Истоки морали: В поисках человеческого у приматов

Франс де Вааль

ИСТОКИ МОРАЛИ

В поисках человеческого у приматов

с рисунками автора

Катерине,

моему самому любимому примату

Глава 1

Земные наслаждения

Разве человек только промах Бога? Или Бог только промах человека?

Я родился в Ден Босе[1] — голландском городе, по названию которого выбрал себе псевдоним Иероним Босх. Это, конечно, не означает, что я глубоко разбираюсь в творчестве художника, но значение имеет то, что вырос в городе, где на рыночной площади красовалась его статуя, и поневоле проникся игрой сюрреалистического воображения мастера и его символизмом, научился видеть его глазами место человека во Вселенной, все больше удаляющейся от Господа.

Знаменитый триптих Босха «Сад земных наслаждений», где весело резвятся обнаженные фигуры, — дань райской невинности. Его средняя часть представляет картину слишком счастливую и безмятежную, чтобы ее интерпретировать подобно некоторым экспертам-исследователям, как изображение разврата и греха. Человечество здесь свободно от вины и стыда — либо дело происходит еще до грехопадения, либо никакого грехопадения вообще не было. Мне как приматологу нагота, аллюзии на секс и плодородие, изобилие птиц и плодов, как и постоянная суета небольших групп, очень хорошо знакомы и едва ли нуждаются в каком-то религиозном или моральном толковании. Похоже, в средней части триптиха Босх изобразил нас в нашем естественном состоянии, а морализаторство приберег для третьей его части, расположенной справа, — при этом наказывает он не тех, кто резвится на центральной картине, а монахов с монахинями, обжор, мошенников, забияк и пьяниц. Босх не был поклонником духовенства с его корыстолюбием, что ясно видно из эпизода, где человек отказывается отписывать свое состояние свинье, наряженной в рясу доминиканской монахини. Говорят, что этот бедняк — сам живописец.

Сегодня, пять столетий спустя после Босха, мы по-прежнему горячо спорим о том, какое место занимает в обществе религия. И, как во времена великого живописца, центральной темой спора остается мораль. Можем ли мы представить себе мир без Бога? Хорош ли будет такой мир? Не стоит даже на минутку предполагать, что сегодняшняя линия фронта между христианским фундаментализмом и наукой определяется объективными факторами. Нужно быть весьма устойчивым к объективным доказательствам, чтобы сомневаться в эволюции, поэтому книги и документальные фильмы, адресованные скептикам, — напрасная трата времени. Они полезны лишь тем, кто готов прислушаться к аргументам, но целевой аудитории просто не достигают. Предмет споров не столько истина как таковая, сколько то, что с этой истиной делать. Для тех, кто верит, что мораль исходит непосредственно от Бога-творца, принятие эволюции означает падение в бездну аморальности. Посмотрите, какие аргументы употребляет преподобный Эл Шарптон в споре с недавно умершим горячим защитником атеизма Кристофером Хитченсом (Christopher Hitchens)[2*]: «Если во Вселенной нет порядка, а значит, нет некоего существа, некой силы, которая ее упорядочила, то кто определит, что такое хорошо и что такое плохо? Без предписаний и обязательств нет и безнравственности». Точно также мне не раз приходилось слышать аргументы в стиле Ивана Карамазова из романа Достоевского: «Если Бога нет, я имею право грабить ближнего своего!»[3*]

В нижнем правом углу «Сада» Босх изобразил самого себя, пытающимся уйти от внимания свиньи, наряженной монахиней, которая соблазняет его поцелуями. Она предлагает спасение в обмен на завещание имущества (отсюда перо, чернильница и официального вида бумага). «Сад земных наслаждений» написан около 1504 г., примерно за 10 лет до того, как Мартин Лютер инициировал протест общества против подобной церковной практики.

Возможно, это только мое мнение, но мне лично человек, которому мешает бесчинствовать только вера, поневоле внушает опасения. Почему бы не предположить, что человеческие качества, включая и самоконтроль, необходимый для жизни в обществе, присущи нам изначально, «встроены» в нас? Неужели кто-то всерьез верит, что наши предки до возникновения религии не придерживались никаких социальных норм? Что они никогда не помогали собратьям в беде и не сетовали на недобросовестность других людей? Несомненно, человек заботился о жизнеспособности своей общины задолго до появления современных религий, зародившихся всего лишь пару тысячелетий назад[4*]. Подобный временной масштаб не производит сильного впечатления на биологов.

То, что написано выше, стало началом блога на сайте The New York Times, озаглавленного «Мораль без Бога?»; в возникшей дискуссии я высказал убеждение в том, что мораль возникла раньше религии и что наблюдения за нашими собратьями-приматами могут многое рассказать о ее происхождении. Вопреки распространенному взгляду на природу как на пространство звериной жестокости и арену кровавых пиршеств, исследователи утверждают, что животные не лишены качеств, достойных нашего морального одобрения; лично меня это наталкивает на мысль о том, что мораль — вовсе не изобретение человечества, как нам нравится думать.

Поскольку это утверждение является темой настоящей книги, позвольте мне немного порассуждать, описав неделю, последовавшую за моей публикацией в блоге и включавшую поездку в Европу. Как раз перед этим я участвовал в дискуссии на тему «Наука и религия» в Университете Эмори в Атланте, где я работаю. Поводом для нее стало общение с далай-ламой по его любимой проблеме: сострадание. Мне представляется, что сострадание — прекрасная сторона всего живого, поэтому я искренне обрадовался теме, предложенной нашим почтенным гостем. Как первого участника дискуссии, меня усадили рядом с ним в окружении целого моря красных и желтых хризантем. Я был заранее проинструктирован, что к гостю следует обращаться «ваше святейшество», а в разговоре с другими говорить о нем как о «его святейшестве»; мне стало ясно, что непременно запутаюсь, и было принято решение вообще избегать всяких обращений. Войдя в зал, один из самых уважаемых людей на планете снял туфли, уселся в кресло, подогнув ноги, и надел на голову громадную бейсболку в тон своему оранжевому одеянию. Три с лишним тысячи человек в зале ловили каждое его слово. Организаторы заранее охладили мой пыл и предупредили, что аудитория тут присутствует не для того, чтобы послушать мое выступление: всех этих людей интересуют лишь жемчужины его мудрости.

Я в двух словах рассказал о последних полученных данных, касающихся альтруизма у животных. К примеру, приматы добровольно открывают дверь, обеспечивающую собратьям доступ к пище, хотя сами лишаются при этом части запасов. Обезьяны капуцины готовы добиваться благ для других; в этом несложно убедиться, если посадить двух обезьян рядом и устроить с одной из них обмен разноцветными фишками. Фишки одного цвета приносят вознаграждение только обезьяне — участнице «торгов», фишки другого цвета — обеим обезьянам. Очень скоро обезьяны начинают выказывать явное предпочтение «общественным» фишкам, дарующим поощрение обеим. И причина такого поведения — не страх, поскольку именно доминантные обезьяны (которым опасаться нечего), как правило, проявляют наибольшую щедрость.

Добрые поступки совершаются и спонтанно, без участия экспериментаторов. Так, старая самка Пеони живет вместе с другими шимпанзе в открытом вольере полевой станции Центра по изучению приматов имени Йеркса. Бывают дни, когда особенно беспокоит артрит, Пеони трудно ходить и взбираться на высоту, тогда другие самки всегда готовы помочь ей. Пыхтя и отдуваясь, старушка медленно взбирается на помост, где на сеанс груминга уже собралось несколько обезьян. При этом какая-нибудь самка помоложе (не родственница) терпеливо лезет вслед за ней, с силой подталкивая ее руками под объемистый зад передними конечностями вверх, пока Пеони наконец не присоединится к остальным.

1

Или Хертогенбосе, как его еще называют, известен с XII в. как областной центр на юге Нидерландов. Во времена Босха (ок. 1450–1516) Хертогенбос был вторым по величине (после Утрехта) городом страны.

2*

Кристофер Хитченс (1949–2011) — американский журналист и литератор английского происхождения, либерал, атеист и антиклерикал. Самая известная его книга — «Бог не любовь. Как религия все отравляет» (God is not Great: How Religion Poisons Everything) Хитченс К. Бог не любовь. — М.: Альпина нон-фикшн, 2012). (Здесь и далее сноски, отмеченные звездочками, — примечания редактора.)

3*

Чаще всего слова Ивана передают так: «Если Бога нет, то всё позволено!»

4*

Если даже «современными религиями» называть только мировые религии, то следует иметь в виду, что буддизм, например, возник в VI–V вв. до н. э., а иудаизм — в VII в. до н. э.