Страница 111 из 130
За несколько часов до покушения Александр II, уступая давлению Лорис-Меликова, приказал созвать на 4 марта совет министров для обсуждения проекта правительственного сообщения, в котором объявлялось о намерении правительства
привлечь местных деятелей к обсуждению некоторых законопроектов. Вначале казалось, что и Александр III собирается продолжать ту же политику. Но испуганные и растерянные в первые недели после 1 марта правящие круги постепенно приободрялись. Ни восстаний, ни даже ожидаемых беспорядков в связи с цареубийством не произошло. Главные руководители «Народной воли» были арестованы. Постепенно становилось ясно, что сил у революционеров мало. В этой обстановке обострилось соперничество двух правительственных группировок: сторонники крайней реакции во главе с К. П. Победоносцевым выступили против «конституционных» (по их словам) проектов Лорис-Меликова. В итоге почти двухмесячной борьбы реакция одержала важную победу: в конце апреля Александр III, в отличие от отца не склонный к лавированию, подписал составленный Победоносцевым манифест, в котором объявлял о незыблемости самодержавия. 29 апреля манифест был опубликован. Это означало конец политики уступок. На следующий день Лорис-Меликов подал прошение об отставке, которая была принята.
В либеральных кругах было распространено мнение, что акт революционеров 1 марта помешал установлению в России конституции. В том же духе пишет об этом и А. Ф. Кони. Однако такая точка зрения требует критического подхода. «…Осуществление лорис-меликовского проекта, — писал
В. И. Ленин — могло бы при известных условиях быть шагом к конституции, но могло бы и не быть таковым: все зависело от того, что пересилит — давление ли революционной партии и либерального общества или противодействие очень могущественной, сплоченной и неразборчивой в средствах партии непреклонных сторонников самодержавия» (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 5, стр. 43). Давление «Народной воли», не говоря уже о либералах, оказалось недостаточным. Даже в моменты наибольших колебаний правительства о конституции не было и речи. Что касается незначительных уступок, то и при Александре II они при первой возможности могли быть взяты обратно. Воцарение же Александра III ускорило наступление реакции (С. С. Волк, Народная воля, М.—Л., 1966, стр. 129).
Оценка, данная А. Ф. Кони деятельности Лорис-Меликова, во многом характерна для либеральной части общества семидесятых-восьмидесятых годов. Вместе со своими друзьями- _ либералами Кони сочувствовал «новому курсу» правительства, видя в нем шаги к конституционным преобразованиям.
Этим, главным образом, объясняется благожелательный по отношению к Лорис-Меликову тон очерка. Необходимо учесть также необыкновенное, по отзывам современников, умение Лорис-Меликова располагать к себе людей. Даже М. Е. Салтыков-Щедрин, весьма скептически относившийся к деятельности Лорис-Меликова, когда тот находился у власти, впоследствии, встретившись с ним за границей, был им очарован (см.; М. Е. Салтыков- Щедрин, Полн. собр. соч., т. XIX, кн. 2, М., 1939, стр. 221–222). Несомненно, близкое знакомство с Лорис-Меликовым, желавшим произвести на своего собеседника благоприятное впечатление, в значительной степей ни повлияло на Кони. Однако личное обаяние бывшего диктатора не могло все же полностью устранить критического элемента в оценке, данной ему Кони как государственному деятелю. Интересно свидетельство Кони о том, что Лорис-Меликов отличался плохим знанием России, был недостаточно знаком с теорией государственного управления и устройства.; Важно отметить также критику взглядов Лорис-Меликова на причины революционного движения в России. Можно предположить, что еще в восьмидесятых годах А. Ф. Кони, в отличие от Лорис-Меликова, не считал деятельность революционен ров «наносным движением, долженствующим сложить оружие при первых же шагах правительства по либеральному пути», хотя и надеялся, что вовремя данная конституция позволит избежать «смуты и кровавых потрясений». В газете «Порядок», издававшейся группой либералов во главе с М. М. Стасюлевичем, Кони советовал новому царю созвать представителей «Земли», «излюбленных людей», т. е. нечто вроде Земского собора или Государственной думы («Порядок», 1881, № 61 3 марта). В этом отношении Кони, несмотря на свое довольно высокое служебное положение, шел гораздо дальше Лорис-Меликова, желая действительного ограничения самодержавия.
Стр. 186 Вступая в должность начальника Верховной распорядительной комиссии, М. Т. Лорис-Меликов опубликовал в «Правительственном вестнике» обращение «К жителям столицы», в котором обещал, с одной стороны, «не допускать ни малейшего послабления» революционерам, а с другой — «оградить законные интересы… благомыслящей части» общества. К этой последней он обращался за поддержкой и содействием («Правительственный вестник» 15 февраля 1880 г.).
Стр. 188 Имеется в виду М. Н. Катков, редактор «Московских ведомостей».
Стр. 192 Ведомство учреждений императрицы Марии объединяло различные благотворительные учреждения и часть учебно-воспитательных заведений, преимущественно женских. Название ведомства связано с именем жены Павла I Марии Федоровны, занимавшейся благотворительной деятельностью.
Стр. 196 И. О. Млодецкий совершил покушение на М. Т. Лорис-Меликова 20 февраля 1880 г. Он не был членом какой-либо революционной организации. Как разъяснялось в народовольческой прокламации, написанной по поводу казни Млодецкого, он предлагал свои услуги «Народной воле», но, «не выждав двух-трех дней», стал действовать самостоятельно («Литература партии Народной воли», Париж, 1905, стр. 894–896).
Стр. 196 Под влиянием студенческих волнений А. А. Сабуров, сменивший в апреле 1880 года Д. А. Толстого на посту министра народного просвещения, начал подготавливать проекты некоторого смягчения правительственной политики по отношению к студентам. Предполагалось разрешить устраивать в высших учебных заведениях кассы взаимопомощи, столовые, научные кружки и т. п., а также созывать сходки для обсуждения вопросов студенческой жизни. М. Т. Лорис-Меликов, пытаясь и в студенческой среде проводить свою политику мелких уступок, направленную на изоляцию революционных элементов, полностью поддерживал эти проекты.
Революционная часть студенчества решила выразить свой протест против «жалких подачек» правительства. На ежегодном университетском акте 8 февраля 1881 г., нарушив ход официального заседания, студент-народоволец Л. М. Коган-Бернштейн произнес короткую речь, разоблачающую «лживую» политику Сабурова, а П. П. Подбельский дал министру, пощечину. По залу были разбросаны листовки (текст листовки опубликован в сборнике «Революционное народничество 70-х годов XIX века», т. II, М.—Л., 1965, стр. 230).
Стр. 199 Брошюра Г. К. Градовского «М. Д. Скобелев», СПб.» 1884.
Стр. 200 В 1880–1881 гг. М, Д. Скобелев руководил военными действиями, в результате которых русские войска овладели Ахал-Текинским оазисом в Туркмении и затем заняли Ашхабад.
Стр. 213 В целом в семидесятых-восьмидесятых годах XIX в. политика России на Балканах имела объективно-прогрессивное значение, способствуя национально-освободительной борьбе славянских народов против турецкого господства. Так, одним из результатов русско-турецкой войны 1877–1878 гг. было освобождение Болгарии из-под турецкого ига и восстановление ее как национального государства. Однако корыстные интересы царизма, который лишь использовал в своих целях взаимные симпатии русского и южно-славянских народов, часто вступали в противоречие с подлинными интересами демократического движения на Балканах.
В августе 1886 года был свергнут правитель Болгарии князь А. Баттенберг, проводивший проавстрийскую политику, Но почти сразу же произошел контрпереворот, и к власти — впредь до избрания нового князя — пришло регентство из трех человек, придерживавшееся все той же австрийской ориентации.