Страница 5 из 55
Возбужденный марихуаной и адреналином Сид вверг себя в неистовый праведный гнев. Он закашлялся, порылся в карманах в поисках сигареты, с огромной силой набил ее об ониксовую крышку стола, разделявшего их, прочистил горло и уже готов был к новому монологу, но тут его планы нарушило внезапное появление беспутной хозяйки, подскакавшей прямо к ним, закружившись в вихре вздернутых юбок нового костюма — продемонстрировавшей несколько нижних юбок на кринолине — вызывающий фасон канкан, в котором промелькнули черные кружевные трусики и спицевидный сгиб железного бедра. При этом Тини визжала:
— Не желаете ли чего-нибудь из маленькой корзиночки Красной Шапочки?
Сид похотливо хихикнул:
— Что у тебя в ней — сушеная креветка? Хо-хо-хо! — хлопнул он себя по ляжке, кашляя и фыркая, пока она удалялась прочь, как безумный дервиш.
— Я должен выяснить, — сказал Б., едва ли заметив ее стремительно промелькнувший визит, — как далеко можно зайти в эстетической эротике — на какой точке, если такова существует, она становится настолько личным делом, что все теряет смысл.
— У меня есть для тебя новости, — сказал Сид жестко и кратко, — в этом копаются уже многие годы — андерграунд, «подпольное кино» — так они себя величают, не слыхал? Энди Уорхол[8]? Он показывает все — волосатые треугольники, фаллосы, полный комплект! Это индустрия совокуплений, Боже милостивый!
Б. вздохнул, покачав головой.
— Они ничего не показывают, — сказал он тихо, даже печально, — вот что я пытаюсь тебе втолковать. Они даже не начали что-то показывать. Никакой эрекции, никакого проникновения. И, кроме того, их кино подобно «Микки Маусу», любительское. Вроде сегодняшнего фильма — скверная актерская игра, отвратительное освещение, никакая камера, все дурного пошиба. В порнофильмах, на худой конец, они действительно сношаются. А во всех этих андерграундных поделках все это только домысливается, предполагается — эрекция и проникновение никогда не показываются. Так что — андерграунд не в счет. Но я не понимаю, почему невозможно сделать фильм, который будет по-настоящему хорошим — ты знаешь, такой, который гениально соединит эротику и красоту. — Это было произнесено с бесхитростностью, с которой нельзя было не считаться. Несмотря на марихуану, годы, прожитые Сидом в роли со всем соглашающегося человека, выработали у него автоматический кивок на случай осложняющихся обстоятельств, которые в данный момент, по его мнению, как раз имели место.
— Да, да, — согласился Сид, изрядно смущенный.
— Я имею в виду следующее, — сказал Б., — представь себе фильм, снятый в студийных условиях, полнометражный, цветной, красивые актеры, хорошее освещение, сильный сюжет… как это будет тогда выглядеть?
— Не представляю, — признался Сид.
— Я тоже, — сказал Б. после паузы, — меня только интересует, возможно ли такое?
Сид, начавший воспринимать все это как совершенно абсурдную шутку над самим собой, как иронию судьбы, — перестал дергаться.
— Возможно ли? Пожалуй. У тебя есть камера? Ты можешь приступать хоть завтра. Кстати, можешь даже использовать, использовать… Тини в главной роли. Ты можешь использовать и меня… мы оба будем потеть над отсрочкой, хо-хо… — Смеясь, он опустил голову вниз, почти по-настоящему плача, мрачно раздумывая о том, к чему этот пустой разговор, если Б. отказался от сделки с «Метрополитен», — …на этот раз ты на самом деле перешел эту проклятую грань, понимаешь? — проговорил он сквозь всхлипывания. Тут появилась Тини, волоча за собой Лесса с его старлеткой в мини-юбке.
— У меня имеется кое-что, способное сделать вашу жизнь счастливой, мальчики, — завизжала она, — кто последний, тот козел! — И она принялась хватать Сида за ширинку.
— О, Бога ради, — воскликнул он с напускным негодованием, — дай мне сначала его расшевелить!
— Но ей ты нравишься именно таким, какой ты есть, Сид, — объяснила Тини с экстравагантным выражением возмущенной невинности, — короткий, энергичный, волосатый, с примитивным умом… жид-комик!
Сид закрыл глаза с видом полного изнеможения.
— О, это великолепно, — сказал он, — это как раз то, в чем я нуждаюсь именно сейчас, своего рода расовый… расовый намек — ты это так называешь, «расовый намек»?
— В самом деле, — продолжала Тини, переключаясь на Б., — она и впрямь заинтересовалась мистером королем, — и прижала к нему милашку старлетку, — она сказала, что будет страшно польщена, если ей дадут пососать эту штуковину. Правильно, мисс Пилгрим?
— О, Тини, — изливала свои чувства милашка, — ты просто ужасна!
— Ну, как бы то ни было, — сказала Тини, внезапно обессилев, — вот она перед вами, мисс Пенни Пилгрим, если можете в это поверить. И она жаждет сниматься в фильмах. Так что вперед, мальчики, — отдерите ее так, чтобы у нее мозги вышибло! — она загоготала и толкнула девушку отнюдь не в шутку, — между Сидом и Б., и вновь умчалась прочь.
Сид хорошо продуманным жестом дернул рукой и расплескал выпивку себе на брюки.
— О, я весь промок! — воскликнул он.
— Я очень сожалею, — ответила девушка, и пытаясь помочь ему, наклонилась над ним так, что ее невообразимо короткое мини обнажило часть загорелых ног и необыкновенной формы округлый зад, упакованный как сувенир в трусики небесно-голубого цвета, отороченные белыми кружевами. Борис дотронулся до края кружева и затем шлепнул ее по заду. Девушка не изменила своего положения, а просто повернула к нему голову и мило улыбнулась.
— У тебя очаровательная попка! — сказал Б.
— Благодарю, сэр, — она выпрямилась, повернувшись к нему, и сделала реверанс, как маленькая девочка. Она выглядела лет на шестнадцать, с ямочками на щеках и подбородке, высокими бедрами, дерзко торчащими маленькими грудями, короткими пушистыми медового цвета волосами и очень приятной улыбкой.
— Слушай, как бы тебе понравилась идея сняться в порнофильме? — грубовато спросил Сид.
— Я бы мечтала сняться в одном из фильмов мистера Бориса Адриана, — сказала она, все так же глядя на Б. с выражением полного обожания. — Я хочу этого больше всего на свете.
Борис улыбнулся и взял ее за руку.
— Ты очень хорошенькая, дорогая. Как тебя зовут?
— Пенни. Пенни Пилгрим. Я видела абсолютно все ваши картины и считаю, что вы величайший режиссер мира.
— Подожди, еще увидишь его новую порнушку, — сказал Сид, — с Тейлор и Бертоном[9]. Хотя у него возникла проблема — кинопроектор не влезает в канализационную трубу.
— Как тебе понравились порнофильмы? — спросил Борис, мягко притягивая ее к стулу, стоящему рядом с ним, куда она и села, как положено примерным маленьким девочкам, ноги и колени плотно сдвинуты, руки зажаты между колен у самого края ее высокой задравшейся на бедрах мини-юбки. На ее лице появилось милое, но нескрываемо-неприязненное выражение.
— Мне показалось — они просто ужасны. Я не могла вынести больше двух — и вышла из комнаты. Думаю, что большинство девушек поступило бы точно так же… за исключением, вы знаете, нескольких, — добавила она вполголоса, бросив беспокойный взгляд по сторонам террасы, потому что Тини болтала и насвистывала где-то поблизости, крича: «Дай-ка мне за щеку, крошка!»
— Да, — сухо сказал Сид, — понимаешь ли, мы как раз и затеваем наш новый проект с целью преодоления этого немедленного возмущения публики. Тут своего рода новая наживка. Что-то похожее на мотивацию камикадзе.
Ни Борис, ни девушка не обращали никакого внимания на «подколки» Сида.
— Помнишь ли ты какую-нибудь сцену оттуда, — спросил Б., — которая заинтересовала тебя?
Неподдельная искренность его вопроса, в сочетании с ее понятным желанием понравиться, заставили девушку серьезно отнестись к ответу. Она сосредоточилась, ее брови при этом миловидно изогнулись.
— Нет, — в конце концов призналась она, — по правде говоря, таких не было, пожалуй только когда она красилась… в первом фильме, помните, она сидела у зеркала и красила губы… как раз перед тем, ну, как раз перед тем, что потом произошло…
8
Энди Уорхол (р. 1927) — крупный американский художник, одно из светил поп-арта. Занимался также киноэкспериментами, суть которых Сид несколько утрирует.
9
Тейлор, Элизабет (род. 1932), Бертон, Ричард (1925–1984) — американские звезды, некоторое время состояли в браке и неоднократно вместе снимались в фильмах, самый известный из которых дорогостоящий фильм «Клеопатра», 1963.