Страница 87 из 130
(Code d’mstruction criminelle article[89], 313–315) после прочтения обвинительного акта председатель вкратце напоминает подсудимому о выслушанном им и предоставляет слово прокурору, который излагает предмет обвинения («expose TоЬjet de laccusation»). По мнению некоторых из комментаторов французского Устава уголовного судопроизводства, целью этих напоминаний и изложения является необходимость обратить особое внимание взволнованного и смущенного подсудимого на выдвигаемое против него обвинение. Едва ли, однако, эта цель достигается, так как обвинительный акт не составляет для подсудимого ничего нового, ибо сообщается ему за известный срок до заседания, а начатие судебного заседания изложением обвинения прокурором с перечислением данных, послуживших основанием к преданию суду, в сущности представляет собою обвинительную речь, односторонне подчеркивающую доказательства предполагаемой виновности. Французский кассационный суд признает, что прокурор в своем вступительном изложении может не только перечислить вновь выставляемых им свидетелей, но и заранее познакомить их с показаниями (решения 1836 и 1843 гг.). В Англии и Северной Америке после вопроса о виновности, предложенного подсудимому, обвинитель произносит вступительную речь, в которой указывает, какими доказательствами он намерен подтвердить виновность подсудимого во взводимом на него преступлении, и разбирает имеющие возникнуть по делу правовые, технические и судебно-медицинские вопросы. Вся дальнейшая его деятельность в заседании состоит в стремлении фактически подтвердить путем свидетельских показаний и заключений сведущих людей положения, выставленные им во вступительной и вместе с тем, в большинстве случаев, единственной речи, хотя по особенно сложным процессам обвинитель иногда выступает с возражением против показаний свидетелей защиты и тем вызывает последнюю на вторую речь. Наоборот, в Шотландии вступительной речи обвинителем не произносится, так как в обвинительном акте обыкновенно содержится весьма подробное изложение доказательств против подсудимого и печатные экземпляры его раздаются, кроме подсудимого и защитника, судьям и присяжным заседателям. Таким образом, заключительными прения могут быть названы преимущественно у нас, в Германии и Шотландии и, в сущности, во Франции, так как, по свидетельству Буатара-Эли и Перрева, expose французского прокурора на практике далеко не всегда делается ввиду сознанной его бесполезности для подсудимого и необязательности для прокурора.
II
1. По началу единства прокурорского надзора составители Судебных уставов предполагали предоставить прокурору высшей инстанции заменять — лично или через своих товарищей — прокурора низшей инстанции по производящимся в судебных местах делам. Предоставить такое право представлялось необходимым для того, чтобы высшие чины прокурорского надзора, долженствующие служить руководителями для низших, могли принимать на себя ответственность в затруднительных случаях и по важным делам, «действуя со свойственным им опытом и знанием». Государственный совет признал не только неудобным, но и вредным для дела допускать, чтобы обер-прокурор Сената мог произвольно заменять прокурора судебной палаты, а последний — прокурора окружного суда. Вследствие такого взгляда, неправильно и несогласно с 124, 127 и 129 статьями Устава уголовного судопроизводства, считающего обер-прокурора кассационного департамента начальником прокуроров судебных палат, что совершенно противоречило бы коренной разнице их обязанностей, предположение составителей Уставов не нашло себе осуществления. Статья 131 Устава уголовного судопроизводства разрешала каждому прокурору заменять лишь своего товарища. Прокурору же судебной палаты, на основании 539 статьи Устава уголовного судопроизводства, принадлежало право заменять прокурора окружного суда лично — в особо важных случаях — или через своих товарищей лишь тогда, когда в судебной палате состоится определение о предании суду такого обвиняемого, о котором местный прокурор полагал прекратить дело. В 1872 году, однако, ввиду настоятельных требований судебной жизни и для успеха обвинительной деятельности, статья эта изменена, причем и прокурорам судебных палат предоставлено, по их собственному усмотрению или по распоряжению
министра юстиции, принимать на себя и возлагать на своих товарищей исполнение всякой обязанности подчиненных им лиц прокурорского надзора. Поэтому ныне под обвинительною речью прокурора (первый пункт 736 статьи Устава уголовного судопроизводства) следует разуметь речь не только состоящего при суде прокурора или его товарища, но и лица прокурорского надзора судебной палаты. Это соответствует и § 146 общегерманского Устава уголовного судопроизводства, в силу которого первые лица прокуратуры при оберландгерихтах и ландгерихтах имеют право принимать на себя во всех судах их округов все должностные действия прокуратуры или совершение таковых поручать другим должностным лицам, а не тем, которые прямо компетентны. Наша судебная практика пошла по этому вопросу еще дальше, и были случаи командирования министром юстиции для обвинения по тому или другому особо важному делу выдающихся по своим способностям лиц прокурорского надзора судебной палаты в суд другого судебного округа. Так, по известному делу Тальма, разбиравшемуся в Саратовском судебном округе, для поддержания обвинения был командирован товарищ прокурора Московской судебной палаты. Редакция 736 статьи Устава уголовного судопроизводства представляется в настоящее время неполной. С одной стороны, путем последовательных решений нашего кассационного суда в понятие о гражданском истце в широких размерах включено понятие о потерпевшем от преступления, под которое подошли не только ближайшие нисходящие, но и восходящие родственники убитого, изувеченного или изнасилованной (решения уголовного кассационного департамента по делам Мироновича, 1885/5, нотариуса Назарова и др.)» в некоторых случаях оскорбленные лица, испытавшие косвенные убытки и потери, и, наконец, супруги, пострадавшие вследствие лжесвидетельства по бракоразводному делу. С другой стороны, в уголовном суде ответчиками за подсудимых, несущих личную ответственность, является целый ряд лиц. Таковы: родственники и опекуны малолетних, лица, наблюдающие за безумными, и душевнобольными, господа и хозяева в случаях, когда по гражданским законам они несут имущественную ответственность за своих слуг и приказчиков, хозяева винокуренных заводов, когда им угрожают денежные взыскания за уголовные нарушения служащих у них, принявшие наследство наследники умершего после предания его суду и, наконец, владельцы железнодорожных и пароходных предприятий, несущие гражданскую ответственность за вред, причиненный преступлением служащих при эксплуатации этих предприятий (1873/789, 1884/18, 1889/43, 1890/32, 1902/30, О. С. 1901/5). Поэтому п. 2 ст. 736 должен бы ныне содержать в себе указание на участие в заключительных прениях не только гражданского по делу истца, но и гражданского ответчика. Не представляется правильной редакция и п. 3 ст. 736, говорящая о защитительной речи защитника или об объяснениях самого подсудимого; так как на основании 749 статьи Устава уголовного судопроизводства подсудимый имеет право представлять свои оправдания после окончательных объяснений своего защитника, и в судебной практике бывали нередко случаи, когда такие последние оправдания со стороны подсудимого обращались в защитительную речь, превосходившую по объему только что произнесенную речь защитника. Поэтому правильнее было бы сказать в 736 статье, что заключительные прения состоят: …3) из заключительной речи защитника и из объяснений самого подсудимого.
2. Согласно 735 статье Устава уголовного судопроизводства заключительные прения происходят по существу рассмотренных и проверенных доказательств. Поэтому, не разделяя рассуждений высочайше учрежденной комиссии по пересмотру Судебных уставов (объяснительная записка к проекту Устава уголовного судопроизводства) о том, что в противоположность судебному следствию, имеющему исключительно задачею собирание доказательств, прения направлены к освещению и оценке добытых судебным следствием данных, следует признать, что на судебном следствии происходит не простое собирание, а поверка доказательств. Все входящее в предварительное следствие заменяется непосредственным восприятием судей при устной передаче свидетелями или при чтении протоколов осмотров, обысков и т. п. Лишь немногое в своем окончательном виде остается неизменным, как, например, показания свидетелей, подлежащие прочтению по 626 статье Устава уголовного судопроизводства. Перекрестный допрос свидетелей и экспертов, заявления и объяснения сторон, очные ставки, прочтение полученных участвующими липами и свидетелями писем или находящихся у них документов (ст. 629 Устава уголовного судопроизводства) содействуют в большинстве случаев значительной переработке того, что собрано предварительным следствием. Это рассмотрение и поверка доказательств, приведенных в обвинительном акте и выставленных против него, составляет именно задачу судебного следствия. Заключительные же прения идут дальше и должны представлять собой оценку и критический разбор доказательств (и улик) в их логической силе и житейской связи. Заключительные прения — самая живая, подвижная, изменчивая в содержании и объеме часть судебного состязания. Вообще говоря, существо доказательств составляет их основу, так как ими удостоверяется или опровергается как событие преступления и виновность в последнем подсудимого, так и наличность признаков, соответствующих преступному деянию, указанному в обвинительном акте. Поэтому прения, несомненно, не должны касаться предметов, не имеющих никакого отношения к делу, т. е. к событию, к виновности и к законному определению деяния, приписываемого подсудимому. Решения уголовного кассационного департамента (1868/254, 1870/533, 1871/1266 и 1873/710) воспрещают