Выпавшие из времени

- Тревога! - подал он громогласную команду. - Нападение на объект!

Больше ничего он сделать не успел, потому что в дело вмешался Захар. Архангельский замолчал, выпучив удивленные глаза, и остался на месте, безучастно наблюдая за происходящим.

Зато Жуковскому из-за промашки Захара пришлось несладко. Услышав команду начальника, шестеро неподдающихся потянулись за пистолетами. Будь они тренированными бойцами, возможно, им удалось бы оказать сопротивление. Но все они совсем еще недавно были гражданскими людьми, и к оружию привыкнуть не успели. Лишь один из них, всерьез занимавшийся спортом и имевший отменную реакцию, успел выхватить пистолет. Но реакция Обрубкова оказалась еще быстрее. Он перехватил руку парня и слегка сжал ее, отчего тот взвыл и выронил пистолет на пол.

В следующую секунду в результате отчаянного усилия Жуковского все шестеро оказались под его контролем. Теперь они были уверены, что в расположение подразделения прибыло высокое начальство, а шеф от растерянности просто ошибся. На самом деле, он должен был подать уставную команду: "товарищи офицеры!". А Сергей подумал - какое счастье, что с Обрубковым он встретился вчера, и сегодня тот оказался на их стороне! Уж он-то, без сомнения, успел бы отреагировать на поднятую начальником тревогу.

18

Владения генерал-лейтенанта Ковригина занимали третий, если считать сверху, уровень подземной части базы подразделения "М". Отсюда он имел доступ к двум верхним ярусам, но к нему без его разрешения не мог попасть никто. На первом этаже располагались помещения для личного состава подразделения, а на втором было устроено что-то вроде внутренней тюрьмы, в которой содержали схваченных колдунов, а также казарма для надсмотрщиков из числа неподдающихся, набранных из тюрем и лагерей. Ну и, конечно, караулка для охранников, стерегущих самих надсмотрщиков. Такой вот получался двойной заслон. Только на четвертый, самый нижний уровень подземного городка у него не было доступа.

Оказавшись единоличным хозяином большого количества свободных помещений, Мангуст дал волю своим скрытым фантазиям. Никем не стесняемый в средствах, он переоборудовал несколько кабинетов, воссоздав в них точную копию полицейского участка конца девятнадцатого века, и с удовольствием проводил там время. А какой восторг испытал он, приказав привести туда арестованного Пантелея! До сих пор Мангуст широко улыбался, вспоминая вытаращенные глаза и отвисшую челюсть старого каторжника.

На этом он не остановился, и переоборудовал еще два кабинета. В одном из них создал антураж комнаты для допросов, каким запомнил его со времен непродолжительной службы в Смоленской ЧК, во второй - кабинета следователя НКВД тридцатых годов двадцатого столетия. И попал в точку. Некоторые колдуны, помещенные в знакомую обстановку, начинали говорить раньше, чем к ним успевали применить спецсредства.

Сегодня Мангуст прилетел на базу раньше обычного. Он уже знал о неудаче, постигшей вчера Обрубкова, и сейчас ждал, когда Игнат закончит разбор полетов и доложит ему подробности. Но даже без этого он догадывался, что Игнат был прав, когда говорил, что они пытаются откусить кусок не по зубам.

Телефон зазвенел раньше, чем он ожидал. По прикидкам Мангуста, Архангельский никак не мог за такое короткое время разобраться со своими подчиненными и получить от них полный отчет. Но по этому аппарату мог звонить только он.

- Прошу прощения, Григорий Степанович, но нужно, чтобы ты срочно подошел! - услышал он в трубке голос Игната.

- Без меня не обойдешься? - недовольно спросил Мангуст. Он не любил лишний раз мелькать без причины перед сотрудниками подразделения.

- Никак! - убежденно ответил Архангельский. - Это очень важно!

Ковригин молча положил трубку и на минуту задумался. Ему очень не понравился этот звонок. Невозможно было представить себе ситуацию, с которой Игнат не справился бы самостоятельно. И голос звучал как-то неестественно, будто его принудили произнести эти слова. А главное, они называли друг друга по имени-отчеству только в присутствии посторонних. Неужели Игнат в кабинете не один? Но как могли попасть туда посторонние?

Приученный жизнью всегда готовиться к худшему, Мангуст достал из ящика стола старый надежный наган, который предпочитал всем современным пистолетам за его безотказность, прокрутил барабан, проверяя патроны, и направился к лифту.

Коридор первого яруса оказался пуст. Прежде, чем войти к Игнату, Ковригин бесшумно подошел к комнате, где тот обычно проводил совещания со своими оперативниками и резко открыл дверь. Там никого не оказалось. Тогда он, осторожно ступая по толстой ковровой дорожке, подошел к кабинету Архангельского, тихонько взвел курок нагана и прислушался. За дверью было тихо. Глубоко вздохнув, штабс-капитан Корж привел себя в боевое состояние и ворвался в кабинет. Игнат сидел за своим столом, а на диване расположились двое, один седой и благообразный, второй намного моложе. Узнав в нем по описанию Жуковского, Корж моментально все понял, поднял наган и нажал на спусковой крючок.

Но вместо выстрела раздалось тихое шипение, и револьвер окутался облачком неприятно пахнущего дыма. Он жал на крючок снова и снова, но результат был тот же.

- Хватит, господин штабс-капитан! - сказал, поморщившись, Жуковский. - Навоняли здесь! Все равно не выстрелит, порох подмок. Лучше присядьте, поговорим.

Но Корж не привык сдаваться так легко. Он уронил револьвер на пол и приготовился броситься на Жуковского, который показался ему более опасным противником, чем пожилой. Но вместо этого, неожиданно для себя, сделал деревянными ногами четыре шага и опустился на стул.

- Захар Фомич, - обратился Жуковский к своему спутнику, - ты бы поговорил с Игнатом Корнеевичем где-нибудь в другом месте, а то у нас с господином штабс-капитаном разговор долгий будет. А он, по-моему, не захочет, чтобы нашу беседу слушал кто-то третий.

- Хорошо, - согласно кивнул Захар, и поднялся с дивана. Архангельский послушно последовал за ним.

- Ну что, Григорий Степанович, приступим? - предложил Жуковский, усаживаясь за стол напротив штабс-капитана.

Разговор у них получился долгим и содержательным. Под конец Сергей устал от постоянного напряжения, потому что, стоило ему ослабить внимание, как Корж тут же пытался оказать сопротивление. Дело было не только в ментальной мощи, хоть и ее нельзя было сбрасывать со счетов. Слишком глубоко засели в сознании бывшего полицейского офицера те установки, которые он в течение всей своей жизни вбивал себе в голову. Копнув глубже, Жуковский, к своему удивлению, понял, что эти установки проникли даже в подсознание, а это уже навсегда.

И все-таки к концу беседы Сергей сломил сопротивление Коржа. Теперь тот не представлял опасности, чего и добивался Жуковский. В его намерения не входило уничтожение налаженной организации, которая занималась поисками и уничтожением мутантов, выбравших путь зла. Кто-то должен был заниматься этим. А лучшей кандидатуры на пост ее руководителя, чем бывший штабс-капитан, занимающийся этим второе столетие, все равно не было. Вот только как отнесется к этому Захар? Согласится ли он отпустить без наказания человека, повинного в смерти генерала Романова?

Но сейчас выяснять это было некогда. Время шло, а он еще не приступал к выполнению основной задачи. Убедившись, что теперь Ковригина можно оставить без присмотра, он спросил:

- Скажите, у вас есть связь с руководителем лаборатории с четвертого уровня?

Ковригин кивнул.

- Вы можете пригласить его к себе?

- Я могу только вызвать его наверх. С четвертым уровнем нет прямого сообщения. Но для этого нужно вернуться в мой кабинет, на третий уровень.

- Так пойдемте! - широким жестом пригласил Жуковский. - Скажете, что к нему приехал помощник премьер-министра.

Наверх они поднялись вдвоем с Захаром, взяв у Ковригина магнитную карточку, а ему и Архангельскому велели дожидаться внизу. Чеботарева долго ждать не пришлось. На Жуковского и Захара он не обратил внимания, а сразу закрутил головой, явно ожидая увидеть в фойе кого-то другого.