Страница 63 из 76
Мы скрестили взгляды. Да, поединок получается почти полноценный, хотя, разговаривая, мы не сдвинулись с места. Даже у меня получилось держать скакуна в неподвижности.
— Да, я согласен, разумный политик должен принимать любые затруднения как должное, даже если у него есть личное мнение насчёт причин и предпосылок. Таково уж положение дел. И вы, может быть, вправе упрекать меня. Однако вы ещё очень молодой политик…
— Я вас не упрекаю. Только вам решать, как действовать. Но и последствия приходится принимать в полном объёме.
— Допустим. Однако хотелось бы узнать — что же в действительности вы собираетесь дальше делать?
— Работу. Свою работу. Энергетическая система Мониля в плачевном состоянии. Есть доля вероятности, что сдетонировать может целый комплекс обелисков, а не по одному. Это положит конец вашей истории и станет серьёзной катастрофой для моей родины. — Сильно сгущая краски, я уповал на то, что врать у меня получается убедительно. — Не хотелось бы допустить такого.
— Ясно. Рассматриваете ли вы вариант, чтоб Мониль выкупил у вас систему новых обелисков сообразно вложенному труду?
— Пока нет.
— Почему?
— Ладно, давайте начнём с самого начала. Я и сам пока не освоился с системой, ради общей безопасности должен иметь возможность вносить изменения в структуру немедленно, как только это потребуется, строго контролировать процесс и не иметь к тому препятствий. Есть крохотная вероятность, что получившиеся источники тоже могут быть опасными. Придётся выяснять, где упущение, всё исправлять. И пока работа не будет закончена, я придержу её.
— Понимаю. Вы уходите от ответа. Но здесь сейчас только вы и я. Почему бы не поговорить прямо и откровенно?
— Почему? Ладно, прямо и откровенно. Допустим даже, что я действительно хотел бы всех прокатить. Предлагаете сказать об этом прямо и дать вам в руки оружие против себя?
Дьюргам вдруг добродушно усмехнулся.
— Понимаю. А вы, значит, не планируете всех, как вы выразились, «прокатывать».
— Я хочу одного — уверенности в своём завтрашнем дне и надёжных гарантий.
— Гарантий чего?
— Безопасности. Хорошего заработка. Уважения. Это абсолютный минимум.
— Вы могли бы передать Монилю систему источников и стать главным специалистом-энергетиком. Это высокое положение, оно вполне соответствует положению куриала. Что скажете?
— Я подумаю.
— А если всерьёз?
— Кто в этом случае будет контролировать мою работу? Вы? Так какая разница с нынешней ситуацией?
— А вы не понимаете?
— Мы начинаем запутываться в собственной игре, как считаете? Нет, не понимаю. Если бы я жаждал власти над миром, добивался бы её более прямолинейными методами.
— Сомневаюсь.
Я лишь плечами пожал. Мне казалось, убеждать собеседника в собственной добропорядочности унизительно и даже опрометчиво. Непреклонная гордая позиция выглядит, может, и вызывающе, но и намного убедительнее. Конечно, Дьюргама я могу надеяться обмануть лишь в технических вопросах, что же касается моих дальнейших намерений — о, тут в своих предположениях он мог превзойти мои даже самые смелые мечты. Однако донести до него эту мысль будет нереально.
На его месте я бы себе тоже не поверил.
— Однако ж это так. Знаете, я готов был считаться с вашими чувствами и думать о вашем душевном покое… Раньше. Теперь — увы. Теперь я предпочту в первую очередь думать о собственных интересах. Но зачем нам начинать войну? Верьте или нет, но сейчас наши интересы совпадают. Я хочу построить в Мониле систему безопасных обелисков, вам нужно, чтоб новые источники энергии сменили старые, верно? Потом можно будет попробовать их поделить.
— Вы сами-то верите в то, о чём говорите?
— Почему же нет? Подозреваю, что владеть будет намного заморочнее, чем просто распоряжаться и следить за состоянием. Но сперва я должен убедиться, что не потеряю ни в положении, ни в заработке, если откажусь от собственности.
— Это единственное, что вас беспокоит?
— По большому счёту — да. Но пока я не убедился в том, что Курия скорее предпочтёт договариваться со мной, чем воздействовать угрозами или силой, обелиски останутся под моим влиянием.
— Ясно. Наконец-то. И как же именно Курия должна доказать, что больше нападений на вас не будет?
— Затрудняюсь ответить. А что вы можете предложить?
Глава Курии криво усмехнулся.
— Подумаю. Но народу-то вы как объясните свою позицию?
— А зачем народу разбираться в подобных тонкостях? Давайте спросим обывателей, как они считают — кто должен обслуживать кристаллические обелиски? Они, конечно, ответят — тот, кто их создал.
— Думаю, если спросить обывателей, кому должны принадлежать монильские источники, ответ тоже легко предсказать. Монилю, разумеется.
— Ага. И что будет делать Мониль с новыми обелисками? Ваши чародеи даже подключиться к ним не могут. Я пытался привлечь ваших специалистов ко вспомогательным работам. Хотя бы ко вспомогательным! Никто не справился. Если вы станете на меня давить, я откажусь обучать даже тех, у кого есть шансы справиться. Подготовлю своих специалистов. Благо теперь они у меня уже начали появляться.
— Понятно. Я всё-таки призываю вас пойти нам навстречу. Равно и мы в таком случае готовы будем уступать. Возможно, отыщется решение, которое в целом удовлетворит и вас, и Курию. Плохо понимаю, почему вдруг вы начали противопоставлять себя ей.
— Поправка по-детсадовски: Курия начала первой. Задала тон наших новых отношений.
— Не вся Курия.
— Допустим. Но что есть, то есть. Мы ведь решили, что политику приходится принимать ситуацию такой, какая она есть, вне зависимости от того, кто виноват и в чём причина.
— Хорошо. Но я жду от вас первого предложения. Нам нужно уладить вопрос с обелисками. Нам придётся его улаживать, потому что ситуация лишь какое-то короткое время может балансировать на ребре. Потом соскользнёт либо в одну, либо в другую сторону. Понимаете? В первом случае, конечно, вы можете всё выиграть, в другом же, наоборот — всё потерять. Подумайте, не лучше ли гарантировать себе верный доход и прочное положение?
— Наверное, лучше. Я, знаете, не игрок. Я обдумаю ситуацию. А вы, буду надеяться, не станете мешать мне работать.
— Мы даже не пытались. Вы же могли в этом убедиться. — Дьюргам смотрел спокойно, вдумчиво, и мне в глубине души пришлось с ним согласиться. — Если бы мы хотели помешать, вам не удалось бы закончить ни одного обелиска.
— Догадываюсь.
— Но начинать гражданскую войну можно только по очень серьёзной причине. Не такой, как эта.
— Какая «эта»? Где вы вообще видите причину для войны?
— Правителю, кем бы он ни был, монарх или Совет привилегированных граждан, должны подчиняться, в этом залог выживания нации. Вы наверняка это понимаете. Но в нынешнем случае было принято решение, что вмешательство будет излишним. Вы при поддержке монильских граждан, конечно, творите здесь абсолютный произвол. Но одновременно и спасаете мир. Отчасти это вас оправдывает.
— Отчасти?
— Дело, задуманное вами, из разряда опасных. Выигрыш может быть огромным, но и проиграть можно всё. В том числе и жизнь.
— Мне стоит воспринимать это как угрозу?
— Оставьте, вы же не ребёнок. Зачем искать в моих словах то, чего там нет? Никаких угроз. Зачем мне они? Постараюсь быть с вами совершенно откровенным, хоть вы, на мой взгляд, по-прежнему продолжаете юлить: как и раньше, Мониль не может обойтись без вашей помощи. Действительно не может. Мы постараемся поладить с вами — нам придётся. Но есть принципиальные вопросы, поступиться которыми немыслимо. Энергия, которая служит основой всему нашему миру и всей нашей жизни — национальное достояние. Соответствующего закона не существует, но есть вещи, которые понимаются по умолчанию.
— Зря вы думаете, что я предпочитаю крутить и юлить. Наоборот. Скажите — вас удивляет, что мне не хочется, чтоб меня использовали и выкинули, как грязную помятую обёртку?