Страница 46 из 60
На третий день показался Уаян, небольшой поселок, затерянный в байкальской тайге. Совсем недавно здесь жили в основном тунгусы, буряты, русские. А сейчас в пяти километрах от Уаяна строилась большая станция Байкало-Амурской магистрали. На его улицах можно было видеть молодых загоревших людей со всех концов страны.
На этом наше путешествие не кончалось, а только начиналось. Нам предстояло найти моторную лодку, чтобы на ней подняться дальше, вверх по реке, до Северо-Муйского хребта. Найти лодку в это время оказалось сложно. Все взрослые были на сенокосе или готовили запасы для зимней охоты. В сельсовете нам посоветовали обратиться к Ивану Реену — старожилу здешних мест. Он работал проводником во многих экспедициях и хорошо знал верховье реки.
Его мы нашли на берегу. Чертыхаясь, он чинил лодочный мотор. Познакомились, рассказали о целях и задачах экспедиции. Уговаривать долго не пришлось. Анатолий стал помогать ему в ремонте.
На следующий день рано утром мы вышли из Уаяна. Река в верхнем течении часто меняет русло и изобилует перекатами и порогами. Горы то вплотную подходят к Верхней Ангаре, тесня ее своими громадами, то расступаются, открывая широкие долины, поросшие соснами и березами. Река с ревом, пенясь вокруг скальных глыб, выступающих из воды, несется по каменистому ложу. Щедра и прекрасна природа в этих местах. Древний человек, должно быть, часто посещал их, ставя свои легкие переносные жилища на берегах Верхней Ангары. Тщательно обследовать верховье реки нам не удалось: все время нас преследовали неудачи. Часто ломался мотор, а на второй день на пороге мы разбили винт. На следующем пороге и у запасного винта обломилась лопасть, и мотор не мог справиться с быстрым течением. На перекатах нам приходилось груз переносить на себе, чтобы облегчить лодку. При впадении в Верхнюю Ангару речки Ганкули мы нашли только одну неолитическую стоянку. Керамика, украшенная сеткой-плетенкой, свидетельствовала о том, что она относилась к тому же времени, что и находки в Нижнеангарске.
На четвертый день, возвращаясь в Уаян, мы заночевали у строителей БАМа. Их было 40 человек. Они строили мост через Янчуй — быструю, очень своенравную реку. Самому старшему из них — руководителю работ — не было и тридцати. Они нас встретили радушно, и мы долго вели беседу у костра. Весна в этом году для строителей оказалась тяжелой: мелководье на Верхней Ангаре не позволило забросить технику, и ребятам все работы приходилось делать вручную. Сваи для моста они забивали деревянными молотами, бревна таскали волокушами. Часто бывали перебои с продовольствием. Они приступили к строительству моста, когда на реке еще стоял лед. Мост был уже почти готов, но вскрылась река, и его снесло половодьем. Они все начали с самого начала. На вопрос: «Трудно вам?» — ответили: «Мы ехали на БАМ работать, а о трудностях знали». Для многих это первая работа в жизни. Большинство из них приехали и впервые встретились с таким количеством мошки и комаров. Даже мы, проработавшие в разных местах Сибири много лет, порой с трудом переносили эту пытку, которая продолжалась и днем и ночью. Из сорока человек за четыре месяца ни один не покинул отрад. Прощались с ними мы с хорошим чувством радости и некоторой зависти к их задору и упорству. Можно быть уверенным, что они построят мост, и не один, но этот мост будет, пожалуй, главным в их жизни.
Из Уаяна мы отправились вниз уже на своей резиновой лодке. Небольшой, трехсильный мотор ходко шел по течению. Верхняя Ангара в этих местах имеет пойму до 10 километров, много рукавов и проток. Пойма примыкает к высоким хребтам с гольцами, покрытыми ледяными шапками. Первый день нас радовал контрастами: яркое солнце, голубое небо с легкими облаками, отражавшимися в прозрачной воде, свежая зелень долин и еще не растаявший в ущельях и по склонам снег. Но на следующий день сгустились тучи, подул северный ветер и к вечеру пошел дождь. Стало по-осеннему холодно и неуютно. Ночевали мы в устье реки Куморы при впадении ее в Верхнюю Ангару.
Утром мы тщательно обследовали террасу, на которой расположено село Куморы. Рядом с селом обнаружили могильник, частично разрушенный огородами. Среди находок выделялись изяществом топоры из полудрагоценного камня — нефрита и костяные составные кинжалы. Основой для таких кинжалов служили бедренные кости диких животных, которые раскалывались вдоль, заготовки шлифовались, а затем вырезался с двух сторон узкий паз, и в него вставлялись изящные, отретушированные с двух сторон каменные пластины. Получалось очень сложное по технике изготовления и очень красивое изделие. Судя по находкам, могильник относился к серовскому времени.
Из Кумор вышли во второй половине дня. Дождь продолжал идти весь день. Ночевали на метеостанции, у бывшего села Ченга. Здесь разбила свой лагерь небольшая экспедиция лимнологов из Иркутска. У них мы обсушились, а на следующий день, пока Мазин ремонтировал мотор, я обследовал окрестности и на седловине, соединяющей мыс Ченга с хребтом, обнаружил каменные выкладки, сделанные человеком из крупных глыб мраморовидного известняка. Выкладки представляли собой небольшие курганчики высотой до полуметра и в периметре около 4—5 метров. Под камнем на глубине до 60 сантиметров встречались жженые кости, угольки и вкрапления охры-кровавика. Установить назначение этих выкладок не удалось. По-видимому, это остатки каких-то культовых сооружений древних людей.
После обеда мы снова отправились в путь, несмотря на непогоду. Продолжал идти мелкий дождь. Нам предстояло вылететь на Центральный участок БАМа. Оставалось мало времени. В 10 километрах от мыса Ченга, на озере Мокли, обнаружили большое поселение. Озеро соединялось с Верхней Ангарой небольшой протокой. Северный берег озера террасистый, высокий. В этом месте и поселился древний человек. О том, что здесь жили люди, свидетельствовали глубокие овальные западины — остатки древних жилищ. В двух из них мы заложили разведочные шурфы. Оказалось, жилища уничтожены пожаром. В их заполнении хорошо видны остатки обугленных конструкций. Пожар был настолько сильным, что глина и супесь спеклись крупными блоками. На полу жилищ лежали кости животных, костяные наконечники стрел, керамика. Судя по находкам, поселение относится к раннему железному веку. Такое поселение с долговременными полуподземными жилищами впервые открыто в районе Байкала.
Ночевали на острове. Промокшие спальные мешки не грели, и мы встали рано. Дождь немного утих. После завтрака мы снова отправились в путь. В пятнадцати километрах от ночевки, на высокой террасе, обнаружили еще одно поселение бронзового века. Находок, за исключением керамики, почти не было. Но зато нашли много фрагментов сосудов и почти целые сосуды. Они все были хорошо профилированные, украшенные затейливым геометрическим орнаментом.
Наши раскопки прервал вновь усилившийся дождь с холодным ветром. Укрыться было негде, и мы решили плыть дальше. В лодке, под палаткой, было не так холодно. Но сильный ветер поднял большую волну, и она стала перехлестывать через борт. Резиновая лодка под напором воды плохо слушалась руля. Надвигалась ночь, и при мысли, что ночевать придется в сырых спальных мешках и палатке, которая, промокнув, пропускает воду, по телу пробегала дрожь. На наше счастье, в 10 километрах от найденного поселения на берегу реки увидели избушку. Сразу стало веселее. В избушке было сухо и уютно.
Во время экспедиций нам часто приходилось ночевать в зимовьях охотников. Старый обычай всех сибирских звероловов — забота о путнике. Дверь в зимовьях никогда не закрывается на замок. Около печи обязательно лежит запас сухих дров на два-три дня. В специальном месте оставлены спички, соль и немного продуктов. Если человека застигла непогода, он всегда может укрыться в зимовье, а если кончились продукты, то и взять их сколько ему нужно, оставив хозяину записку с благодарностью. Уходя из приютившего жилья, путники всегда наводят порядок, заготавливают дрова, а если есть возможность, оставляют продукты. В каждом зимовье можно найти десятки благодарственных записей, сделанных на клочках бумаги, а иногда, что гораздо хуже, и на стенах. Сколько десятков и сотен людей приютили, обогрели, а некоторым, может быть, и спасли жизнь эти небольшие избушки, затерянные в тайге! Сколько судеб они повидали!