Страница 27 из 39
Теперь только Дженнер решился опубликовать свое открытие. Оно было встречено в медицинском мире с большим недоверием. Вакцину Дженнера применяли с осторожностью. На первых порах ее прививали преступникам, жизнью которых не дорожили. Делали пробу и на сиротах из воспитательных домов: умрет — беда невелика! Но все опыты прививки проходили удачно. Недоверие врачей мало-помалу рассеивалось.
Зато в церковниках великое открытие Дженнера встретило непримиримых врагов. В Англии, во Франции, в Америке служители культа единодушно осудили оспопрививание. «Оспа — суд божий над грехами народа, — говорили они. — Бог один вправе решать, кого казнить, кого миловать. Предохранять от оспы — значит оспаривать права господа бога».
Война Дженнеру была объявлена не на жизнь, а на смерть. Священники проповедовали против него с церковной кафедры, они призывали население не соглашаться на прививку оспы. В своих газетах они издевались над великим изобретателем. Иные торжественно пророчили: после прививки «скотской болезни» у ребенка лицо превратится в коровью морду, он начнет мычать и бодаться.
Между тем факты показывали блестящие результаты оспопрививания. В Копенгагене (Дания) до введения прививки за двенадцать лет умерло от оспы пять тысяч пятьсот человек, а за шестнадцать лет после введения прививки — всего сто пятьдесят восемь человек. В Вене (Австрия) ежегодно умирало от оспы больше восьмисот человек, а когда ввели прививку, умирало от оспы не более тридцати человек в год, впоследствии и еще меньше. Такое же резкое падение смертности от оспы наблюдалось и в других странах.
А служители церкви продолжали твердить свое: «Прививка оспы — дьявольская выдумка. Это упрек богу за то, что он посылает болезнь в наказание людям».
Кампанию против науки, по примеру прошлых лет, возглавил папа римский. В двадцатых годах XIX столетия папа Лев XII особой буллой (папским декретом) осудил оспопрививание и объявил все учреждения, где производилась прививка, еретическими и революционными.
И даже совсем недавно, в преддверии XX века, поповщина продолжала свою человеконенавистническую агитацию. В 1885 году в Монреале, столице Канады, разыгрались позорные события. Здесь вспыхнула эпидемия оспы. Большинство населения под влиянием агитации духовенства отказалось от прививки. Эпидемия разгоралась, как пожар. Дело дошло до того, что торговля в городе прекратилась и вся жизнь замерла. Тогда городские власти решили прибегнуть к принудительной прививке. В ответ на эту меру церковная печать стала призывать население к вооруженному отпору. Один аббат в своей проповеди сказал: «Эпидемия поразила наш город потому, что здесь в прошлую зиму устроили карнавал. Это оскорбление бога… Господь послал нам оспу, чтобы наказать нашу гордость». Вместо прививки богословы рекомендовали побольше молиться. Была устроена торжественная процессия с молебствием «пресвятой деве Марии». Молебствие, разумеется, ничуть не повлияло на ход эпидемии. И только когда удалось развернуть массовую прививку, эпидемия стала утихать и наконец прекратилась.
Памятник Дженнеру.
ОТ УГОДНИКОВ-ЦЕЛИТЕЛЕЙ К КУЗНИЦЕ ЗДОРОВЬЯ
Мы видели, как церковники боролись с медицинской наукой на Западе.
А как обстояло дело в старой России?
В Московской Руси врачевание велось по «Домострою».
Прелюбопытной книгой был этот «Домострой».
Вышла книга при царе Иване IV, приблизительно в 1553 году. Происхождение ее было церковное: главным автором «Домостроя» был, по всей вероятности, близкий к царю протопоп Сильвестр. «Домострой» учил, как жить: как вести домашнее хозяйство, как обращаться с «чадами и домочадцами» (то есть с семейными), как одеваться, как лечиться, как молиться.
Членов семьи рекомендовалось держать «в страхе божием»:
«Идя к жене, не забудь плетку», «Любя сына, учащай ему раны».
А правила лечения излагались в особой главе:
«Како врачеватися (лечиться) христианам».
Там давались такие наставления:
«Аще (если) бог пошлет на кого болезнь или какую скорбь, ино (тогда) врачеватися божьей милостью, да слезами, да молитвою, да постом, да милостынею к нищим, да истинным покаянием».
По этому-то рецепту и лечились в старой Московской Руси. С молитвой прикладывались к «чудотворным» иконам да к «нетленным мощам», кропили больного «святой» водицей, мазали его «святым» маслицем из лампадки угодника. При тяжелых родах в надежде на милость божию открывали «царские врата» в церкви.
Многие «угодники-целители» почитались как специалисты по различным болезням. При головной боли обращались за помощью к Николаю-чудотворцу, при зубной — к святому Антипию. При болезни глаз призывали на выручку Параскеву-пятницу или «казанскую божью матерь». Мастерицей по лечению лихорадки считалась святая Фетинья, «спецами» от запоя — святые Фрол и Лавр. Для поощрения угодников им приносили дары: икону святого Антипия увешивали серебряными зубками, а казанскую божью матерь — серебряными глазками. Иногда давали обещание: в случае излечения не ходить год в баню, не стричься два года. Можно себе представить, как страдало здоровье верующего от подобных благочестивых обетов.
Такое суеверное отношение к болезням (сохранившееся кое-где и теперь) было, конечно, очень выгодно духовенству. Церкви и монастыри наживали богатства на народной темноте.
Во врачах церковники видели конкурентов и питали к ним дикую злобу. Своих врачей в России в те времена еще не было; медицинского образования, понятно, не было и в помине. Врачи выписывались из-за границы. За врачом шпионили, выслеживали каждый его шаг, чтобы при удобном случае натравить на него толпу, как на «ведуна» (колдуна). Для обвинения врача в колдовстве достаточно было самого ничтожного повода. Казалось бы, нет ничего удивительного в том, что у врача хранятся лекарственные травы, чучела животных, кости, ученые книги. Но стоило найти у врача один из этих предметов, связанных с его профессией, как ему уже грозила жестокая расправа. Он уже видел перед собой страшную картину сожжения в «срубе» — так называлось сооружение из бревен, без пола и крыши, обложенное соломой и смолой, в котором сжигали колдуна. Иногда на врача набрасывались совершенно без всякого повода. Разжигаемое духовенством воображение приписывало ему самые фантастические поступки.
При Иване III был сожжен в срубе врач-немец Антон Эренштейн за сношения с нечистой силой. Нашлись «очевидцы», которые утверждали, что бес влетал к нему через трубу падучей звездой. Через несколько лет отрубили голову итальянскому врачу Леону. Он обвинялся в том, что по ночам похищает детей и пьет их кровь, чтобы молодеть. Придворный врач Ивана IV Бомелий в 1580 году был публично сожжен в срубе на одной из площадей Москвы. Летопись того времени называет его «лютым волхвом».
При первом царе из дома Романовых, Михаиле Федоровиче, во время пожара в Москве у одного врача-немца нашли череп. Дом его разнесли в щепки, а его самого хотели сжечь за «волшебство». Немцу едва-едва удалось спастись.
Вскоре после этого москвичей взволновал такой случай. Однажды заезжий голландский врач Квиринус сидел у себя в комнате и играл на лютне при открытом окне. На стене висел человеческий скелет. Свежий ветерок шевелил плохо скрепленные кости скелета. На Квиринуса полетел донос патриарху, главе православной церкви. Чужеземный лекарь, мол, колдун и своей игрой на лютне заставляет плясать мертвецов. Патриарх, недолго думая, приказал сжечь Квиринуса, и только благодаря заступничеству близких к царю лиц, излеченных этим искусным врачом, казнь заменили изгнанием. Вместо Квиринуса был торжественно сожжен найденный у него скелет.
При царе Алексее Михайловиче, сыне Михаила, у немецкого доктора фон-Гадена нашли сушеных змей. Церковники натравили на него толпу, которая растерзала его на части.