Страница 2 из 11
– Все равно, Валера, не сегодня, так завтра или послезавтра, но Бурят обязательно приедет на базу.
– Должен. Вместо Шинкевича и Николаева кого-нибудь готовят?
– Уже подготовили. Сегодня Трепанов привезет на базу замену Блондину и Буряту. Это наш старший лейтенант Рыбов и белорусский прапорщик Лукарин. Прими пополнение и поставь задачу заместителю на проведение личных занятий с ними. Пока у нас никаких дел не намечается, надо поставить ребят в строй.
Седов усмехнулся и заявил:
– Сегодня ничего не намечается. Завтра поступает вводная, и мы летим куда-нибудь к черту на кулички.
– Не так далеко, Валера. Ты понял меня?
– Так точно!
– Еще вопросы есть?
– Нет.
– Тогда до связи.
– До связи, Дмитрий Сергеевич.
В кабинет вошел заместитель командира отряда майор Коновалов:
– Приветствую! С утра бумажные дела?
– Черт бы побрал эти отчеты. Возмущает то, что по сути никому они не нужны. Посмотрит их мельком Белоногов, отправят копии представителям стран «Совета». В итоге на отчеты поставят гриф «Совершенно секретно» и отправят в архивы. А ты пиши каждый месяц, после любой боевой операции, когда и без бумаг всем известно, как они проходили. К чему эта бумажная хрень?
– Значит, надо, – заявил Коновалов и усмехнулся.
Крылов поднялся и заявил:
– Раз у вас пошли свои разговоры, то пойду-ка я к подчиненным. Полковник Будин разбаловал их, приходится восстанавливать дисциплину.
– С женщинами это трудно, – сказал Седов.
– Но приятно! – с улыбкой заметил Крылов.
– Смотри, Толя, узнает Лариса, что ты с Ольгой Богачевой часами в кабинете беседуешь, несдобровать тебе. Лара устроит веселую жизнь!
– Это она может, но откуда узнает, что я делаю на секретном объекте? Кстати, беседы с подчиненными входят в круг моих обязанностей. Я же не виноват, что кроме заместителя и врача в моем гарнизоне одни женщины, причем все незамужние.
– Ступай, Толя.
– Ухожу. Если что, я у себя.
– Не перетрудись.
– Постараюсь.
Крылов ушел, Коновалов присел к рабочему столу Седова и спросил:
– Так что у нас за дела, командир? Я имею в виду, ничего нового от начальства не поступало?
– Тебе не терпится вновь попасть на войну?
– Особого желания нет. Только нас никто не спрашивает, хотим ли мы этого или нет.
– Твоя правда, Юра. А новости есть, причем не самые радостные.
– Что за новости?
– Генерал Белоногов сообщил, что Блондина и Бурята медкомиссия признала негодными для прохождения службы в подразделениях специального назначения.
– Списали, значит! Но другое-то место службы предоставили?
– Шинкевичу, по словам Белоногова, предложили служить в каком-то белорусском учебном центре. А Николаев от всех предложений отказался. Ему или отряд, или гражданка. Решено уволить в запас по состоянию здоровья. Это дает ему неплохие льготы.
– Представляю, что у него сейчас на душе. Ведь Бурят был с нами еще до формирования отряда «Z», в боевой группе «Тень». Да, как бы он не натворил чего в Москве! – проговорил Коновалов.
– Он может. Черт, хотел же ему позвонить. – Валерий взял сотовый телефон, набрал номер прапорщика Николаева, тут же отключил связь и заявил: – Аппарат абонента выключен или находится вне действия сети.
– Плохая примета.
– Ничего хорошего. Но это раньше, находясь в строю, Бурят, как и все наши люди, должен был постоянно находиться на связи. А сейчас он не обязан держать телефон включенным. Надо бы найти Ромку, но как и где? Впрочем, Белоногов убежден в том, что он обязательно приедет на базу.
Коновалов кивнул и сказал:
– Я тоже так думаю.
– Если до этого не разнесет какое-нибудь кафе.
– Такое тоже вполне вероятно.
– Ладно, посмотрим, что будет дальше. К нам должны прислать пополнение вместо Блондина и Бурята. Прими его, пока я закончу с отчетом.
– Что за люди, известно?
– Ребята из резерва. – Седов посмотрел в записную книжку. – Старший лейтенант Рыбкин Сергей Андреевич, в прошлом офицер спецназа ФСБ, и Лукарин Вячеслав Алексеевич, прапорщик из Белоруссии.
– Понятно. Отряд вновь будет укомплектован по штату «А»?
– Да, пятнадцать человек. Нам надо как можно быстрее поставить в строй Рыбова и Лукарина.
– Сделаем.
– Вот и займись этим. Остальным занятия по распорядку. Юра, через полчаса прибудет фельдъегерь, а у меня еще отчет не закончен.
– Понял, командир, ухожу.
Проводив заместителя, Седов продолжил составление отчета и закончил его за пять минут до прибытия офицера фельдъегерской связи. Он передал ему пакет, откинулся на спинку кресла, попытался еще раз набрать номер Николаева, но телефон прапорщика молчал.
«Где ж ты находишься, Бурят?» – подумал командир отряда.
Сигналом вызова продребезжал телефон внутренней связи.
Седов поднял трубку:
– Слушаю.
– Дежурный по контрольно-пропускному пункту. Прибыл прапорщик Николаев.
– Легок на помине. Он на машине?
– Так точно.
– Почему не пропускаете?
– Так в списках лиц, подлежащих беспрепятственному проезду на территорию объекта, никакого Николаева нет.
– Список еще Будин составлял?
– Так точно.
– Пропускайте машину!
– Есть!
Вскоре в кабинет Седова вошел прапорщик Николаев, одетый в штатское, с объемным пластиковым пакетом в правой руке.
– Здравия желаю, командир!
– Здравствуй, Рома, рад тебя видеть. О результатах медкомиссии можешь ничего не говорить, я в курсе.
Николаев поставил пакет на диван и заявил:
– Эти суки-эскулапы даже осмотра нормального не провели. Глянули бумаги из госпиталя, снимки и тут же вынесли вердикт: не годен для службы в отряде «Z» и в других подразделениях специального или особого назначения, ограниченно годен для прохождения службы в строевых частях. Вот так, Валера. Говорят, что отвоевался я. Но это не так. Мне лучше знать!
– С медиками спорить бесполезно, Рома.
– Да знаю.
– А чем тебе было бы хуже в штабе?
– Я и штаб? Это, командир, несовместимо. К черту этот штаб. Я решил уйти на гражданку. Выслуга есть, пенсию назначат, по условиям контракта квартиру в Москве предоставят. Да, Трепанов намекал, что хату могут дать в столице, но она мне не особо нужна. Мне от родителей дом в деревне достался. Хороший, крепкий, с садом, прямо у пруда и леса.
– Где это?
– Село Шанино.
– Так оно недалеко от дачного поселка в Дронино.
– Километров тридцать. Соседями будем.
– И чем же ты, Рома, намерен заниматься в деревне? Живность разводить? Пчел? Или огородничать?
– Да сдались мне эти куры, свиньи, пчелы, огород! Поначалу ни хрена делать не буду, а дальше посмотрим. Может, женюсь.
– Понятно. Только надоест тебе самогон жрать да бездельничать.
– Тогда в Москву приеду. Служебная-то хата за мной останется до выделения постоянного жилья. А в Москве есть чем заняться.
– Нормальным людям, Рома. – Седов вздохнул. – А мы не такие. Мы люди войны, покой нам противопоказан.
– Поживем – увидим.
Седов поднялся, прошелся по кабинету и проговорил:
– Ты меня послушай. Не хочешь служить в штабе, дело твое. У тебя еще есть шанс вернуться в отряд.
Николаев с удивлением посмотрел на командира и сказал:
– Не понял! Какой, Валера, шанс, если медкомиссия списала меня?
– И тем не менее он есть. Я с Белоноговым разговаривал. Если ты не вдашься в пьянку, не плюнешь на себя, а займешься собой, постараешься восстановить боевую физическую форму, то через год генерал выведет тебя на повторную медицинскую комиссию. Возможно, он добьется переосвидетельствования и раньше. В случае положительного результата, признания тебя годным для службы в спецподразделениях, последует призыв из запаса. Ты вновь будешь введен в строй отряда, если его не разгонят до того времени. Даже если так случится, то боевую группу «Тень» начальство обязательно сохранит. Вернешься?
– Ты это серьезно, Валера?