Опер-мечник

Опер шел по деловому кварталу Берна, выискивая глазами банк CreditSwisse, небрежно помахивая серебристым кофром внушительных размеров. Благодаря примененной антигравитации, вес двенадцати золотых брусков по двенадцать килограммов снизился до смешной цифры в полкило. Пашка тащил золото в Швейцарию по одной простой причине — обеспечение будущего своей приемной дочери Маши. Он не то чтобы не доверял госбанку родины, на здраво считал — капиталы нельзя хранить в одном месте. Добравшись, наконец, до нужного финансового учреждения, потратил целую минуту на преодоление препоны в виде двух охранников. Дресс-код и фейсконтроль, видишь ли, не соответствует. Кроссовки, белые джинсы-докии летняя рубаха-распашонка — нормальный прикид, он не на дипломатический прием собрался. В общем вырубил придурков легким ментальным ударом и, перешагнув через тела охранников, спокойно отправился вглубь банка. "Швейцарский кредит" достойно пережил смутные времена финансового кризиса, поскольку не был особо привязан к рухнувшему доллару. Клиенту со стабильной валютой — золотом — везде рады. Павла напоили хорошим кофе с малюсенькой булочкой и с повышенным вниманием отнеслись ко всем его пожеланиям. Вся процедура — оценка экспертом, составление документов, помещение брусков в ячейку и выдача стальной бирки с кодом-паролем и платиновой карты — заняла два часа. Швейцарские гномы, обаятельно улыбаясь, просили заходить еще.

После скучной, но нужной финансовой операции зверски хотелось есть, и опер зашел в первый попавшийся ресторан. Благо, прихватил из дома пачку евриков. Из ресторации выскочил спустя час полуголодный и злой.

— Гребаная Европа, за такие мизерные порции с прозрачными ломтиками невкусного хлеба они сами должны платить клиентам!

Одно грело душу — Маша на первое время обеспечена. Оно, конечно, четырнадцать миллионов евро, не ахти какая сумма, но начало положено. Сыновей и младшенькую Лиану Пашка обеспечил, а вот с приемной дочерью надо подумать. Хотя что думать, вон Мозес неоднократно намекал, положить золотишко в банк Ордена, дескать, даже проценты небольшие будут капать. Действительно, чего у него без движения тридцать тонн в подвале коттеджа лежит. Забравшись в малолюдный городской парк, Чернота порталом ушел домой, в Россию.

В отчем доме Павел выдержал три дня, затем сбежал на Байкал. От душевного раздрая хотелось волком выть, потому сделался угрюм и молчалив, не хотелось грубить родителям. Чернота понимал — наступил отходняк от Цебуса и вызволения сыновей из лап безопасников. Слишком много кровушки пролил опер, и неважно, что был в своем праве. Необходимость резкой смены обстановки напрашивалась сама собой — нервишки стали пошаливать, а опер-мечник Ордена такую слабость допустить не мог. Подготовился на скорую руку — снастей рыбацких прикупил, да припасу съестного в виде салями и нескольких бутылок коньяка. Остальное туристическое снаряжение решил приобрести в Иркутске. В спортивной сумке уместилась штурмовая винтовка "ШВ-5М" с тремя магазинами и сотней патронов в жесткой коробке из неизвестного материала, молекулярный кинжал с тридцатисантиметровым лезвием и пистолет "Кобра" в кобуре с двумя запасными магазинами. Меч опер брать не стал, слишком громоздкий — не воевать собрался, в отпуск. Вообще-то нормальные люди с легким стрелковым оружием отдыхать не едут, но тут другой случай. По инструкции любой член Ордена Хранителей, находящийся вне Базы, обязан иметь при себе оружие и магический защитный амулет. Нехитрое правило вдолбили каждому с курсантских времен намертво, причем на всю жизнь. В свое время Орден потерял несколько Хранителей именно по этой причине — магия не панацея. Нарушителя инструкции ждали суровые карательные меры, вплоть до магического развоплощения, которое редко кто переживал. Поверх огнестрела и кинжала Павел уложил аккуратно свернутый комбез "Хамелеон" — древняя разработка сгинувших Создателей. Облегчив вес багажа нехитрым магическим заклинанием. Опер на вызванном такси отправился в аэропорт. В карманах ветровки лежали авиабилеты в оба конца, паспорт и три банковских упаковки по сто тысяч рублей каждая. Ну и естественно офицерское удостоверение ФАБ. Опер сознательно летел самолетом до Иркутска — хотелось почувствовать себя обычным человеком, да и устал от порталов, которые кстати жрут чудовищное количество энергии.

Аэропорт встретил шумной многоголосицей — настала пора отпусков. Вскоре объявили регистрацию пассажиров, после нее − проход через рамку металлодетектора. Спортивную сумку с оружием пришлось сделать невидимой на подходе к зданию аэропорта. Весь перелет пришлось удерживать самолет в воздухе — периодически глохли моторы. В Иркутск прибыли вечером, и потому, поужинав в ресторане, переночевал здесь же, в аэрофлотовской гостинице. С утра, купив в киоске карту области, Павел отправился в центр города. Багаж сдал в автоматическую камеру хранения, не забыв поставить на нее магическое охранное заклятие. Ему требовалось некоторое туристическое снаряжение — палатка, керогаз, котелок с треногой, пластиковая посуда и топорик. Магазин "Туротдых" предоставил полный набор товаров и даже сверх того. К обеду Чернота уже мчался по автобану на фирменном автобусе "мерседес" в сторону городка Манзурка. Покумекав над картой, хотел от точки прибытия уйти порталом на берег Байкала, скрыться подальше от докучливых людей, а главное — от начальства Ордена. Хотя, если здраво прикинуть, захотят и на дне Мариинской впадины отыщут, благодаря метке Хранителей на груди. Организм упрямо хотел остаться в одиночестве, желая отдохнуть от всего — от семьи, от службы и вообще от цивилизации. Павел, посматривая на мелькающую мимо окна автобуса живописную природу, предвкушал полноценный отдых. Никто с утра не дергает, никуда не нужно бежать и бороться за справедливость. Лафа. "Буду лежать на песочке, загорать, купаться, попивать коньячок и пошло оно все лесом", — думал он.

К вечеру "мерседес" мягко затормозил у местного автовокзала. Высочив из автобуса, Чернов не стал тратить время на осмотр деревянного зодчества старого городка, а припустил в ближайший продуктовый магазин. Затарившись пятью хлебными караваями, сгущенкой, солью и большой коробкой зеленого чая, утрамбовал рюкзак. В наступивших сумерках он выбрался на окраину Манзурки. Лишь только деревья заслонили его от случайных прохожих, сориентировался по карте и, встав лицом к юго-востоку, сделал первый микропортал, затем — второй. Масштаб карты не подвел — перед ним, метрах в двадцати, Байкал. Отойдя подальше от берега, при лунном свете поставил палатку и, развернув туристический коврик, купленный в Иркутске, брякнулся в одежде, лишь скинул берцы-хамелеоны. Сумку — под голову, охранное заклинание — вокруг палатки, и Пашка заснул безмятежным сном с радостным и легким ощущением отпускника.

Под утро ему приснился замок — семья в полном составе пила чай на летней террасе. Мила с Беатой оживленно щебетали, сыновья чинно дули в блюдца, остужая горячий напиток. Вдруг звонко запела труба, объявляя тревогу. Замок исчез. Чернота, не размыкая глаз, пошарил рукой у изголовья в поисках меча. Пусто. Вскочил, с треском распахнул молнию замка и выскочил наружу. Ошарашенно повертел головой, щурясь от яркого солнца, перед ним простиралась безбрежная гладь озера.

— Тьфу ты, чего только во сне не привидится!

Справа опять послышалось отрывистое тутуканье горна, перемежающееся шипением и хрипом. Опер повернулся, от увиденной картины стало нехорошо.

— Ну елы-палы, отдохнул называется отшельником. Метрах в пятнадцати в беспорядке стояло несколько разноцветных палаток туристов. Движения не наблюдалось, лишь какой-то придурок в тельняшке без рукавов, стоя на пеньке, пытался изобразить из себя горниста. Получалось плохо. Подойдя поближе, опер уселся на подвернувшуюся деревяшку. Босые ступниприятно грела речная галька, горячая от яркого солнца.