Страница 56 из 60
С приходом в Сибирь русских богатейшее культурное наследие коренных народов, имеющее глубинные истоки, не исчезло, а продолжилось и умножилось. Именно с этого времени начался важнейший исторический процесс, в результате которого за короткий срок русская культура, обогащенная культурой коренных народов, быстро распространилась от Урала до Тихого океана. За Ермаком, о котором Н. Карамзин сказал, что он «был роду безвестного, но душою великой», потянулись другие ватаги крестьянской вольницы. Ведь это она, безвестная крестьянская вольница, пролагала пути сквозь тайгу и тундру, шла через волоки, по малым и великим сибирским рекам, двигалась неутомимо и неудержимо навстречу солнцу, на восток и на север Сибири. Это он, крестьянин, мастер на все руки, строил переправы, рубил остроги и города, выходил к Тихому океану, на Сахалин и Курилы, Камчатку и Аляску — Русскую Америку.
Много было в те годы одаренных и смелых людей, оставивших заметный след в истории сибирской культуры. Но о немногих история помнит. Если говорить о XVIII веке, одним из таких людей необыкновенного таланта и широты знаний был Семен Ульянович Ремезов. Историки называют его историком, этнографы — этнографом. Он первый сибирский архитектор и градостроитель, художник и картограф. Замечательным произведением графического искусства, где удачно сочетаются научное исследование и художественное дарование, стал его «чертеж всей Сибири» — первая карта, на которую нанесены крупные реки и озера края, города и остроги, достопамятные места.
Как и во все времена и у всех народов, художественные ценности в Сибири создавались руками простых людей. Об отменном вкусе безвестных древних зодчих дает представление, например, Спасо-Зашиверская церковь, построенная в 1700 году в городе Зашиверске на Индигирке, за Северным полярным кругом. Поражает не только строгая выразительность, ясность пропорций, пластичность этого историко-культурного памятника, но и выбор места для постройки церкви с его труднопередаваемой красотой и удивительной природной акустикой.
В Сибирь пришли талантливые и трудолюбивые люди. И благодаря их творческому труду, под влиянием культуры русского народа, помноженной на опыт и традиции коренных народов, в XVII—XVIII веках идет быстрый процесс первоначального этапа освоения Сибири. Освоения не только экономического, но и духовного. В начале XVIII века в Тобольске открывается первая в Сибири и вторая в России провинциальная школа. К этому времени относится и зарождение театра. Позднее школы открываются не только в крупных административных центрах Сибири, но и на окраинах. Есть сведения о существовании школы в начале 30-х годов XVIII века в Якутске. В середине XVIII века на Камчатке и Курильских островах работало 20 школ, в которых обучалось несколько сот человек. В это же время в Сибири открываются школы, готовящие специалистов для геодезии и картографии, навигации, горного дела; развивается библиотечное дело. В 1764 году в Барнауле при правлении Колывано-Воскресенских горных заводов основывается библиотека, скоро ставшая одной из крупнейших в России технических библиотек. В начале XIX века в ее фондах насчитывалось 7152 тома на русском, немецком, латинском, английском и других языках.
Экономические и духовные преобразования охватили и коренные народы Сибири, которые приобщались к более передовым методам хозяйствования (о чем свидетельствует широкое распространение земледелия и огородничества) и в целом к русской культуре.
В 1979 году мне пришлось участвовать в конференции, посвященной проблемам Русской Америки. Она проходила в городе Ситке — бывшей столице Русско-Американской компании.
На конференции вновь проявились негативные тенденции, которые в последние 10—15 лет стали часто проскальзывать в буржуазной историографии. Некоторые канадские и американские ученые пытались доказать пагубность и разрушительную силу русского влияния на культуру, быт и экономику коренных народов севера Сибири и Аляски. Нас даже проводили в этнографический музей, очень хорошо оснащенный технически, и показали диорамы и сфабрикованные рисованные видеофильмы с красочным живописанием зверств русских. Перед нашими глазами прошли ужасающие картины убийств, грабежей, насилий русских над алеутами, эскимосами, индейцами. Сопровождавшие нас американские коллеги стыдливо прятали глаза и пытались сослаться на какие-то новые источники и документы. Следует сразу сказать, что большинство зарубежных ученых открыто возмущались подобного рода фальсификациями, граничащими с провокацией, и на пленарных заседаниях во время конференции, приводя многочисленные факты, доказывали большую роль русских в развитии культуры аборигенов Сибири и Америки.
Одним из основателей Русско-Американской компании был Александр Баранов, после смерти которого А. С. Пушкин написал: «Жаль честного гражданина, умного человека». Баранов открыл на острове Кадьяк библиотеку, куда из столицы, несмотря на огромные трудности, доставлялись картины, книги, журналы, пособия по горному делу и различным ремеслам.
Особо хочется сказать об Иннокентии Вениаминове. Сын сельского пономаря Евсея Попова, нареченный Иваном, он родился 27 августа 1797 года в селе Амга в верховьях Лены. После окончания духовной семинарии, получив по традиции новую фамилию — Вениаминов, он,— талантливый от природы человек, быстро продвигается по иерархической лестнице и в 25 лет уже настоятель иркутской Благовещенской церкви. Все в его жизни меняется в 1823 году, когда в Иркутск пришел указ синода направить священника на остров Уналашка — один из самых крупных в Алеутской гряде. Долгое время не находилось кандидатуры на эту должность. Когда иркутский архиерей потерял надежду найти добровольца, перед ним появился Иннокентий Вениаминов, изъявивший желание поехать на этот забытый богом край света.
Решение пришло к нему не сразу. «Да и в самом деле, — вспоминал он позднее, — мог ли я, или был мне какой расчет, судя по-человечески, ехать бог знает куда, когда я был в одном из лучших приходов в городе, в почете и даже в любви у своих прихожан, в виду и на счету у своего начальства, имел уже собственный свой дом, получал доходу более, чем тот оклад, который назначался на Уналашке». Но под влиянием «выходца с Алеутских островов» Ивана Крюкова, влекомый жаждой к путешествию, он неожиданно для себя «весь загорелся желанием ехать к таким людям... Как будто что-то поворотилось в груди моей, и я тут же объявляю своим домашним: я еду! Ни слезы родных, ни советы знакомых, ни описания трудностей дальнего пути и ожидающих меня опасностей — ничто не доходило до моего сердца: как будто огонь горел в моей душе...».
Решение Вениаминова поистине героическое. Сам путь до Уналашки необычайно труден и опасен... От Иркутска на лошадях он добирается до села Ангинского. Оттуда по реке Лене сплавом до Якутска. От Якутска дорога шла по тайге, марям, болотам, горам и речным переправам через бурные сибирские реки до Тихого океана.
В то время в Уналашке размещалась контора Российско-Американской компании, начальное училище, больница, воспитательный дом для сирот алеутов и креолов, три магазина. Знания и умения, приобретенные в голодные годы юности, Вениаминов щедро передает алеутам, обучая их многим ремеслам, плотницкому, столярному, слесарному, кузнечному делу. Но особенно велик его вклад в отечественную науку — это был подлинный ученый-самородок: лингвист, этнограф, биолог. Он одним из первых уловил нарастающую потребность не в отрывочных этнографических заметках, а в серьезном и всестороннем исследовании отдельных народностей.
Основной труд Вениаминова — трехтомник «Записки об островах Уналашкинского отдела» — глубокое и оригинальное научное исследование. Это и систематизация огромного фактического материала, и подход к нему с позиций современной ему научной методологии, и привлечение данных антропологии, лингвистики и фольклора. Следует отметить и такую черту в исследовании Вениаминова, как историзм, включающий реконструирование самобытной культуры алеутов и их социальной организации.