Страница 7 из 11
— Но ведь его у тебя при обыске нашли.
— Да, он в машине лежал. — Горбунов вздохнул. — В багажнике. Но еще вчера его там не было.
— Вчера не было, а сегодня появился?
— Ну да.
— И как ты это можешь объяснить?
— Не знаю. Может, подбросили?
— Да и мобильник у тебя нашли. Он ведь Белозеровой принадлежал. И там номер твоего телефона. Ты ей звонил, встречу назначал.
— Да не звонил я ей!
— А где ты в момент убийства был?
— Да нигде. — Горбунов вздохнул. — По городу катался.
— Зачем?
— Девчонку случайную искал, — как-то стыдливо сказал парень. — Вдруг повезет. С Ирой вот сложилось.
— А что, дальше уже не везло? Почему вы с ней расстались?
— Разонравилась она мне.
— А ты ей?
— Она мне звонила. Я сначала не отвечал, а потом сказал, что между нами все кончено.
— Когда она тебе последний раз звонила?
— Я как раз в очереди стоял, когда телефон у меня украли. Она позвонила, я ответил и мобильник засветил. Не надо было его доставать, он у меня дорогой…
— Да, но ты в тот же день раздобыл новый телефон.
— Какой новый?
— А что у тебя в багажнике нашли?
— Хотите сказать, что я Иру ограбил?! — Горбунов от возмущения хватанул ртом воздух.
— А вдруг?
— Да что вы такое говорите!
— Нет, это не я говорю, а факты. — Матвей покачал головой, явно сомневаясь в этих самых фактах.
Пистолет и телефон были тщательно протерты. Если Горбунов опасался попасться с поличным, то он не стал бы стирать отпечатки пальцев, а попросту избавился бы от оружия.
После убийства прошло два дня. За это время танк закопать можно было бы, а не какой-то там пистолет. Ну а телефон? Мобильник Белозеровой никакой ценности не представлял. Дешевая китайская модель без всяких наворотов, к тому же довольно старая. Такой даже за пятьсот рублей не продашь. Не мог Горбунов позариться на эту дешевку. Да и не стал бы он возить в машине награбленное.
Но такие рассуждения — признак здравой логики, а в жизни столько абсурда, что Матвей уже давно ничему не удивлялся. Он знал случай, когда человека убили из-за каких-то жалких ста рублей.
Сигарета пахла так вкусно, что у Зайцева потекли слюнки. Он не удержался, сунул искусительницу в рот, поднес к ней зажигалку, высек огонь и только тогда спохватился. Еще бы чуть-чуть, и он сделал бы затяжку, нарушив собственное табу.
— Совсем нехорошо получилось. Не должен был Лазарев так поступать, — сказал он и сломал сигарету.
— Победителей не судят.
— Но вы ведь тоже вышли на этого Горбунова.
— Да, сумели.
— Обидно, конечно. Ну да ладно, это ведь обычная бытовуха. — Зайцев пытался скрыть досаду, но это не очень хорошо у него получалось. — Свой телефон потерял, а на чужой рот раскрыл. Потерпевшая могла что-то не то сказать. Он вспылил, достал пистолет, выстрелил, убил, забрал телефон. Обычная бытовуха. Ну, может, с целью ограбления. Вот если бы что-то серьезное с хвоста сняли!.. Ладно, раз такое дело, флаг ему, Лазареву, в руки, а у нас и без этого дел хватает. Что там по Забелину?
— Да глухо, как с негром в танке.
Дело об убийстве гражданина Забелина зашло в тупик еще в апреле месяце, но Зайцев продолжал требовать результат. Работа шла, но в безнадежном, вялотекущем режиме.
— Негра вытащить, танк оставить, — сказал начальник.
— Я все понял, — поднимаясь, сказал Матвей.
Но Зайцев не торопился его отпускать.
— Ты что-то сказать хотел? — спросил он.
— Да я вот думаю, вдруг Горбунова подставили?
Матвей не хотел говорить об этом, но его одолевали сомнения, да и начальник подстегнул.
— Кто? — Зайцев повел рукой сверху вниз, возвращая его на место.
— Не знаю. Мягкотелый он, этот Горбунов, благодушный. В армии не служил, в охране на «Вторчермете» стрелять не обучался. Он вообще делать этого не умел, а попал Белозеровой точно в лоб! В принципе, пуля-то, она ведь дура, и не такое возможно.
— Может, он вообще не собирался ее убивать? Допустим, игрался с оружием?
— Он признался бы, если бы так случилось. Такой человек раскололся бы, я в этом уверен. Но Виталий этого не сделает, потому как не стрелял.
— Но кто-то же пальнул.
— Может, не он?
— А кто?
— Не мог Горбунов убить Белозерову. Да и слишком просто это. В данной схеме нет Сумароковой, а без нее там не обошлось. Нутром чую, она имеет какое-то отношение к этому убийству.
— Все может быть.
— В своем алиби она сомневалась, — вспоминая свой разговор с Еленой Евгеньевной, сказал Матвей. — Вслух, при мне. Забылась, а потом и ляпнула. Сказала, что правильно поступила.
— В чем?
— Вот и я у нее об этом спросил. Только не ответила она. Испугалась, конечно же.
— Чего именно?
— Крайней остаться не желала. А ее в этой истории могли подставить. Подбросили бы ей ствол, и все. Да, этой дамочке или ее сожителю.
— Кто мог это сделать?
— А кто Горбунову ствол подбросил?
— Неужели так и было?
— А вдруг?.. Горбунов говорит, что вчера пистолета у него не было, да и телефона тоже.
— Ему можно верить? — Начальник снисходительно усмехнулся.
— Не знаю. Вы вот говорите, что Горбунов мог вспылить, сдуру выстрелить. А табачно-перцовая смесь? Это ведь подготовка к убийству. Да и зачем Горбунову свой след к Сумароковой направлять?
— Чтобы отвести от себя подозрения.
— А давайте попробуем поверить Горбунову, от этого и плясать. Кто-то убил Белозерову, унес с собой ее телефон и оружие. А след этот умник направил к поселку, в котором жила Сумарокова. Таким вот образом мы на нее и вышли. Обыск в ее доме ничего не дал, но ведь орудие убийства могло оказаться там в любое время. Его можно было просто перебросить через забор. Но преступник подставлять Сумарокову не стал. Для начала он попробовал с ней договориться. Они, видимо, поладили. Она правильно сделала. С ее точки зрения, разумеется. Женщина обезопасила себя, а орудие убийства оказалось в машине у Горбунова.
— Так о чем она и с кем договорилась?
— Не знаю. Но дело тут, судя по всему, серьезное, связанное с ее личной безопасностью. Она ведь охрану свою усилила, ходила с ней, а на следующий день после убийства от нее отказалась. Почему красавица наша это сделала? А потому, что с кем-то договорилась. Этот кто-то перестал ей угрожать. Возможно, ее стращали, но она не испугалась, наняла телохранителей. Тогда ей сделали более грозное предупреждение, убив экономку, и Елена Евгеньевна сломалась.
— А это не слишком, убить одного человека, чтобы напугать другого?
— А если Сумарокова имеет дело с монстром? Есть ублюдки, которые мать родную за кусок хлеба убьют. Особенно если он жирно намазан черной икрой.
— Этот самый монстр убил Белозерову и подставил Горбунова, чтобы Сумарокова поднесла ему такой вот кусок?
— Что-то в этом роде.
— Ты сам-то веришь в то, что говоришь?
Матвей вздохнул, развел руками и поднялся.
— Ты куда? — не понял Зайцев.
— Так ведь по Забелину работать надо.
— Ты не ответил на мой вопрос. — Зайцев нахмурился.
— Да не верю я в то, что говорю, — совершенно серьезно сказал Матвей. — Как-то нелогично все.
— Логика-то тут есть, только корявая она какая-то.
— Тем более.
— А если все-таки Горбунов не виноват?
— Пусть это останется на совести Лазарева.
— С этим у него все нормально. Ему хватило совести оставить тебя с носом. Мы, конечно, зла Лазареву не желаем, но и без ответа это дело оставить не можем. Раз уж ты взялся за Сумарокову, пробей по ней информацию, покрутись возле нее, узнай, что там да как. Вдруг ты прав, и Горбунов ни в чем не виноват? Он, конечно, мужик что надо, но умыть его не мешало бы.
Зайцеву не нравилось, когда его обходили на повороте, поэтому он завелся и выдал карт-бланш на Сумарокову. Матвей, конечно же, сам напросился, но у него и мысли не возникло упрекнуть себя хоть в чем-то.