Страница 4 из 13
- А что же делать мне, святой отец? Смогу ли я прожить, не касаясь их дел?
- Вряд ли, - подумав, ответил старец. - Это только выродки-мутанты могут жить обособленно, а у нас так не получается.
- Но у вас-то получилось?
- Ты не сравнивай! - голос Даниила отвердел, зазвучал строго. - Я служу Господу, а ты, готов ли ты к этому?
- Значит, вы ничего мне не посоветуете?
- Времени у тебя впереди много, живи пока, как совесть подскажет, - туманно ответил старец, и больше Сергей не добился от него ни одного слова...
Теперь вопрос вставал в полный рост. Если не в Москву, то куда? Куда-нибудь, где есть родня? Нет, исключено, потому что сразу возникнет новый виток пересудов и подозрений - как им троим удалось сохранить молодость? В огромной стране много места, и тем труднее определиться с выбором. В конце концов, такой вопрос он не может решать единолично, подумал Сергей, все равно окончательный вариант будет принят только на семейном совете. Подумав так, он успокоился и не заметил, как на самом деле задремал.
- Просыпайся, приехали! - голос Веры вывел его из состояния дремоты, и Жуковский сразу почувствовал что-то необычное, будто невдалеке находился кто-то знакомый и очень опасный. Это было похоже на булавочный укол, болезненный, но кратковременный. Что-то мелькнуло - и снова ничего нет. Он мгновенно просканировал ментальным взглядом окружающую местность - нет, поблизости не было никого, кто мог бы пробудить подобное ощущение.
- "Ты тоже почувствовал?" - услышал он мысленный вопрос дочери.
- "Да, но что это было?" - так же неслышно ответил он.
- "Не знаю, это происходит уже третий раз".
Жуковский огляделся по сторонам и увидел, как от их дома отъехало такси и быстро скрылось за поворотом. Одновременно с этим прошло неприятное чувство. На всякий случай Сергей запомнил номер машины.
- Выгружаем вещи, приводите себя в порядок, и едем ко мне, я обед приготовила, - скомандовала Настя.
- Да мы не голодны, - запротестовала Вера. - Нас в самолете кормили.
- Ничего не хочу слушать! - дочь была непреклонна. - Что я, зря столько возилась?
Жуковский любил бывать в квартире у Насти. Она купила коммуналку в старом, "сталинском" доме, построенном еще пленными японцами, перепланировала и отделала ее по собственному дизайнерскому проекту, и теперь квартира превратилась... Во что же она превратилась? Проще сказать, что Жуковскому раньше не приходилось видеть подобного жилья. Никаких обоев, цвета на стенах плавно переходили из одного в другой, деля помещения на функциональные зоны. Выступы, возвышенности, причудливые, ни на что не похожие украшения. И при этом - ни малейшего ощущения новомодного модерна, квартира дышала теплом и уютом, туда хотелось возвращаться.
Художественный талант проснулся у дочери на третьем курсе университета неожиданно для всех, а в первую очередь для нее самой. Она писала очень приличные картины и, кроме того, стала великолепным дизайнером. Получив диплом, Настя не пошла работать в школу, а открыла фирму по дизайну помещений и оформлению рекламы, где поначалу была единственным, не считая пожилой бухгалтерши, работником. Потом дела у нее быстро пошли на лад, она расширила штат, набрав молодых талантливых ребят, купила квартиру и отделилась от родителей. Теперь она не только не брала у них ни копейки, но даже иногда в шутку предлагала отцу в случае чего обращаться к ней за ссудой.
Готовить Настя любила и умела. Сергей не был голоден, но борщ оказался таким вкусным, что, когда он встал из-за стола, пришлось расстегнуть брючный ремень. А Вера заявила, что после такого обеда она совсем разомлела, хочет спать, и дочь должна отвезти их домой. В машине она совсем стала клевать носом, поэтому дома улеглась подремать, а Сергей отправился в офис.
Жуковский уже давно занимал в фирме "Пахом" должность генерального директора, и это не было синекурой. Он постоянно учился горному делу, даже прошел специальные курсы, дающие право на ответственное ведение горных работ, а если еще учесть особое чутье на драгоценный металл, то никто не вправе был сказать, что он даром ест свой хлеб. Андрей Синицын, единственный в городе член ордена миссионеров, исполнял обязанности заместителя директора по вопросам безопасности и сохранности металла. Ему, приехав в офис, Жуковский и рассказал о странном эпизоде около дома.
- Какой говоришь, номерок у машины? - спросил Андрей, нажимая кнопки телефона. Услышав ответ, он назвал кодовую фразу, сделал запрос и получил из милицейской базы данных исчерпывающую информацию о водителе такси.
- Похоже, водитель не причем, - сказал он Сергею, - но я сегодня же поспрашиваю его.
К вечеру Синицын приехал домой к Жуковскому и, уединившись с ним в домашнем кабинете, сообщил, что ему удалось выведать у таксиста. Пассажира он взял по телефонному заказу, тот зафрахтовал машину повременно и долго ездил по городу, заходя в разные учреждения, в том числе в банк. Водитель даже удивился, потому что внешностью пассажир совершенно не походил на делового человека. Потом они долго стояли около дома по улице Гагарина, того, где жили Жуковские, пассажир кого-то ждал и, не дождавшись, приказал отвезти его в аэропорт, где и остался, хотя никакого багажа при нем не было.
Сергей внимательно рассмотрел облик странного пассажира, отсканированный Андреем из сознания таксиста. Тот был прав, меньше всего этот парень напоминал человека, имеющего дело с банками и официальными учреждениями. На вид лет тридцать, круглое простоватое, почти придурковатое лицо, слегка косящие глаза. Нет, Жуковский готов был поклясться, что никогда его не видел. И вторичное ментальное отражение, снятое Синицыным с таксиста, тоже не дало ничего интересного. Обычный фон, характерный для недалекого, не очень грамотного и развитого человека. И все-таки в нем было что-то, что привлекло внимание Сергея. Фон был обычным, но каким-то суженным, будто сам субъект старался уйти от подробного рассмотрения, или кто-то помогал ему. Заметил это только Жуковский, Андрей ничего подобного определить не мог, как ни старался.
И еще Сергей, вспоминая мысленный укол, который он ощутил около своего дома, понял, что это чувство ему откуда-то знакомо. Что-то подобное уже было. Всю ночь он проворочался без сна, пытаясь вспомнить, и только под утро его осенило. Но этого не
могло быть! Человека, чью ауру Жуковский, как ему казалось, рассмотрел во время моментального контакта сознаний, он почувствовал бы за километр. Но рядом в тот момент его точно не было. Возможен был другой вариант - круглолицего соглядатая подготовил и отправил к нему тот, о ком он подумал. Вот только зачем?
2
Девять лет в Магадане превратились для Андрея Синицына в девять лет мучений и счастья, взлетов и падений. И все из-за Насти. Эта девушка была для него всем. Помани она пальцем, и он бросился бы за ней в ледяную воду Охотского моря. Полгода они даже прожили вместе, и это было самое счастливое время в жизни Андрея. Но потом она изменила решение, и Синицын познал всю глубину страданий. Он знал, что здесь не замешан никакой другой мужчина, и из-за этого тем более не мог понять, что послужило причиной такому ее поведению. Настя теперь держалась с ним по-дружески, а он хотел любви, и такие отношения доводили его почти до физической боли.
И все равно он был счастлив хотя бы тем, что орден определил местом его службы этот холодный северный город, потому что не представлял себе, что делал бы вдалеке от Насти. Само чувство, что она здесь, рядом, что в любой день ее можно увидеть, согревало и питало волю к жизни. А терять эту волю было никак нельзя, ведь он в единственном числе представлял здесь орден и, кроме личной жизни и обеспечения безопасности фирмы и ее генерального директора, у Синицына было множество специфических обязанностей миссионера. Взять хотя бы поиск маленьких потенциальных носителей духа. За девять лет он обнаружил троих таких детишек, и в Москве были чрезвычайно довольны таким результатом. Правда, выражал недовольство клан, не имеющий постоянного представителя в этом регионе, но тут уж ничего не поделаешь, кто успел, тот и съел, как говорил Степан Бойцов, изредка наведывающийся в Магадан.