Черное солнце

— Как твоё имя, боец? — спросил Хонсю, спрыгивая с саркофага Дредноута и направляясь к Железному Воину.

— Я Кадарас Грендел, капитан армии лорда Беросса.

Приблизившись к окровавленному воину, комендант Халан-Гола внимательно всмотрелся ему в глаза и увидел в них дерзость и вызов.

— Да, — согласился Хонсю, повышая голос так, чтобы его могли слышать все воины из собравшихся на развалинах крепости. — Ты, может быть, и прав, Кадарас Грендел. Торамино достаточно силён и хорошо вооружён, чтобы разбить меня, с этим я не могу спорить. Но задайте себе один очень простой вопрос: почему до сих пор он не позволил пролиться ни капле крови своих воинов?

Хонсю повернулся так, чтобы его было хорошо видно и слышно, и продолжил обвинительную речь, размахивая окровавленным боевым топором в такт словам:

— Где был Торамино, когда вы сражались и проливали кровь, прорываясь сюда? Вы знаете, кто построил Халан-Гол, и вы знаете, что только самые лучшие воины могут взять эту крепость. Где был Торамино, когда вы сотнями умирали, штурмуя стены?

Хонсю видел, что его слова возымели именно тот эффект, на который он рассчитывал. Комендант учуял обжигающую волну адреналина, прокатившуюся по жилам бойцов. Он понял, что безошибочно сыграл на давней затаённой ненависти этих храбрецов, которым доставалась вся кровавая работа, к воинам Торамино. Те зачастую ничего не делали, наблюдая за тем, как гибнут их братья по крови и оружию.

— Торамино отправил вас на выполнение самой тяжёлой и кровавой работы и смеялся, глядя, с каким рвением вы выполняете её. Вы на самом деле думаете, что, одержав победу, получили бы Халан-Гол на разграбление? Вы ошибаетесь, Торамино предал вас точно так же, как Император предал Железных Воинов в древние времена. Вы хотите, чтобы с вами обращались как должно? Чтобы с вами обращались как с железными людьми?

— Мы и есть железные люди! — взревел Кадарас Грендел, и его крик тут же подхватили воины, стоящие вокруг.

— Тогда присоединяйтесь ко мне! — проревел Хонсю, крепко сжимая наплечник Грендела. — Присоединяйтесь ко мне и отомстите за такое предательство!

На лице Грендела сменяли друг друга надежда и подозрительность. Он с трудом совладал с собой, кивнул и произнёс:

— Да! Торамино заплатит за это. Я и мои воины поступаем под твоё командование.

Хонсю повернулся, встал рядом с Кадарасом Гренделом и взревел:

— Железо внутри!

— Железо снаружи! — грянули в ответ Железные Воины. Они скандировали эти слова снова и снова.

Хонсю знал, что теперь они будут сражаться за него до последней капли крови.

Уриэль видел, как рухнули два Титана, а через какое-то время, к его удивлению, битва затихла. Пал ли Халан-Гол или Хонсю отразил штурм? Понять, что произошло, можно было только взобравшись наверх.

Склон был настолько крут и опасен, что даже у бывалых Космодесантников захватывало дух от головокружительных прыжков Бескожих. Они стремительно поднимались по почти отвесным скалам, и Уриэль был готов поклясться, что ни один человек не смог бы повторить подобное. Сила его новых солдат была поразительной, а выносливость — поистине феноменальной.

В неожиданно воцарившейся тишине Уриэль смог расслышать далёкие хлопки взрывающихся топливных баков танков, накрытых лавой у подножия горы, и более отчётливые взрывы детонирующих в пекле снарядов. Практически вся армия Беросса была уничтожена огнём и расплавленным металлом, поэтому в долине воцарились тишина и покой. Уриэль решил, что атака на крепость захлебнулась. Обычно воинов, сумевших пробиться в осаждённую цитадель, ярость переполняла настолько, что рука об руку с победой шествовало полное безумие. Победители, как правило, вырезали подчистую население крепости, выплёскивая накопленные за долгие месяцы осады ненависть и горечь.

Но тишина? Это было что-то новое.

Лорд Бескожих забрался на очередной выступ, раскачиваясь своим массивным телом взад-вперёд над обрывом. Уриэль, вися на загривке огромного существа, смог, наконец, обозреть руины, в которые превратился Халан-Гол.

— Император, защити нас! — выдохнул Пазаниус.

— Штурм такой крепости не шутка, но чтобы такое… — добавил Леонид, когда сиамские близнецы, что несли его, расположились рядом со своим повелителем.

Славная армия Беросса полегла на подступах к многоступенчатой защитной стене, которая теперь представляла собой груды чёрных камней, которые торчали, как гнилые зубы из воспалённой десны. Плато было усеяно телами погибших. Некоторые были раздавлены в лепёшку, других разорвало на части. Подбитые и подорвавшиеся на минах танки все ещё чадили, как погребальные костры, время от времени ярко вспыхивая, когда из-за нестерпимого жара детонировали боеприпасы. Останки Титанов горели в невыносимом даже для глаз Космодесантников сиянии плазменного огня. Стволы артиллерийских орудий, почерневшие, оплывшие или расколотые, бессмысленно пялились в белое небо.

Даже если кто-то и продолжал вести наблюдение за этой долиной смерти и запустения, жирный дым и языки пламени давали достаточно маскировки для сильно разросшегося отряда под предводительством Уриэля.

— Кто победил? — спросил Леонид.

— Пока не ясно, — сказал Пазаниус, слезая со своего «скакуна» и идя вслед за Уриэлем по усеянному трупами полю. Он наклонился, поднял болтер, за который ещё цеплялась чья-то оторванная рука, стряхнул конечность и протянул оружие командиру.

Уриэль хладнокровно проверил заряд и приказал:

— Подбирайте себе оружие. Полковник, берите всё, что может пригодиться, сколько сможете унести.

Леонид выдернул из-под обломков сильно помятый, но все ещё рабочий лазган, и снял с трупа поясной гранатный раздатчик. Когда он нагнулся за гранатами, его грудь пронзила невыносимая боль. Полковник зашёлся в удушающем кашле, а вытерев рот, увидел на руках кровь. Но Леонид молча вытер ладони о когда-то небесно-голубую, а теперь грязную и рваную униформу.

Бескожие тем временем резвились на поле битвы, пируя на останках Железных Воинов. Они с довольным урчанием раздирали тела голыми руками, отправляя тёплое мясо прямиком в пасть. Лорд Бескожих, утробно рыкая, содрал с трупа нагрудную пластину и вонзил челюсти в плоть. Хотя он терзал тело врага, Уриэль содрогнулся и произнёс вполголоса:

— Не ешь это мясо! Не надо.

Но на морде вожака было написано, что он не просто слегка проголодался, а что ему жизненно необходимо подкрепиться. В его глазах прыгали весёлые чёртики. Такая лёгкая добыча, наконец-то можно полакомиться мясом своих заклятых врагов!

— Это мясо! Плоть, — пояснил он.

— Нет! — сказал Уриэль более настойчиво.

— Нет? — переспросил лорд Бескожих. — Почему?

— Оно испорченное. — Уриэль увидел, что существо находится в крайнем замешательстве, и добавил: — Оно плохое.

— Нет… хорошее, — упрямо мотнул головой лорд Бескожих, не отходя от свежевскрытого трупа Железного Воина. Грудная клетка была просто выломана, и внутренние органы воина вывалились в пыль.

Уриэль покачал головой:

— Если ты любишь Императора, ты не будешь есть это мясо.

— Люблю Императора! — взревел лорд Бескожих, и Уриэль вздрогнул от неожиданности. Крик этого существа был столь громким, что легко мог достичь стен крепости.

— Много мёртвых железных людей, — прорычал лорд Бескожих недовольно. — Много мяса.

— Да, но мы пришли сюда не за мясом, — сказал Уриэль. — Мы здесь, чтобы убивать железных людей и матерей плоти. Так?

Лорд Бескожих, казалось, не собирался идти на попятную, но вдруг он с досадой оттолкнул истерзанное тело и прорычал:

— Убивать железных людей сейчас?

— Да! Убивать железных людей, — сказал Уриэль, встревоженный шумом машин, приближающихся со стороны крепости. — Но сначала нам надо добраться до сердца Халан-Гола.

Уриэль только ещё искал глазами своих боевых братьев, а они уже бежали к нему, обвешанные ружьями, мечами и гранатами. Пазаниус сдёрнул болтер со своего плеча и передал его Уриэлю вместе с несколькими магазинами.