Страница 40 из 88
В заключительном отчете пленума было сказано, что кооптация является главным недостатком профсоюзов, она подрывает демократию и создает рай для «врагов». В отчете отмечалось: «Сплошь и рядом работники подбирались в профорганы не по политическим и деловым качествам, а по принципу “личных связей”, удобств, сработанности, приятельских отношений». На крупном Московском машиностроительном заводе «Динамо» сменилось без выборов четыре председателя завкома. На Красноуральском медеплавильном заводе за два года путем кооптации сменилось шесть председателей завкомов. Многие ЦК профсоюзов не имели Президиума. Председатели и секретари единолично решали важные вопросы. Общие собрания членов профсоюзов собирались крайне редко и носили «формально-декларативный характер»: руководители произносили лозунги перед угрюмыми и скучающими членами. Исполнение решений собраний не контролировалось, зачастую эти решения не проводились в жизнь. В отчете был подвергнут критике Президиум ВЦСПС за «бюрократические методы» работы, «отсутствие инициативы» и слабое руководство центральными комитетами союзов, которые в свою очередь неумело руководили заводскими комитетами. Изобилие «бюрократических извращений, нарушение финансовой дисциплины, бесхозяйственное неправильное расходование государственных и профсоюзных фондов» делало заводские комитеты безучастными к условиям труда и жизни своих членов. Организационная структура нуждалась в серьезном реформировании сверху донизу. В заключение отчет призывал руководителей профсоюзов «разоблачать» бывших сторонников Томского, Шмидта и Угланова в профсоюзах и в более несуществующем Наркомате труда. Он призывал к созданию новых, перестроенных профсоюзов, очищенных от врагов, замене штатных, закостеневших на своих должностях работников. Секретариат и Президиум ВЦСПС были реорганизованы. Из всех секретарей остались только Шверник и Николаева; П. Г. Москатов, Е. Н. Егорова и Брегман заменили Аболина, Вейнберга и Евреинова.{333}
Устав профсоюзной демократии
Резолюции, принятые на VI пленуме, требовали, чтобы в профсоюзах была проведена реорганизация сверху донизу Новые выборы, основанные на тайном голосовании, должны были быть проведены во всех профсоюзных организациях, начиная с центральных и заканчивая фабричными комитетами. У членов Союзов появилось «неограниченное право отклонять и критиковать» отдельные кандидатуры. Голосование списком было запрещено. Пленум поручал провести выборы в заводских и цеховых комитетах в период с 1 июня по 15 июля, затем провести областные конференции и съезды союзов с выборами руководящих профорганов с 15 июля до 15 сентября. Кульминацией стал Всесоюзный съезд профсоюзов СССР 1 октября, на который были делегированы вновь избранные профсоюзные руководители. Каждый Союз ЦК и заводские комитеты должны были начать «критику и самокритику», активно вносить предложения и отчитываться перед своими членами перед выборами. Копии этих отчетов должны были распространяться для широкого обсуждения. Предложения рабочих должны были служить «приказами для вновь избранных руководителей». Газете «Труд» — центральному печатному органу профсоюзов было дано поручение провести проверку в различных профсоюзах для гарантирования соответствия. Контроль над фондами должен был быть демократизирован. Фабкомы крупных предприятий (300 рабочих и более) должны были организовать советы социального страхования в количестве 15-30 человек для изучения профессиональных заболеваний и несчастных случаев на производстве, контроля выплат страховых средств, обеспечения строгого соблюдения хозяйственниками законов о сверхурочной работе, выходных днях и праздниках. Фабричным комитетам и ЦК профсоюзов было приказано прекратить распространенную среди хозяйственников практику задержания выплат заработной платы рабочих для покрытия необходимых расходов и обеспечить своевременные выплаты зарплат рабочим. Постоянные комитеты, состоявшие из неоплачиваемых профсоюзных работников, должны были быть прикреплены к советам на каждом уровне для участия в решении вопросов жилищного строительства, потребления, условий жизни и труда.{334}
Для того чтобы приблизить рабочих к руководству и покончить с московской бюрократией, которая в значительной степени отстранилась от проблем в регионах, в ВЦСПС было принято решение перевести центральные органы профсоюзов, располагавшиеся в Москве, в соответствующие регионы. Например, головная организация Союза рабочих нефтеперерабатывающей промышленности была переведена в Баку, Союз рабочих стекольной промышленности — в Смоленск. Этот приказ вызвал много жалоб и нареканий со стороны московских руководителей профсоюзных организаций. Их вынудили оставить удобные квартиры в самом обеспеченном продовольствием городе страны и переселиться в сомнительное жилье в местах тотального дефицита, плохого обслуживания и недостатка культурно-бытовых объектов. Руководители профсоюзов отправляли многочисленные телеграммы и письма в ВЦСПС, подробно излагая, почему работники центральных организаций не могут уехать из Москвы. Большинство аргументировало это тем, что для эффективного обслуживания рабочих в своих отраслях им необходимо в любой момент быть готовыми для встречи с высшим руководством. Однако ВЦСПС был неумолим. Переезды сопровождались пьяными «прощальными проводами», что свидетельствовало о готовности профбоссов скорее повеситься, чем отправиться в глубинку. Для сытых москвичей это было одно и то же. В результате всеобщего падения морали устройство головных организаций в новых городах профсоюзные руководители затягивали на долгие месяцы.{335}
«Перетряхивание» профсоюзов
В течение последующих двух лет профсоюзы пережили основательную встряску. Профсоюзные работники были не только изгнаны из Москвы, их обязали участвовать в выборах руководящих профорганов путем закрытого тайного голосования. Газета «Труд» и ВЦСПС направили своих инспекторов для проверки отдельных заводов и профсоюзов. Такие проверки были обычным явлением, но после пленума ВЦСПС проверяющие основное внимание уделяли вопросам профсоюзной демократии и условиям труда и жизни рабочих.[43] Инспекторы обнаружили, что многие фабкомы заняты исключительно приемом и регистрацией новых членов. Это процесс был довольно обременительным, и хотя он отличался на разных заводах, но занимал большую часть времени профсоюзных организаций. Рабочий писал заявление о приеме в профсоюз и передавал его в первичную организацию — профгруппу. После беглой проверки прошлой деятельности рабочего профгруппа давала рекомендацию и передавала заявление в цехком, который в свою очередь принимал решение и сообщал его в фабком для окончательного утверждения. В большинстве случаев эти процедуры были формальностью, почти каждого рабочего принимали в профсоюз.
На крупных промышленных предприятиях наряду с высокой текучестью рабочей силы имело место неудовлетворительное ведение учетно-отчетных документов. Это означало, что многие цеховые и фабричные комитеты работали чуть больше, чем просто рассматривали заявления о приеме в профсоюзы. Например, на металлургическом заводе «Пролетарский труд» пленум заводского комитета обсуждал на каждом собрании более тридцати заявлений. Количество рабочих, уволившихся с работы в течение нескольких месяцев, превышало число вновь принятых. В течение трех месяцев из цеха металлообработки уволилось тридцать два человека из шестидесяти пяти принятых в профсоюз. Когда в марте 1937 года арестовали директора завода за вредительство и принадлежность к троцкистам, хаос, созданный высокой текучестью рабочей силы, еще более усилился.{336},[44] В общем фабричные комитеты представляли собой бумажную оболочку некогда полных жизненной энергии организаций, которые завладели заводами в 1917 году В отличие от 1920 годов, мало делалось для того, чтобы удовлетворить жалобы рабочих. Неорганизованность и недостаток инициативы делали встречи с рабочими редкими, часто этих встреч не проводилось вообще. Проверка на фабрике «Красный текстильщик» в апреле 1937 года показала, что шесть председателей возглавляли фабком из семи человек, выборы не проводились с 1932 года. В полном составе фабричный комитет ни разу не собирался и не вел финансовой отчетности. Он никогда не проводил общефабричных профсоюзных собраний, хотя иногда созывал рабочих для принятия резолюций по случаю годовщины Октябрьской революции или 1 Мая.{337} Профком крупного завода электрического машиностроения («Электрозавод») в Москве также не вел финансовой отчетности и никогда не сообщал рабочим о профсоюзных расходах. С 1933 года тринадцать председателей возглавляли завком, и ни один их них не занял свой пост в результате выборов. Завком получал ежемесячный план работы от парткома завода, который заранее расписывал каждый его шаг.{338} Немногим лучше была ситуация на льняной фабрике № 6, где работало 2 тыс. 600 рабочих. Заводской комитет избирался в 1933 году. Одни председатели были избраны, другие назначены. Завком проводил общие собрания, но их плохо посещали, и на них никогда не обсуждались вопросы охраны труда и несчастные случаи на производстве.{339} Аналогичным образом обстояли дела и на ситценабивной фабрике в Москве. Фабком был избран в 1932 году и не вел никакого учета.{340} Двое рабочих газоперерабатывающего завода подвели итог деятельности работников профсоюза: «просиживают в завкомах, никогда не ходят в цеха и не работают с политически активными рабочими».{341}
43
Эти отчеты, как и отчеты трудовых инспекторов в XIX веке, служили отличным источником информации об условиях труда и жизни рабочих.
44
Прием в профсоюз иногда откладывался из-за того, что рабочий оскорблял женщин, ввязывался в драки или имел «туманное прошлое». Выборы в завком (приблизительно 25 человек) проводились в 1931 и в 1936 гг.