперь то, дома…тоже не могла себя заставить. Водитель Кауфмана подрезал нас аккуратно, так что Курьянов уже наверняка оклемался… И стоит мне только ему набрать — можно идти в коридор, открывать дверь. Сто процентов примчится. А я пока к этому была не готова, потому что…

Потому что, во — вторых, меня по-прежнему доставала эта несуразица с сумкой. Нас так учили: не игнорировать даже малейшую деталь расследования, поскольку именно эта мелочь может оказаться той самой ниточкой, что поможет распутать дело.

А в деле Раисы Лядовой было много всего запутанного.

Я не жалела, что не спросила про сумку у соседки Раисы. Это давало мне лишний повод ещё раз посетить квартиру, где жила Лядова.

Интересно, Роберт просто так сболтнул мне про «Дом пиццы», где работала соседка Раисы, или с умыслом, чтобы я при случае смогла найти девушку самостоятельно?

Что ж, даже если так, Ольга на работе мне совсем ни к чему: место там популярное, посетителей много — по душам с девушкой не поговоришь. Другое дело — вечером, дома.

Следовательно, чтобы поговорить с соседкой Раисы, придётся ждать почти сутки. Не так уж это и плохо, подумала я, прикинув в уме, что у меня будет в запасе целый день для того, чтобы сбить с толку наблюдение.

Я, конечно, никого подозрительного возле подъезда не заметила. Но это, скорей, из-за темени — фонари у нас как не работали, так не работают. К тому же парни, чьи бы они не были: Роберта или Влада, вряд ли были идиотами, а потому не стоило рассчитывать, что я так просто смогу вычислить наблюдение за собой.

К тому, при моей нынешней паранойе…

На тумбочке громко запищал телефон. Я было дернулась взять трубку, но передумав, вернулась на место: время объявляться ещё не подошло.

Уже стояла глубокая ночь, а я так и сидела в кресле, щелкая пультом от телевизора, в поисках какого — нибудь старого фильма. Как назло, по всем каналам шли передачи про политику и бизнесменов. Я остановилась на программе, рассказывающей о рассекреченных документах времен второй мировой войны. По крайней мере, у диктора был хорошо поставленный голос….

В начале второго, заставив себя подняться, я собралась в душ, понадеявшись, что теплая вода разгонит бессонницу. Включив воду, чтобы холодая ванна нагрелась, и, стянув одежду, я невольно зажмурилась: синяки, хотя и немного поблекшие, всё же пугали своим количеством.

Бьет — значит любит, — хмыкнув, я подмигнула своему потрёпанному отражению с глубокой царапиной на скуле. Парень, что проводил допрос, обещал, что оставит мне небольшой шрам на память. Ольга Вячеславовна, которая заботилась обо мне после, обещала, что шрама не будет. Неизвестно, кто из них окажется прав, да только парень изначально ошибся: глядя в зеркало, я вспоминала не о нём, а о Владе, который, по сути, и наставил мне этих меток.

Впрочем, я и в этот раз всё заслужила.

Практически каждая жертва домашнего насилия пытается оправдать своего партнёра, сказала бы сейчас Коломейцева, которая хорошо знала статистику. — Это общеизвестный факт, который всякая побитая баба почему — то игнорирует, считая себя единственной и неповторимой.

И я в этом не исключение: Шимов не виноват, синяки заживут, дело закончится.

На следующий день я проснулась очень рано, ещё не было и восьми. Вот и бессонница….куда, скажите, девать целый пустой день? Выходить из квартиры я не хотела — всегда есть вероятность попасть в какую — то заваруху, а уж у меня в последнее время эта вероятность бьёт все рекорды. Я очень хотела поговорить с Ольгой, а значит, следовало сидеть дома, как мышка.

Где-то к обеду, забросив очередную книгу, которую пробовала почитать, я поймала себя на мысли, что прислушиваюсь к шорохам за дверью.

— Здравствуй, паранойя, — радостно кивнула я самой себе. — Только это сейчас мне не хватало.

Причем, переживать из-за внезапного налёта было глупо: те, кто наблюдал за квартирой, были в курсе моего пребывания здесь. И если они до сих пор не вошли в квартиру, то значит, не было приказа.

Пока не было. И я очень надеялась, что такой приказ не отдадут, по крайней мере, ещё до вечера.

Я долго размышляла, как мне отправиться к Ольге: стоит ли хотя бы попытаться скинуть наблюдателей, попытаться их обмануть или, наплевать на всё, поехать в открытую.

Не то, чтобы я страдала манией величия или преследования, но последние события всё же наводили на мысли, что просто так от наблюдения ни Немец ни, тем более, Шимов не откажутся. Пока не закончена игра, я оставалась под подозрением. Но как поговорить с Ольгой, чтобы не подставить под подозрения её?

Народ у нас в городе недоверчивый, и мои ухищрения могут привести к куда более негативным последствиям, чем простой визит.

В конце — концов, я решила, что для бывшей соседки Лядовой будет куда лучше, если хитрить я не буду, а доеду до новостройки, где жила девушка на такси.

Раскатывать с синяками на лице на общественном транспорте как — то не хотелось.

Дождавшись девяти вечера, я вызвала такси и стала собираться. На улице моросил мелкий дождь, напоминая о том, что весенняя погода — дело не только непредсказуемое, но ещё и довольно прохладное. Пришлось надевать плащ.

Ольга встретила меня как старую знакомую. Кажется, девушку совсем не удивил мой визит.

Правда, вначале, открыв дверь, девушка немного замешкалась.

— Настя, — напомнила я, поняв, в чём причина её замешательства.

Кивнув, Ольга пропустила меня внутрь, тут же заперев дверь на два замка.

Боится, догадалась я. Как быстро человек приобретает новые привычки. То, с какой скоростью девушка заперла замки и отошла от двери, наводило на мысли…

— Сколько у вас было гостей?

— Целая толпа, — хмыкнула Ольга, — И все незваные.

— Милиция?

— Кто угодно, только не эти.

Предельно ясно, подумала я про себя.

— Не против, если мы будем на ты, — спросила девушка, провожая меня в кухню.

— Наоборот, буду даже за.

Ольга кивнула в сторону стоящей табуретки.

— Присаживайся. Ничего, если мы посидим на кухне. Здесь мне почему — то спокойней.

— Я не отниму много времени.

Ольга снова кивнула.

— Даже и не думала, что моя соседка была такой темной лошадкой, — заметила девушка, чуть поежившись. — Да и кто бы мог подумать такое: она казалась обычной девчонкой.

— Откуда у неё черная итальянская сумка? — спросила я то, что не давало мне покоя со вчерашнего дня.

— Это та, дорогущая, на тонком ремешке? — Я кивнула.

— Она ей так хвасталась, — грустно вспомнила Ольга. — Бухнула на это целую квартальную премию, а потом перебивалась с гречки на рис.

Как всё просто, — подумала я, с сожалением признавая то, что часто любил повторять Курьянов: как оперативный работник я полный ноль.

Что уж тут скажешь: он полностью прав.

— Я тут кое — что нашла… Может, тебе пригодиться, — Ольга ненадолго вышла из кухни и вернулась уже с небольшим белым конвертом.

— Что это?

— Фотографии, — пояснила девушка, открывая конверт и протягивая мне один из снимков.

С фотографии на меня смотрело до боли знакомое лицо.

— Как же он про тебя забыл? — спросила я тихо. Соседка Раисы недоуменно подняла взгляд.