Страница 34 из 53
– Через две минуты помогите мне, – и, поравнявшись с леди Уотермилл, продолжил нести вдохновенную чушь о театральном мире, премилых детишках, милосердии и «таланте – даре небес». Я же терялась в догадках о том, что же он имел в виду, когда просил о помощи – ровно до того момента, как в глубине дома послышался женский визг.
Леди Уотермилл разом побледнела; она бросила взгляд на дочерей, которые вместе с обеими гувернантками и Лиамом стояли у сцены и взахлёб объясняли что-то; затем – на меня, и снова на дочерей.
– Ступайте и проверьте, что случилось, – шагнула я к ней решительно и взяла её за руку – небольшое нарушение этикета и лёгкий способ надавить и войти в доверие. – Долг матери выше, чем долг хозяйки дома перед гостями, – прошептала я и с тревогой оглянулась на Лиама. Крики вдалеке повторились. – Дети не должны ничего заподозрить, они могут испугаться. Ступайте, леди Уотермилл, и да пребудут с вами Небеса!
Бедняжка Ида Уотермилл и не заметила, как уже оказалась в коридоре, пребывая в абсолютной уверенности, что это она сама решила проверить, что случилось.
Стоило ей выйти за дверь, как благодушное выражение на лице Эллиса сменилось хищным.
– У вас было прекрасное детское общество, мисс Барнелл, – вкрадчиво заметил он, подходя к ней вплотную. Скулы у актрисы полыхнули румянцем. – И особенно хорош был его председатель, ваш страстный поклонник… У меня дома совершенно случайно оказалась статья из «Бромлинских сплетен» за тот год. Точнее, две статьи.
Мисс Барнелл отступила и глубоко вздохнула, словно всеми силами пыталась удержаться в сознании.
– Чего вам нужно? – спросила она тихим и странно высоким голосом. – Денег?..
Эллис усмехнулся.
– Так сразу сдаётесь? Даже скучно, мисс Барнелл. Нет, деньги мне не нужны. Расскажите о Мадлен Рич. Вы ведь дружили?
Лихорадочный румянец мисс Барнелл слегка выцвел. Она рассеянно обмахнулась веером, немного приходя в себя.
– Мадлен… Я помню её. Мы были одно время как сёстры.
– Одно время? – Эллис поощрительно выгнул брови. – А потом?
Сара Барнелл отвела взгляд в сторону.
– Мадлен была очень сложной девушкой. С непростым… характером. Как Клара Нортон, если вы понимаете, о чём я.
В глазах детектива промелькнула тень уважения – видимо, он прекрасно понял, о чём говорит актриса.
В отличие от меня.
– Значит, диссоциация личности… – задумчиво протянул он. – И сколько их было? Три, четыре?
– Две, – так же тихо ответила Сара Барнелл и поморщилась, словно разговор причинял ей физическую боль. – Одна – милая и немного запуганная девочка, но вот вторая… Я называла её просто «Мэд». Она была… сумасшедшая.
Взгляд Эллиса потемнел – похоже, показания мисс Барнелл изрядно спутали планы. Я тоже готова была услышать что угодно, но только не это. О загадочной «диссоциации личности» мне довелось сегодня услышать впервые, однако даже абсолютно далёкая от медицины особа уже поняла бы по оговоркам, что речь идёт о двух индивидуальностях в одном теле.
Пожалуй, это бы объяснило все странности Мадлен.
– Любопытно, – произнёс наконец детектив. – А вы помните некую Хэрриет?
– Да, – кивнула мисс Барнелл. – Совсем молоденькая девочка из трущоб. Трудилась у нас – то костюмы стирала, то декорации поправляла. Лазала по стропилам она не хуже мальчишек-рабочих. Голос у неё был чудесный, пела даже лучше Мадлен. Иногда режиссёр и просил её «подменять» некоторых актрис, сидя за занавесом или за декорацией. Знаете, тогда были в моде пьесы с романсами, когда посреди второго акта вставляли несколько песен, – пояснила она торопливо, когда Эллис начал недовольно хмуриться. Похоже, само наличие у детектива статей с неким компрометирующим материалом повергало её в ужас. – Но не все актрисы умеют петь. А Хэрриет могла, и на разные голоса. Правда, она подворовывала по мелочи – у кого зеркальце заберёт, у кого расчёску. Но возвращала по первой просьбе. Сама стыдилась.
– Ясно, – кивнул Эллис сам себе. И вдруг уставился на мисс Барнелл в упор: – Четыре дня назад я поговорил с некой прачкой по имени Бетси. Знакомое имя? – Сара Барнелл затравленно кивнула. – Так вот, она утверждает, что Хэрриет и Мадлен были похожи настолько, что их даже часто путали издали. Могла ли Хэрриет после пожара назваться именем Мадлен Рич?
…Где-то в глубине души я ждала подобного вопроса. И думала, пожалуй, что Сара Барнелл начнёт мяться и прятать глаза. Однако она ответила ясно и твёрдо, пусть гримаса неподдельной боли на мгновение и исказила её лицо.
– Нет. Не могла. Понимаете, Мадлен, то есть та сумасшедшая, Мэд, убила Хэрриет. Как раз за два дня до пожара. Из-за этого мы с ней и поссорились. Я просто поняла, что могу быть следующей, вот и всё.
– Но как?.. – вырвалось у меня изумлённое. Эллис по-прежнему сохранял спокойствие, только на виске у него выступила испарина.
– Из-за пустяка, – пожала плечами мисс Барнелл. – Хэрриет любила чужие вещи. Я даже не могу назвать её воровкой – она ведь никогда не забирала что-то насовсем. За три дня до премьеры она забралась в гримёрную и надела платье Мадлен. А языки у людей длинные… Словом, Мэд с чего-то решила, что Хэрриет метит на её место в группе. У Мэд был… поклонник, – с некоторым трудом выговорила мисс Барнелл и поёжилась. – Не спрашивайте, я о нём мало знала. Он ходил за ней следом и молчал. Мэд натравила его на Хэрриет, и вдвоём они сильно избили её, а затем заперли в кладовке под сценой. Бедняжка провела там почти два дня, без еды и питья… Словом, когда Бетси обнаружила её, она была уже мертва. Мы страшно перепугались, но решили не говорить ничего мистеру Уиллоу до премьеры и закрыли кладовую вновь. А потом была премьера и страшный пожар… Уж не знаю, каким чудом спаслась Мадлен, но Хэрриет выжить не могла.
– У меня есть свидетель, утверждающий обратное, – заметил Эллис ровно.
Мисс Барнелл изящно выгнула бровь:
– И кто же? Бетси? Она была всё время пьяна, дня от ночи не отличала.
– Нет. Эбби Нотс, – без улыбки произнёс Эллис. – Она утверждала, что на обгорелом трупе, извлечённом из подвалов театра, были туфли Мадлен и приметный кулон в виде трилистника.
– Хэрриет часто носила чужие вещи. А миссис Нотс могла и солгать, – резко обмахнувшись веером, ответила Сара Барнелл.
– А «вечно пьяная» Бетси сумела безошибочно определить, что Хэрриет мертва? С одного взгляда? – едко произнёс Эллис. Я взглянула на него повнимательнее, и мне стало не по себе. Он злился, да так, что едва себя сдерживал: пальцы слишком сильно стискивали полу пиджака, билась жилка на виске, а зрачки были огромными. – Кто-нибудь осмотрел труп? Врач? Констебль? – Сара Барнелл пошла красными пятнами. – Просто кто-нибудь трезвый и не пугливый, как…
– Мистер Норманн, – прервала я его и, поймав взгляд, предостерегающе покачала головой. – Вы говорили, что к мисс Барнелл у вас лишь короткий деловой разговор, и лишь потому я оказала определённое содействие. Однако это уже выходит за грань допустимого. Немедля принесите извинения.
Эллис дважды глубоко вздохнул, прикрыв глаза. А затем посмотрел мисс Барнелл в лицо и произнёс:
– Простите меня. Я сказал лишнее.
– Извинения приняты, – обмахнулась веером мисс Барнелл. Взгляд её был далёк от доброты и понимания. – У меня, кажется, разыгралась мигрень. Как только появится леди Уотермилл, с её позволения я покину вас. И, да, кстати… мёртвую Хэрриет никто не осматривал. Мы просто оставили её там.
И тут меня накрыло гневом – словно чувства Эллиса, презрев законы мира, хлынули прямо в мою душу.
«Мы просто оставили её там».
Избитую. Умирающую – или уже мёртвую. В тёмной холодной комнате.
Они. Оставили. Её.
Не знаю, что бы я сказала или сделала, но тут, наконец, вернулась леди Уотермилл. От неё исходил незнакомый, но на редкость неприятный запах. Даже мисс Барнелл не выдержала и отшатнулась, прижимая сложенный веер к губам. Эллис же, очевидно, уже справился со своими чувствами и вновь превратился в бесконечно обаятельного эксцентрика.