Страница 11 из 64
- Держи! Лишний стакан с тебя.
- А сам?
- Да что я, патрона не найду?
Обрубков хлопнул Самохвалова по плечу, отчего тот даже присел, вставил патрон в обойму и отправился в бухгалтерию, где ему выдали расчет. Потом спустился в дежурку, выложил дежурному пистолет с двумя обоймами и удостоверение. Солуянов на документ глянул мельком и засунул его в стол, зато пистолет вытащил из кобуры, сверил номер. Не найдя к чему прицепиться, принялся пересчитывать патроны. Обрубков хмуро смотрел на него, не понимая - за что? Почему Дима, с которым у него всегда были пусть не товарищеские, но ровные отношения, сейчас так жаждет подловить его? Но Солуянов, пересчитав патроны и убедившись, что их количество соответствует описи, не подал вида, что ожидал чего-то, поэтому Обрубков сказал ему:
- Сменишься - приходи ко мне. Я сегодня проставляюсь.
На накрытие "поляны" у него ушли все полученные в отделе расчетные. Зная аппетиты коллег, Обрубков загрузил в джип ящик водки и пять полиэтиленовых пакетов с закуской. Ближе к вечеру он соединил в комнате два стола, притащив второй из кухни, и принялся резать большими ломтями хлеб, колбасу и огурцы. Первых гостей он ожидал часам к восьми вечера. В семь позвонил Витек:
- Извини, Тимофеевич, ну никак сегодня не смогу. Понимаешь, теща неожиданно позвонила, надо ее на вокзале встретить, сумки у нее тяжелые...
Врет, как сивый мерин, понял Обрубков и положил трубку. Он отлично знал, что напарник клал с прибором на тещу, просто не хватило фантазии придумать более правдоподобную причину.
В восемь появилась уверенность, что никто уже не придет, но через пятнадцать минут оказалось, что он все-таки ошибся. Раздался звонок в дверь, и на пороге появились Солуянов и его напарник старший лейтенант Петрищев. Этих людей Обрубков хотел бы видеть у себя в последнюю очередь. Солуянова - после того, что произошло сегодня в дежурке, а Петрищева он недолюбливал всегда, скользкий тот был какой-то. Но что поделаешь, звал-то он всех, свободных от дежурства. Закрывая за ними дверь, Обрубков на всякий случай выглянул в коридор и, никого там больше не увидев, спросил:
- Остальные где?
- А что, разве мы первые? - удивился Петрищев, и в его голосе Обрубкову послышалась фальшь. - Точно, никого еще! Ничего, подойдут. Ладно, наливай, не будем же мы их ждать.
Обрубков хмуро прошел в комнату и налил до краев три пластиковых стаканчика - у него в хозяйстве ощущался явный дефицит посуды, поэтому вместе с закусью он купил целую кучу одноразовых стаканов, тарелок и вилок. И дешево, и мыть потом не надо.
- Ну, за подполковника! - поднял свой стакан Солуянов и залпом влил его в горло.
Уже знают - неприязненно подумал Обрубков, и тоже выпил, не чувствуя вкуса водки.
Успели принять по второй и по третьей, время близилось к девяти, но дверной звонок безмолвствовал. Обрубкову не хотелось разговаривать, и он больше слушал болтовню двух напарников. Выпили еще, гости уже захмелели и Петрищев принялся изливать душу:
- Завидую я тебе, Тимофеевич! Сам бы с удовольствием туда ушел. Знаешь, как в нашем отделе все обрыдло? На Тарутина смотреть не могу без содрогания! Он, скотина, уже полгода звание мне зажимает! Да, повезло тебе! Я вот стараюсь, стараюсь, несколько раз уже в штат просился, да не берут. А тебя вот... Видать, у тебя заслуг больше.
Только тут до Обрубкова дошло, о чем говорит Петрищев, кто пустил по отделу гнусные слухи, из-за которых его сегодня подвергли незаслуженному бойкоту, и от кого Архангельскому стало известно так много о его жизни. На этом званый вечер и закончился, завершившись грандиозной дракой с перевернутым столом, разбросанной по полу закуской и выставлением гостей пинками на лестничную площадку.
Назавтра он хорошенько отоспался, потом до седьмого пота делал упражнения, чтобы выгнать из организма алкоголь. Навел порядок в квартире, принял душ и, чувствуя себя бодрым и свежим, позвонил Игнату Корнеевичу:
- Здравия желаю! Подполковник Обрубков. Готов приступить к службе!
8
За долгие годы службы и без того сильная интуиция развилась у генерала Романова до предела. В этот день она с самого утра принялась усиленно сигнализировать своему обладателю, что сегодня стоит ждать неприятностей. Романов внял предупреждению и постарался прикрыться со всех сторон, отменив все назначенные встречи. Но неприятности пришли с другого боку, откуда он совсем их не ожидал. Помощник, которому он поручил проконтролировать ход следствия по делу Пантелея и сыновей, растерянно доложил, что подследственных сегодня утром вывезли из Лефортова по требованию... генерала Романова. Дежурный даже попытался предъявить подписанный генералом документ, но вместо заявки в папке оказался чистый лист бумаги, что повергло тюремного охранника в ступор.
Из двоих фиктивных подчиненных Романова, приезжавших за подследственными, охранники с горем пополам смогли описать лишь одного. Да и то, кроме маленького роста и невероятно широких плеч, ничего больше они не запомнили. Романов был знаком с одним подходящим под это описание человеком и приказал узнать, где сейчас находится майор милиции Обрубков. Через полчаса ему доложили, что майор уволен из милиции с переводом в ФСБ и убыл в неизвестном направлении. Квартира его на сегодняшний день пустует, но оплачена на три месяца вперед и по-прежнему числится за Обрубковым.
Генерал лично позвонил в управление кадров ФСБ и запросил данные о новом сотруднике. Как он и подозревал, сведения о таком человеке в компьютерной базе данных отсутствовали. Расследование зашло в тупик.
Перед глазами Романова будто тревожно замигал красный огонек, и он набрал номер командира группы силового обеспечения, на чьей подмосковной базе содержался под стражей Карл Вайсман. Он был почти уверен, что не услышит ничего хорошего, и оказался прав.
- Вы же сами позвонили и приказали отдать немца вашим людям! - услышал он удивленный голос спецназовца. - И бумагу они от вас привезли, сейчас я ее достану, - послышалось шуршание, потом сдавленный возглас: - что за черт? Товарищ генерал, я объявляю тревогу!
Но Романов уже отключился, понимая, что все равно не удастся разыскать никаких следов Вайсмана, равно как не имеет никакого смысла искать виновных в этом побеге, или, скорее, похищении.
Генерал пребывал в недоумении. Единственный известный ему человек, способный на такие чудеса, Захар Вансович, не имел никаких причин подкладывать ему такую грандиозную свинью, да и не те у них были отношения. Оставался только один способ прояснить ситуацию - спросить самого Вансовича, и Романов набрал его номер. Но на дисплее высветилась надпись: "соединение невозможно". Чувствуя неприятный холодок в груди, генерал поднял трубку стационарного аппарата - и не услышал в ней гудков. Он нажал кнопку вызова дежурного помощника, но вместо него в кабинет вошли двое. Один незнакомый, похожий на Джеймса Бонда в исполнении Шона Коннори, вторым оказался легкий на помине майор Обрубков.
- Вы арестованы, генерал, - ровным голосом сказал "Бонд". И не пытайтесь звать на помощь своих людей, все равно никто не поможет. Прошу следовать за нами.
Тело Романова вдруг стало страшно тяжелым, и он почувствовал, что совершенно не способен сопротивляться. Поднявшись со стула и, по-стариковски волоча ноги, генерал пошел следом за этими людьми, не спросив даже постановления на арест.
Конечно, "Мангуст" никогда не пошел бы на такой шаг, не получив разрешения премьера. А Виктор Викторович долго раздумывал, прежде чем его дать. Ковригин принес неоспоримые свидетельства того, что генерал ведет непонятную игру в пользу какой-то тайной организации, а это всегда опасно для государства. Но премьер не мог игнорировать многочисленные заслуги Романова и то полное доверие и даже симпатию, которые он всегда к нему испытывал. В свое время, после того, как премьеру пришлось столкнуться с некоторыми аномальными, выходящими за пределы человеческого понимания явлениями он сам предложил Романову создать и возглавить специальную службу по их расследованию и отражению исходящей от них потенциальной угрозы. До сих пор генерал неплохо справлялся с порученным заданием, и у Виктора Викторовича не было к нему нареканий, хотя иногда ему и казалось, что Романов что-то недоговаривает.