Кристаллическая решетка

Имя Королевы было Роза Корреро, но на Скьелде об этом знал только Ульф Свенссон. Для друзей она была Энжел, неуловимый хакер и повелительница киберсистем, компьютерная богиня и первая леди Скьелда. Для многочисленных врагов она была таинственным и грозным Инфо-Ангелом, способным достать из киберпространства любую информацию, взломать самую изощренную систему защиты и пресечь малейшую попытку проникновения на серверы Скьелда. Ее Замок Платиновых Колец, названный так за антураж – занавески и драпировки из компакт-дисков, находился в небольшом особняке, примыкавшем к ночному клубу. В декоративной башенке располагалась сверхмощная спутниковая антенна, в мансарде – оборудованная видеостеной для десятков мониторов – комната наблюдения, откуда можно было контролировать любой уголок города, а в подвале, защищенном надежнее, чем бомбоубежище, находились серверная станция и рабочее место Королевы.

Ровно в полдень Энжел вышла из виртуального пространства глобальной компьютерной сети, где она выполняла рутинную работу – отсекала настырных пользователей и шпионов, пытавшихся войти в защищенную область сервера, проверяла лог-файлы защитных криптосистем за период своего отсутствия в сети, обновляла информацию в антивирусных базах данных – словом, занималась кибернетической контрразведкой. Перед тем как продолжить работу, Энжел решила выпить кофе и чего-нибудь перекусить.

Она отложила в сторону импульсную клавиатуру и шлем виртуальной реальности, по-кошачьи потянулась в кресле, вокруг которого были развернуты веером плоские экраны плазменных мониторов и объемные кубы голографических проекторов, а потом встала и вышла из комнаты, где пол светился лунным светом, а по потолку брели фиолетовые облака. Нажатием пальца заблокировав вход в бункер, Энжел вошла в лифт и вознеслась из подвала в мансарду, минуя два этажа, где сидели за компьютерами программисты и администраторы городской службы информационной безопасности; ни один из них понятия не имел о том, где и как работает глава этой службы, которого они даже в лицо не видели, получая указания исключительно по электронной почте. Единственного человека, который имел «доступ к телу», будучи правой рукой Энжел, звали Беркут – за «хорошее» зрение.

Именно он сидел в мансарде перед видеостеной. Когда Энжел вошла, Беркут – лысеющий юноша лет двадцати пяти, с кудряшками на висках и пушком на подбородке – оторвался от экранов, поправил очки и сказал, слегка картавя:

– Все в порядке, кроме второго сервера – там ночью была атака. Довольно успешная, но до третьего уровня защиты не добрались.

– Я знаю, смотрела лог. Кстати, уже обновили информацию в публичном разделе? Я имею в виду программу «Скьелд-вью».

– Ребята работают. Программисты еще не доделали оболочку для встроенного вьювера. Пашут вовсю.

– Ясно. А как мониторинг? – она кивнула на экраны.

Беркут заныл, вращаясь в кресле, как он делал всегда, когда выражал недовольство.

– Энжел, ты же знаешь, я не люблю наружкой заниматься. Пусть Свенссон найдет ребят, которые будут отдельно мониторить городские сектора. Мы же программисты, в конце концов, а не наблюдатели.

Энжел покачала головой.

– Беркут, не упрямься. У тебя же есть замечательная программа, «Секьюрити детектор» называется. Просто запускаешь ее, прогоняешь весь архив видеозаписей за истекшие сутки, а потом смотришь только подозрительные фрагменты.

– Ну да, «просто запускаешь»! Ты меня извини, Энжел, но ты вчера так фильтр настроила, что у меня сегодня с утра двести эпизодов набежало! Я чуть не позеленел со скуки все это смотреть.

– И как результаты? Есть что-нибудь?

– Серьезного ничего. Я отчет тебе скинул по почте минуту назад.

– Спасибо, когда спущусь вниз, посмотрю. Ладно, я тебя больше не отрываю, работай. Я только посижу в «отдушине», кофе попью.

«Отдушиной» она называла комнату отдыха, где можно было поваляться на диване, глядя в застекленный потолок, выпить хорошо приготовленный кофе и немного потанцевать перед зеркалом – Энжел обожала ритм и танец, но на ночные дискотеки в последние дни совсем не было времени. Спустя полминуты после того, как она скрылась за дверью по соседству с комнатой Беркута, тот услышал звуки диско и улыбнулся.

За два года совместной работы он успел хорошо узнать Энжел. Несмотря на то, что они были одного возраста, она всегда оставалась для него на недосягаемой высоте. На профессиональном уровне он мог приблизиться к ней – до приезда Энжел на Скьелд Беркут был лучшим местным хакером и одним из лучших программистов – но что касается личной жизни, ему приходилось всего лишь наблюдать ее со стороны и давить в себе желание влюбиться в эту девушку, от которой присутствие Ульфа Свенссона отделило Беркута непроницаемым барьером.

Оказавшись в комнате отдыха, Энжел зарядила кофейный автомат, включила музыку и посмотрела в зеркало. Стройная гибкая фигура угадывалась даже под рабочей одеждой – широкими штанами и безразмерной рубахой, призванной обеспечить комфорт и ничего более. Медный ежик волос, чуть скуластое лицо, таинственные зеленые глаза – Энжел гордилась тем, что она не просто высококлассный компьютерный специалист, но еще и красивая женщина, и прилагала все усилия для поддержания своей красоты. Ведь именно такой она нравилась Свенссону, своему шефу, герою и просто любимому мужчине.

– Алло, Ульф? Привет!

– Здравствуй, солнышко, – улыбнулся на экране видеофона Свенссон. – Как работается?

– Как обычно. А ты чем занимаешься?

– Отдыхаю. Ко мне тут друг приехал, хочу показать ему остров.

– Вот так всегда – я вкалываю, а он баклуши бьет! И не стыдно вам, господин Свенссон?

Энжел погрозила пальцем изображению командора. Тот съежился с притворным испугом на лице.

– Ладно тебе. Это Эдмонд Моррисон. Послушай, – Свенссон оглянулся через плечо. – Его надо проверить. Поможешь с этим?

– Конечно.

Во второй половине дня Рози вновь услышала вызов видеофона. Она скользнула взглядом по обзорным экранам и потянулась к кнопке включения связи, но звонок оборвался.

– Моя глюпый программер не понял, – удивилась Энжел. – Кто-то что-то хотел сказать и передумал?

Она проверила аппарат. Оказалось, что ей сбросили текстовое сообщение – должно быть, очень торопились закончить связь.

– И кто бы это мог быть? – спросила Энжел и сама же ответила: – Конечно, Ульф. Только он не умеет разговаривать по-человечески.

Сообщение гласило: «Мой друг Эдмонд – агент кибернетиков. Работай по нему».

– В одном тебе не откажешь, Ульф, – ты умеешь быть кратким и содержательным, не то, что современные писатели, – заметила Энжел.

Но предупреждение немного запоздало – Энжел уже давно работала по Моррисону, с того самого момента, когда подслушала разговор между ним и Свенссоном на центральной площади города.

Узнать удалось не так уж много. В биографии Моррисона все факты были, скорее всего, подлинными, но оставалось неясным, когда и как он стал правительственным агентом. Выяснить это можно было, просканировав электронную начинку, которой обладает любой агент, имеющий статус «кибербрейн», но такое сканирование проводилось только в специальных местах. Обычно все военные, прибывавшие из кибергорода, подвергались жесткой проверке на таможне, но Моррисон прошел таможню по спецпропуску гражданского пилота.

Моррисон мог быть не тем, за кого себя выдает; он мог иметь совсем другую цель, нежели ведение со Свенссоном переговоров о союзе Скьелда с кибергородом; его могли использовать как подставную фигуру с целью отвлечь внимание от какой-то другой акции, – словом, имелось множество вариантов, каждый из которых следовало проработать. Наиболее простым казалось завлечь предполагаемого агента в помещение, где его можно будет просканировать и, по крайней мере, получить данные о том, сколько и какие импланты у него установлены – это уже могло многое прояснить. Но вдруг у Моррисона есть прикрытие? Вопросы, вопросы…

Энжел вдруг подумала, что вся спокойная жизнь на Скьелде может для нее закончиться. Ведь она, как никто другой из островитян, ходит под ударом – один намек на ее местонахождение, и можно ожидать диверсионную группу кибернетиков. Хотя ждать она, конечно, не будет – придется бежать.