Страница 4 из 12
– Мне очень повезло, – сказала я, и Дейл положил руку мне на плечо.
– Кому действительно повезло, так это мне.
– А мы ожидаем появления третьего ребенка у нашей дочери. – Женщина жестом указала на двери в родильную палату. – А вы, наверно, ждете у Алисы…
Она не окончила фразу, но вопросительно приподняла брови. Она была права. Портрет Алисы, семнадцатилетней дочери Хендриксов, моей будущей золовки, красовался на плакате «Наши поступки – наша ответственность». Хендриксы превратили казавшийся неотвратимым скандал в выигрышный прием, публично поддержав незамужнюю беременную дочь. Как я обнаружила, в этой семье мало что скрывали. Скорее они умели заставить негатив работать на них. Посторонние могли всерьез принять их реакцию за безоговорочную поддержку, но я была своей и знала, что в их мире не все так уж привлекательно.
– С ней сейчас миссис Хендрикс, – сказал женщине Джеймс. – По последним сведениям, все идет хорошо.
На людях он всегда называл свою жену Молли «миссис Хендрикс». Я просила Дейла не называть так меня, когда мы поженимся. Вообще-то я хотела сохранить мою девичью фамилию, Сэвилл, но у Хендриксов это было не принято.
– Ну что же, – сказала женщина. – Я оставлю вас троих в покое. С ребенком в доме вам покоя не видать, это я вам говорю по опыту.
– Мы с нетерпением ожидаем наступления хаоса, – откликнулся Дейл. – Очень приятно было с вами познакомиться, миссис Вайли.
Он слегка склонил голову, они с отцом снова сели, а женщина вернулась на свое место.
Я устала, и мне хотелось положить голову Дейлу на плечо, но вряд ли ему это понравилось бы «на людях». Эти слова я постоянно слышала от кого-нибудь из Хендриксов. Меня готовили к тому, чтобы стать одной из них. Я думаю, они взялись за это с того самого момента, когда два года назад я пришла на собеседование по поводу работы в их пансионе «Тейлорз-Крик». Меня приняли, и я так хорошо справлялась со своими обязанностями, что была теперь менеджером. Я впервые встретилась со всеми тремя в гостиной Хендрикс-Хауса, их большого двухэтажного дома рядом с пансионом и выдержанного в почти таком же архитектурном стиле. Потом они сказали мне, что с первой же минуты моего появления нашли меня подходящей кандидатурой, несмотря на то что мне только исполнилось двадцать и у меня не было никакого опыта, разве что в искусстве выживания. «Ты оказалась моложе, чем мы ожидали, – говорила мне впоследствии Молли. – Но ты была контактна, полна энтузиазма и излучала уверенность в себе. Когда ты ушла после собеседования, мы посмотрели друг на друга и поняли: вот кто нам нужен. Я взяла телефон и отменила все уже назначенные собеседования с другими претендентками».
Потом я думала, догадывались ли они тогда, что я стану одной из них. Желали ли они этого? Пожалуй, да. Я еще только начинала познавать себя. Я еще только начинала жить. Всего год назад мне пересадили сердце, и я еще училась доверять своему телу, подниматься по лестнице, ходить пешком и думать о будущем. Поэтому я и улыбалась постоянно. Я была благодарна за каждую отпущенную мне секунду. Теперь я жила в этом будущем. Хотя бывали дни, когда казалось, что моя жизнь в такой же степени не подвластна мне, как и когда я была больна. «Все так себя чувствуют, – говорила мне моя лучшая подруга Джой. – Это абсолютно нормально». У меня было так мало опыта «нормальности», что я могла только надеяться, что она права.
В приемную вошла Молли. Она не улыбалась, и мне вдруг стало страшно за Алису. На этот раз я поднялась с места первая.
– Все в порядке? – спросила я.
Я любила Алису. Она была такая… настоящая. Такая простая. Она была на пять лет моложе меня, но я чувствовала, что мы – родственные души, в только мне одной понятном смысле.
– Ее время приближается, – сказала Молли, – но она хочет, чтобы ты была с ней. – Она взглянула на меня. – Ты пойдешь?
– Я?
С самого начала было решено, что в родильной палате с дочерью будет Молли.
– Она хочет тебя, милочка. – Голос Молли звучал устало.
Дейл встал и положил руку мне на плечо.
– Тебя это не напрягает? – тихо спросил он.
Он всегда обо мне заботился. Иногда я это ценила. А иногда это напоминало мне моего отца, отрезавшего меня от мира.
– Нет, конечно.
Больницы были мне не в новинку, хотя родильная палата была незнакомой мне территорией. Я надеялась когда-нибудь стать врачом, хотя Дейл и говорил, что мне не нужно будет работать, если я не захочу. Сейчас я колебалась только потому, что находиться рядом с Алисой было привилегией Молли.
– Пойдем, я покажу тебе, где это.
Она провела меня из приемной в коридор и указала на дверь.
– Просто держи ее за руку. Будь рядом. Я ей надоела.
Она улыбнулась, давая мне понять этой улыбкой, что она слегка уязвлена желанием Алисы быть со мной, а не с ней, своей матерью.
Я услышала Алису сразу же, как только открыла дверь. Она полусидела, тяжело дыша, с напряженно-сосредоточенным выражением на лице. Я догадалась, что у нее начались схватки.
– Робин, – выговорила она, когда смогла перевести дух.
Лицо ее было красное и потное, на лбу пролегли болевые складки.
– Я здесь, Эли, – сказала я. Одна из сестер указала мне на стул у кровати. Я села и взяла руку Алисы в свою. Я не знала, что сказать. «Как ты себя чувствуешь?» – идиотский вопрос. Было видно, как она себя чувствует.
– Я здесь, – повторила я.
Кто-то дал мне холодную влажную махровую салфетку, и я приложила ее ко лбу Алисы. Тонкие прядки ее темно-рыжих волос приклеились ко лбу, и карие глаза налились кровью.
– Я больше ни минуты не могла выдержать присутствие матери, – проговорила она сквозь стиснутые зубы и потом испустила громкий протяжный стон. Я взглянула на монитор по другую сторону кровати. Пульс у ребенка был ускоренный. Разве так и должно быть?
– Я думаю, она не обиделась, – солгала я.
– Я ее сейчас ненавижу. Я их всех ненавижу. Всю мою семейку. Кроме тебя.
– Ш-ш-ш, – прошептала я, придвигая стул ближе к кровати. Интересно, обязаны ли сестры в родильной палате соблюдать конфиденциальность. Каких только сплетен они здесь не наслушаются! Дейлу меньше всего нужно, чтобы кто-то знал, что в семействе Хендрикс не все благополучно.
– Уилл должен быть сейчас со мной, – прошептала Алиса. – Вот как должно было быть.
Я удивилась. С Уиллом Стивенсоном было покончено, и мне казалось, она с этим смирилась. Он заварил кашу, которую Хендриксам приходилось теперь расхлебывать. Но сейчас было не время вступать с Алисой в дискуссию на эту тему. Я Уилла никогда не видела. Алиса скрывала эту связь даже от меня, и, должна признаться, я обиделась, когда об этом узнала. Я считала, что мы с Алисой близкие подруги. Но, промолчав о своем романе, она оказала мне услугу. Я не хотела иметь тайн от Дейла. По крайней мере, хватит тех, что у меня уже есть.
У нее начались новые схватки, и она так стиснула мою руку, что чуть не сломала мне пальцы. Пульс у ребенка замедлился, и я в тревоге оглянулась на сестер, пытаясь понять, все ли идет как надо. Но никто, кроме меня, не выглядел озабоченным.
– Этот ребенок сломает мне жизнь! – выкрикнула Алиса, когда схватки закончились.
– Ш-ш-ш, – прошептала я. Я уже не в первый раз слышала от нее эти слова, и это меня беспокоило. Если бы Алиса настояла на своем, она бы отдала ребенка на усыновление, но для ее родителей это было неприемлемо.
– Ты полюбишь ее, – сказала я, как будто была экспертом в таких ситуациях. – Все сложится хорошо, вот увидишь.
Через час родилась девочка Ханна, и моя будущая золовка из орущей, задыхающейся воительницы превратилась в кроткую, смирную семнадцатилетнюю девочку. Доктор положил крошку ей на живот, но новоиспеченная мама не прикоснулась к дочери, даже не взглянула на нее. Я увидела, как переглянулись медсестры. Мне самой хотелось потрогать ребенка. Как могло не быть такого желания у Алисы?
Одна из сестер взяла Ханну, чтобы обмыть ее. Я наклонилась к самому уху Алисы.