Кристаллическая решетка

– Отлично, – сказала Элла и, невзирая на его сопротивление, пощупала пульс, заглянула под веко и заставила открыть рот. – Информация на этом инфокристалле. Это курс нашего языка, я имею в виду новый язык, на котором разговаривают сейчас, а не тот, на котором говорим мы с тобой. Ты сможешь сам запустить программу?

– Конечно, – ответил Лекс. – Не первый день на свете живу.

Он имел в виду свою новую жизнь, начавшуюся на лабораторном столе. Но шутка осталась неоцененной.

– Ты вспомнил, кем был раньше? – спросила Элла.

Лекс пожал плечами.

– Пока нет. Я помню, что я был, но кем?..

– Ладно. Прости, мне запрещено об этом говорить. Позже тебе дадут специальную программу.

Он кивнул.

– Ладно, подождем. Кстати говоря, ты не будешь меня сегодня осматривать?

Элла заколебалась.

– В этом, наверное, нет необходимости. Ты выглядишь вполне здоровым.

Лекс скинул халат, а затем снял шорты – его гардероб ограничивался только этими вещами.

– Смотри, я не жадный, – сказал он, великодушно улыбаясь.

– Ну что ж, раз ты настаиваешь, – пожала плечами Элла и подошла к нему, пощупала мышцы в отдельных местах, провела над телом биосканером. – Все в порядке. Ты полностью здоров, без всяких отклонений. Я думаю, надобности в ежедневном медицинском контроле больше нет.

– Прекрасно, – сказал Лекс.

«Интересно, что он задумал?» – подумала Элла. Как врач, она разбиралась в психологии, но предугадать направление мыслей Лекса не смогла.

– Ну что ж, а теперь я хочу попросить тебя кое о чем. Я тоже хочу тебя осмотреть, – с невинной улыбкой сказал Лекс. – Исключительно в познавательных целях.

– О… осмотреть?

– Ну да, как ты меня. В смысле, без одежды.

Элла облизнула губы. Вот это фокус! И главное, как ему откажешь? Потом скажут, что она нанесла урон его психике, отказавшись удовлетворить естественное любопытство. Она оглянулась на дверь, но никто и не думал прийти ей на помощь – ведь она единственная была уполномочена вести медицинский надзор и обучение Лекса.

– А ты разве не видел этого в обучающем разделе? – осторожно спросила она, стараясь смотреть в лицо Лексу, а не куда-то ниже.

– Видел, конечно, – пожал он плечами. – Но хочется наглядности. Мне кажется, что тебе, как врачу, нечего скрывать.

– В самом деле, – пробормотала Элла.

Она вздохнула и начала раздеваться. Лекс заметил, что она покраснела, и с каждым последующим предметом одежды, повисавшим на спинке кресла, ее движения становились все неувереннее. Наконец, она полностью разоблачилась, и осталась стоять перед Лексом с неким подобием улыбки на пунцовом лице. Но к тому времени, как она осмелилась взглянуть на него, он уже совершил самый хитроумный маневр в своей новой жизни – встал между женщиной и креслом, на котором она сложила одежду.

– Понимаешь, Элла, – сказал он, стараясь изо всех сил не выдать раньше времени свое возбуждение. – Я многому научился из того, что умел раньше. Ходить, прыгать, кувыркаться, принимать пищу, читать и разговаривать, посещать эту веселую комнату с журчащей водой, и так далее. Но я знаю об одной вещи, которую я точно должен уметь делать и которой до сих пор не научился.

Пока Элла соображала, что же имел в виду Лекс, он шаг за шагом оттеснил ее к дивану. Внимание обоих было приковано к последствиям, вызванным бурным приливом крови к отдельным частям тела Лекса. Элла продолжала гореть от стыда.

«Сорок шесть хромосом! Как же я вляпалась! – подумала она. – Сейчас он завалит меня… На третий день своего пребывания в новом теле! На глазах у всей группы, вот ужас! Наблюдение-то ведется круглосуточно… Потом весь отдел будет сплетничать у меня за спиной. Чего доброго, сделают видеозапись и пустят по рукам. Кошмар!» И она сказала старые, как мир, слова:

– Может, не надо?

В следующее мгновение они оказались на диване, и Лекс, преодолевая слабое сопротивление Эллы, отметил с удовлетворением, что вспомнил, каково это – заниматься старым добрым сексом. А Элла подумала о том, что большинство из ее подруг дорого бы дали, чтобы поменяться с ней местами, и эта мысль ее несколько успокоила. Она, правда, еще пробормотала какую-то глупость, вроде «у меня это плохо получается, лучше я приведу кого-нибудь другого», на что Лекс ответил:

– Кого-нибудь другого обязательно приводи. Будет, с чем сравнивать, – и полностью отдался ритмичным движениям поступательно-возвратного характера.

Обещанный кристалл с воспоминаниями так и не принесли. Вернее, его приносили – Элла вошла с кристаллом в руках, но не успела она передать его Лексу, как ворвалась какая-то женщина в черном комбинезоне, вытолкнула Эллу за дверь и стала расспрашивать, – Лекс слышал разговор из-за двери, – кто и как передал этот инфокристалл. Элла оправдывалась, мол, мне вручили, сказали, что от вас, на что незнакомая женщина заявила, что сама лично должна была передать, отчитала Эллу и ушла. Кристалл Лексу так и не достался.

Огорченный, он решил наплевать на предупреждение Эллы, что ему не стоит выходить из комнаты, и пошел гулять по лабораторному комплексу. Девушки в белых халатах провожали его немигающими взглядами; Лекс помахал им рукой, быстро прошел через несколько лабораторных помещений и очутился в коридоре. Здесь было светло, чему способствовали и стены жемчужно-серого оттенка, и освещение, которое обеспечивали светящиеся трубки, протянутые вдоль стен и потолка. Воздух имел специфический запах дезинфекции.

Побродив по коридорам и покатавшись на лифтах, Лекс наткнулся на девушку, которая занималась тем, что перекладывала с одного места на другое какие-то пакеты. Лекс вызвался помочь, а когда пакеты были разложены в нужном порядке, сказал:

– Не могли бы теперь вы помочь мне… Я забыл один процесс, существенно важный для нормальной жизнедеятельности. Чтобы я мог вспомнить, потребуется ваше участие…

Пока девушка краснела, закатывала глаза и тихо охала, Лекс делал свое дело со все возрастающей сноровкой. «Райские здесь места, – подумал он, опробовав несколько различных поз. – Кого ни попросишь, все дают. И я не видел еще ни одного мужчины. Прямо секс-миссия какая-то».

– Ну как, вы уже вспомнили? – спросила робко девушка, оправляя платье.

– Да, дорогая. Спасибо вам большое, вы мне очень помогли.

«Ишь ты, щечки порозовели, глаза блестят, уж и прическу оправляет этак кокетливо – сразу на женщину стала похожа. Нет, я, конечно, нагло пользуюсь наивностью здешних девушек, но ведь для их же пользы…» – подумал Лекс, застегивая штаны.

– Браво, дружище, – раздалось у него за спиной. – Давно не видел такой артистичной работы.

Лекс обернулся и узрел первого мужчину-гайанина. Высокий хорошо сложенный человек, с четко обрисованными под легкой рубашкой мышцами, с волнистыми светлыми волосами и красивым лицом изнеженного аристократа. Он стоял, прислонившись к стене, насмешливо улыбался и символически аплодировал.

– Меня зовут Мелас, – сказал он. – А вы, вероятно, Лекс?

– Верно.

– Не возражаете насчет беседы? Пойдемте, не будем мешать девушке работать, – он увлек Лекса по коридору, напоминавшему солярий. – О вас здесь все наслышаны, – говорил Мелас, дружески обняв Лекса за плечи. – И, как я вижу, вы времени даром не теряете?

– Восстанавливаю форму, – скромно отозвался Лекс.

– Агент 007 на отдыхе? – усмехнулся Мелас. – По правде сказать, я и сам имею склонность к подобному занятию. Окучиваю, так сказать, помаленьку эту оранжерею. Понятное дело, меня одного на триста сотрудниц не хватает…

– А вы здесь работаете?

– Да, временно. Сейчас я – младший лаборант в седьмой микробиологической. Но мы-то с тобой понимаем, что главная работа для нашего брата – делать женщин женщинами, верно?

Лекс посмотрел на Меласа непонимающе.

– Друг мой, – усмехнулся тот. – Я вообще не обязан работать. Я же естественнорожденный. По закону, меня содержит государство. Я могу даже не посещать Дома Свиданий, если не учитывать морально-этические нормы, которые обязывают меня это делать. Ты ведь должен понимать: если нас – меньше десяти процентов от всего населения, то каждый мужчина должен пахать и сеять, не покладая, хм… орудия своего труда.