Наблюдатели

Сэм обернулся.

Они находились в лаборатории, значительно большей, чем лаборатория № 6, и без окон. Кроме двигающейся стены, все остальные стены сверху донизу были заставлены электронной аппаратурой. Это напоминало чрево какой-то суперсовременной подводной лодки.

В центре находился стол, который почти скрывали из вида три тележки. На столе под черным одеялом покоилось тело.

— О боже… — пробормотал Сэм.

— Я… как мы здесь очутились? — взвизгнула Джейми.

Сэм шагнул к столу:

— Он живой?

— Ты что, с ума сошел, Сэм? Не вздумай подходить! — Она схватила его за руку, но Сэм сбросил ее руку.

Он не мог отвести глаз от неподвижного тела. Что-то в нем было до боли знакомое.

— Сэм? — Голос Джейми срывался на визг. — Это труп. Если прикоснешься к нему, если оставишь свои отпечатки пальцев… я… я скажу, что знать тебя не знаю.

Дыхания не было. Одеяло не шевелилось. Но трупного запаха не чувствовалось. А ведь трупы воняют, это же всем известно.

Сэм подошел к столу и отдернул черное покрывало.

И оцепенел.

Джейми взвизгнула.

На Сэма смотрело лицо.

Его собственное.

15

Так он существует.

Все это время он был здесь.

В подобии комы.

Как и говорила Джейми.

НО ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ?

Как?

Как такое могло быть? Как мог он выжить?

И как это я ничего не знал?

Почему они мне ничего не сказали? Сэм чувствовал себя разбитым. Все в голове смешалось. Он схватился за край стола. Пальцы коснулись щеки Кевина.

Она была холодной и гладкой. Шелковистая на ощупь.

Сэм отдернул руку.

— Сэм, в чем дело? — спросила Джейми. — Он живой?

— Нет, — ответил Сэм.

— Он мертвый?

— Нет.

— Так какой же он?

Сэм снова коснулся его щеки. Поскреб щеку ногтем. Сильно.

Она легко разорвалась. И ни капли крови.

БИИИИП-БИИИИП-БИИИИП!

На одном из столиков-каталок на мониторе вспыхнули слова:

НАЧАТЬ ЭПИТЕЛИАЛЬНОЕ УПЛОТНЕНИЕ

Эпителиальный — это слово он видел на компьютере папы. Сэм знал это слово. Из биологии.

Это означало или было связано с верхним слоем кожи. Что-то в этом роде.

Щека состоит из эпителиального слоя. О’кей. Это совсем как кожа. Да не кожа. Это синтетика. Она нуждается в «уплотнении».

— Он… не он, — проговорил Сэм.

— Что это еще значит?

— Он… оно…

— Сэм, нельзя ли попроще? Мы и так сюда неизвестно как попали.

— Он…

Кевин?

Нет. Не Кевин. Как это может быть Кевином? Это просто копия. Гуманоид. Модель того, каким был бы Кевин, если бы он был жив.

Еще один секретный проект мамы и папы.

Живая реконструкция того, кто никогда не существовал.

Ребенок, которого я «поглотил».

Но для чего? Зачем все это было городить?

Чтобы восхищаться им? Притворяться, что он жив? Мечтать о том, что могло бы быть?

Как грустно.

Как страшно.

Сэм услышал какое-то движение наверху. Он невольно взглянул туда, но голова слишком болела.

Лампы вокруг вспыхнули и слились в одно пятно.

Тысячи инструментов, все наготове.

И тут до него дошло.

Все вдруг обрело смысл.

Тело нуждается в мозге.

Мозг нуждается в теле.

Тело на столе.

Душа во мне. Но я могу передать ее.

В транспатетр.

Который загрузит ее в мозг.

И тогда —

КЕВИН.

— Нет! — закричал Сэм, сжимая голову руками.

Голос вернулся. Чувство вернулось.

Но… как?..

— Сэм! — Джейми бросилась к нему, чтобы помочь.

Что-то происходило, но Сэму не удавалось сосредоточиться, не удавалось рассмотреть, он не мог двинуть рукой.

Сэм опустился на колени. Другой голос внутри него становился громче и возбужденнее, чем раньше: «ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ СО МНОЙ? ЭТО УБЬЕТ ЕГО» — и Сэм не знал, что это означает, и потому пытался говорить с ним мысленно (Кто ты? Ты Кевин?), но голос становился все громче и громче, оглушая и растягивая сознание Сэма, пока он не почувствовал, что голова сейчас разорвется. (ЭТО НЕ ПОЛУЧИТСЯ! ЭТО НЕ МОЖЕТ ПОЛУЧИТЬСЯ!)

— Что? — громко спросил Сэм, голос у него был задыхающийся и слабый. — ЧТО не получится?

— Сэм! — Джейми тянула его наверх. — Они идут!

— Они?

— Кто?

— ПОМОГИТЕ… МНЕ! — Слова исторгались из глотки Сэма — но это были не его слова. Другой голос — голос другого — говорил через Сэма.

— Что ты хочешь? — ответил Сэм.

Джейми решила, что он говорит с ней:

— Вытащить тебя отсюда!

— ДА… вытащи… меня… ОТСЮДА! — закричал голос.

— Я пытаюсь! — проговорила Джейми. — Пойдем!

— Почему ты вернулся, Кевин? — жалобно спросил Сэм. — Я считал, что окончательно потерял тебя в транспатетре.

Джейми смотрела на него с неописуемым ужасом:

— Сэм, с кем ты разговариваешь?

Она ослабила хватку. Сэм упал и стукнулся головой об пол.

— Отпусти меня, — произнес голос через Сэма на сей раз спокойнее. Ободряюще. — С тобой будет все в порядке.

Джейми все еще пыталась тащить его:

— Я не могу отпустить тебя, Сэм.

Да.

Сделай это, Сэм.

Обрети покой.

Наконец-то.

Но как?

О чем просит Кевин? Он просит умереть?

Как я это сделаю?

Как может один человек умереть внутри другого?

Сэм закрыл глаза, и вдруг его осенило.

Он понял.

Он взял жизнь Кевина.

А теперь пришел час возмездия.

Кевин поглощает его.

Жизнь за жизнь.

Джейми закричала.

Стена отъехала.

Но Сэм уже ничего не слышал.

16

Изменение статуса наблюдателя

Завершение: Неизвестно

Когда произошел взрыв, Сэм возносился. Над ним сиял чистый холодный белый свет.

К свету.

Смерть. Как описывают ее люди.

В комнате раздался пронзительный крик, перекрывший все другие звуки. Это был его собственный голос — но он каким-то образом был вне его.

Он его слушал. Воспаряя к свету. Возносясь. Бестелесно. Незримо.

Теперь он был чистой энергией.

И он знал, что произошло, хотя и не мог видеть этого.

Мозг его раскололся.

Но не на куски.

Он разделился, как клетка.

Два ума. Равные, цельные, неслиянные.

Голос Кевина затихал вдали. Но он больше не был жалобным просителем. Теперь он бормотал что-то невнятное — о каких-то суперструнах и о чем-то параллельном, все одни и те же слова, подобно заклинанию.

Сэм сохранил чувство времени — все длилось довольно долго. Но время не имело значения. Час в наносекунду. Он слышал вокруг и другие голоса, но не Кевина. Возбужденные и знакомые. Мама. Папа. Джейми.

Где они?

Ему хотелось увидеть их. Больше всего другого.

Он пытался увидеть.

Глаза — мне нужны глаза.

Боль захлестнула его.

Невыразимая боль, которая не избывается криком, а опустошает больше, чем сама боль.

Он понял, что больше не парит.

Он лежал на спине и снова чувствовал.

Голова у него была покрыта. От этого покалывало, окутывало теплом и расслабляло. Суставы у него не сгибались, словно он проспал много дней. Щека зудела.

Он открыл глаза, и образы вокруг, казалось, состояли из множества пятен, были неестественно яркие и резкие.

Мама и папа подступили к нему ближе.

— Ммм… пааа. — Язык у него был неповоротливым, губы не слушались.

В поле зрения появилась Джейми. Глаза у нее были расширены до размеров мяча, рот открыт от изумления.

Что? Что со мной произошло?

Он попытался сесть, но руки и ноги у него были связаны. Он догадался, что на голове у него транспатетр.

Единственное, чем он мог шевелить, это головой.