Страница 14 из 25
Она находилась под таким сильным впечатлением от его элегантной фигуры, что язвительный ответ лорда Эверли не сразу дошел до ее сознания:
– Не то слово! Этот человек известен как заядлый картежник,
Пират, отъявленный мерзавец и даже хуже!
– Я… я просто не могу поверить всему этому, – сказала Элизабет, слишком огорченная и разочарованная, чтобы промолчать.
Лорд Ховард бросил на Эверли предупреждающий взгляд, затем улыбнулся и попытался успокоить Элизабет, неверно истолковав ее волнение.
– Не обращайте внимания на Эверли, миледи. Он просто вне себя от того, что две недели назад во время игры на светском приеме Торнтон облегчил его кошелек на десять тысяч фунтов. Успокойся, Том! – добавил он, когда разгневанный граф попытался протестовать. – А то из-за тебя леди Элизабет сегодня ночью будет плохо спать.
Когда кавалеры подвели Элизабет к группе, где стояли ее подруги, она едва слышала, о чем они говорят: все ее мысли были заняты Яном Торнтоном.
– Не понимаю, что мужчины в ней находят, – говорила
Джорджина, – она ничуть не красивее любой из нас.
– А вы вообще замечали, – с философским глубокомыслием заметила Пенелопа, – что мужчины обычно ведут себя как бараны?
Куда один – туда и все.
– Я только хочу, чтобы она поскорее выбрала кого-нибудь и вышла замуж, оставив нам остальных, – сказала Джорджина.
– Мне кажется, она всерьез увлеклась им.
– Она зря теряет на него время, – злорадно усмехнулась Валери, сердито одернув свое розовое платье. – Я уже говорила вам: Черайз уверяет, что его не интересуют «невинные молоденькие штучки». Тем не менее, – сказала она с негодованием в голосе, – я была бы рада, если бы она воспылала к нему нежными чувствами. Один-два танца, несколько томных взглядов, и мы навсегда избавимся от нее, как только молва об этом достигнет ушей ее пылкого обожателя… Господи, Элизабет! – воскликнула Валери, заметив наконец Элизабет, которая стояла чуть позади нее. – А мы думали, что ты танцуешь с лордом Ховардом.
– Отличная мысль! – подхватил лорд Ховард. – Мне был обещан следующий танец, но если вы не возражаете, может быть, потанцуем сейчас?
– Пока вы не узурпировали ее окончательно, позвольте мне сказать пару слов, – быстро проговорил лорд Эверли, ошибочно считая лорда Ховарда своим соперником. Повернувшись к Элизабет, он продолжил: – Завтра мы на весь день собирались на увеселительную прогулку в деревню. Не окажете ли мне честь сопровождать вас на этой прогулке?
Злобные пересуды подруг повергли Элизабет в такую растерянность, что она с благодарностью приняла предложение лорда Эверли и согласилась танцевать с лордом Ховардом. Когда они закружились в танце, он улыбнулся ей и сказал:
– Насколько я понимаю, скоро мы породнимся. – Заметив ее удивление этим преждевременным замечанием, он объяснил: – . Мондвэйл признался мне, что вы вот – вот сделаете его счастливейшим из людей. Полагая, что ваш брат не обнаружит о нашей семье какой-нибудь страшной тайны, которой в действительности не существует, я думаю, вопрос можно считать решенным.
Поскольку Роберт специально предупреждал, чтобы она еще некоторое время подержала виконта в неизвестности, Элизабет сказала единственно возможное при данных обстоятельствах:
– Это решение полностью зависит от моего брата.
– О-о, такое послушание лишний раз говорит в вашу пользу, – одобрительно заметил он.
Через час, когда лорд Ховард все еще не покинул ее, Элизабет наконец поняла, что он решил взять на себя роль ее опекуна на этом вечере, который, на его взгляд, не был предназначен для таких юных и неопытных особ. Когда лорд Ховард отошел, чтобы принести ей пунша, она внимательнее оглядела зал и обнаружила, что гости, причем не только мужчины, но и женщины, постепенно перемещаются в комнату для карточной игры. На обычных балах такие комнаты предназначались исключительно для мужчин, хозяева предусматривали ее для тех (обычно это были мужчины женатые или Преклонных лет), кто, будучи вынужден присутствовать на балу, категорически отказывался провести весь вечер в пустой светской болтовне. Она знала, что Ян Торнтон ушел туда в самом начале вечера, но сейчас там что-то происходило, и даже ее подруги с вожделением стали поглядывать в ту сторону.
– А что такого особенного происходит в комнате для карт? – спросила она у лорда Ховарда, когда он вернулся с пуншем и повел ее к подругам.
Он сардонически улыбнулся.
– Торнтон почти весь вечер проигрывает, что весьма необычно для него.
Пенелопа и остальные девушки, сгорая от любопытства, прислушивались к их разговору.
– Лорд Тилбери говорит, что он выложил на стол все свое имущество – в игральных фишках и ценных бумагах, – сказала одна из них.
Элизабет испуганно глотнула воздух.
– Он… он все поставил на кон?. – спросила она у своего добровольного Опекуна. – Просто положившись на волю случая? Но почему он так поступает?
– Просто, чтобы пощекотать себе нервы. Полагаю, что так. Среди картежников это обычное дело.
Элизабет никогда не могла понять, почему ее отцу, брату и другим мужчинам доставляет такое удовольствие рисковать огромными суммами, только чтобы испытать судьбу. Но сказать об этом она не успела, потому что Пенелопа, указав на Джорджину, Валери и Элизабет, с очаровательной улыбкой произнесла,
– Нам очень хочется посмотреть все самим, и, если вы, лорд Ховард, будете сопровождать нас, я не вижу причины, почему бы нам туда не пойти. Это очень интересно, к тому же половина гостей уже там,
Лорд Ховард не мог устоять, когда три хорошеньких девичьих личика смотрели на него с такой надеждой, однако, взглянув на Элизабет, он заколебался: его миссия опекуна вошла в конфликт с желанием посмотреть своими глазами, как будут развиваться события.
– В этом нет ничего неприличного, – упрашивала его Валери, – раз там уже есть другие женщины.
– Ну хорошо, – лорд Ховард беспомощно развел руками. Взяв под руку Элизабет, он провел девушек в святая святых – карточную комнату для мужчин.
Подавив желание закричать, что она не желает смотреть, как Ян Торнтон проигрывается до нитки, Элизабет с оживленным видом стала оглядывать комнату и людей, столпившихся вокруг самого большого в комнате дубового стола, загораживая сидевших за ним игроков. Темная обивка стен и винного цвета ковер придавали комнате мрачный вид, особенно в сравнении с празднично убранной бальной залой. Ближе к двери стояли два бильярдных стола, украшенных резьбой, по бокам над ними висели огромные канделябры. Всего в комнате было еще восемь карточных столов. И хотя игроков за ними не было, на них остались лежать столбики фишек и карты, предусмотрительно перевернутые вверх рубашкой.
Элизабет сделала вывод, что игроки покинули свои места ради того, чтобы посмотреть спектакль, разыгрывающийся за большим столом и вызывавший всеобщее возбуждение. Как раз в тот момент, когда она подумала об этом, один из зрителей заметил, что пора бы вернуться к собственной игре, и четверо мужчин отошли вместе с ним к своему столу. Лорд Ховард любезно продвинул девушек на освободившееся место, и Элизабет оказалась в том самом месте, где ей меньше всего хотелось бы быть, – возле локтя Яна Торнтона, откуда ей было отлично видно все, что происходило за столом, и где она могла без помех наблюдать весь процесс его финансового краха.
За столом сидели еще четверо мужчин, среди которых был и лорд Эверли. Его лицо горело триумфом. Она отметила про себя, что он не только самый молодой участник игры, но также единственный, кто совершенно не умел скрывать свои эмоции. Ян Торнтон являл полный ему контраст – он свободно откинулся на стуле, вытянув ноги вперед, камзол на груди расстегнут, лицо сохраняло ясное, безмятежное выражение. Трое других мужчин с замкнутыми лицами сосредоточились на своих картах.
Герцог Хаммондский, сидевший напротив Элизабет, нарушил молчание.
– Думаю, ты блефуешь, Торн, – сказал он, и на лице его мелькнула улыбка. – Сегодня тебе просто фатально не везет. Я поднимаю ставку еще на пятьсот фунтов, – добавил он и выдвинул пять фишек.