Страница 27 из 30
Видно, никак не желают руны отпустить от себя Дункана Мак-Лауда. Всегда появляются они в самые опасные моменты его жизни.
Вошли они в зал — и сразу бросились друг к другу, занося древнее оружие. И закружилась перед глазами зрителей карусель боя…
Противник — имя его так и не было названо — был на полторы головы выше Дункана. И широкий разворот плеч его бугрился глыбами чудовищных мышц.
И вместе с тем какая-то неуловимая плавность и мягкость сквозила в каждом его движении. Мягкость, столь не свойственная обычно этаким гигантам.
Не бык, а тигр…
Что-то странно знакомое различил Дункан в манере перемещений, атак и уклонов своего врага. Но не сразу смог он распознать, что именно.
Эту странность Конан тоже уловил почти сразу. И уж он-то сумел тут же определить ее источник…
Не от второго ли из бойцов исходит аура бессмертия?
И хотя поединщики кружили по залу, постоянно меняясь местами, Конан все же сумел вскоре «нащупать» ауру того из них, который его интересовал.
И понял, что все — не так просто…
Смертен был этот единоборец. Смертен наверняка и безо всяких оговорок.
Раны у него должны затягиваться с не большей легкостью, чем у обычного человека. И срок его жизни — обычен. Но…
В том-то и дело — «но»!
Но сражался он так, как только бессмертным дано сражаться. Значит, если не он сам, то его Учитель…
Эту мысль Конан не успел додумать до конца. Ведь и сам он тоже был Учителем — следовательно, должен был следить за своим учеником.
А ход боя сейчас резко изменился.
Впервые за долгий срок Дункан встретил равного себе противника. Вернее, почти равного.
Почти…
Сумел ли он подобрать ключ к Мастеру секиры или в дело вступила усталость, гораздо скорее одолевающая смертных, чем бессмертных, — но с определенного момента бой стал походить уже не на схватку за жизнь, а на игру в кошки-мышки.
Кошкой был Дункан. Мышкой — его безымянный противник.
Если, конечно, возможна мышь, превосходящая ростом кота…
Взмах — и Мастер Секиры, встретив на своем пути пустоту, падает, увлеченный силой удара. Падает, как хорошо тренированный человек, перекатывается — и вот уже снова на ногах.
Потом — еще раз удалось ему упасть так, чтобы сразу подняться. И еще один раз.
А вот на четвертый раз, поднимаясь, он увидел занесенную прямо над ним секиру. И понял, что любое движение будет стоить ему жизни.
Впрочем, неподвижность тоже отнюдь не гарантировала…
И тогда, не выдержав, старик из задних рядов — тот, что одет был, как хайлендер, — растолкав придворных, пробился вперед и крикнул что-то, обращаясь к Мастеру Секиры.
Трудно сказать, услышал ли тот его слова, — во всяком случае, он не повернулся на голос. Все его внимание сейчас было устремлено на вражескую секиру.
А Дункан столь хорошо осознавал свое преимущество, что позволил себе скосить глаза в сторону старика.
И вот тогда он все и увидел.
А увидев — узнал.
Узнав — понял.
Во всяком случае, тогда он был в полной уверенности, что понял все.
Говорили в старину: лишь Мастер может одолеть Мастера.
37
Увидел Дункан, что старик облачен в тартан.
И даже с немалого расстояния узнал он цвета этого тартана. Их он накрепко запомнил за те годы, которые копилась в нем месть…
А узнав рисунок — понял, что перед ним стоит сам Этерскел Мак-Фуад. Значит, именно его клан повинен в гибели Дженет!
Глава же клана — отвечает за весь клан…
И еще одно понял Дункан. Понял он причину того странного беспокойства, которое мучило его с момента прихода во дворец.
А после того, как оказался в этом зале — оно усилилось. Настолько усилилось, что иногда перекрывало даже горячку боя…
Это была та самая волна, прислушиваясь к которой можно отличить бессмертного от прочих людей.
И исходила она — от старика…
Крагер! (Конан рассказывал ему о Крагерах.). Демон в образе человека!
— Крагер! — выкрикнул Дункан. И оставив поверженного противника, бросился на Этерскела.
Не нашлось среди придворных мужчины, чтобы стать между ними. А Конан
— не успел сделать это, сорвавшись со своего проклятого почетного места…
Старик даже не пытался защищаться. Впрочем, он, кажется, не носил оружия.
С недоумением смотрел он на свою приближающуюся смерть.
Это недоумение чуть уменьшило уверенность Дункана. Но не остановило его руку…
В эти мгновения Конан тоже понял, что происходит. Понял он, что именно сейчас сработала ловушка, поставленная Крагером всех Крагеров. И все остальное — тоже понял он.
Все!
Возможно, он все-таки успел бы остановить действие ловушки. Но, бросившись из угла зала к его середине, он увидел, что рановато Дункан сбросил со счетов Мастера Секиры.
Тот несся следом за ним, в точности повторяя его движения. И вот он уже занес свой испещренный рунами топор, метя Дункану как раз поперек шеи.
Это — единственное уязвимое место носителя Силы… Еще шаг — и покатится по узорчатым плитам пола его голова.
Учитель в ответе за ученика.
Поэтому, когда встал выбор — голова Дункана или голова Этерскела, — Конан не мог избрать второй вариант. А именно такой выбор и встал…
Отшвырнув в сторону Мастера Секиры (зарубить бы на долю секунды быстрее вышло, но — за что его убивать?), Конан безнадежно повернулся к Дункану. Он уже протянул руку, понимая, что опоздает…
И опоздал.
Голубое пламя ударило из перерубленной шеи Мак-Фуада — высоко, до самого потолка зала. И рассыпалось лепестками, кружась в дьявольском хороводе…
И сквозь гул и грохот высвобождающейся энергии Конану послышался раздающийся откуда-то издалека, словно из иного мира — дикий, безумный смех.
Это хохотал Черный Воин…
Говорили в старину: да, лишь Мастер может одолеть Мастера. Но если такое и впрямь произойдет — ничего в том нет хорошего!
Потому что при этом уйдет из мира частица мастерства…
38
Когда отбушевал смерч освободившейся энергии, которым сопровождается смерть каждого из бессмертных, Конан огляделся.
Они были в зале одни.
Все остальные разбежались — и король, и свита. Даже охрана разбежалась. И ничего странного в этом нет!
Куда-то исчез и Мастер Секиры. А вот это — уже странно!
Двое живых в зале. Один труп.
— Идем… — Конан потянул все еще ошеломленного Дункана за руку.
— Куда, Учитель?
— Неважно, куда. Главное — отсюда!
— Из дворца?
— Из дворца. Из города. Возможно — из страны… Да живей, пока они выходы не перекрыли!
Дункан покорно следовал за Конаном. Но вдруг он остановился.
— Я не сделаю ни шагу, Учитель. Ни шагу не сделаю я во спасение самого себя — пока ты не объяснишь мне, что произошло здесь!
Конан посмотрел на него больным взглядом:
— Ты в самом деле хочешь это узнать, ученик?
— Да, я хочу!
— Ну что ж — пеняй на себя… Вот что произошло…
Это было во времена, когда число боевого отряда определяли по количеству секир.
Когда объединенные войска нескольких кланов, составивших бонд [бонд в Шотландии — письменный договор, который призван точно определять цели и особенности каждой из договаривающихся сторон], одолели клан Мак-Фуадов, — лишь одного человека пощадили они. Одного, а не двух…
Потому что был Этерскел Мак-Фуад Мастером и Меча, и Тартана. И вовсе не стар он был тогда.
Чем определяется возраст того, кто неподвластен истинной старости? Почему один из них выглядит на двадцать лет, другой — на сорок пять?
Это определяется моментом пробуждения Силы. Вне зависимости от того, пробудят ее слова Учителя — или Первая Смерть…
Ни один из бессмертных не встретился с Этерскелом за девяносто лет, прошедшие от рождения его — до смерти. Это — не такая уж редкость.
И ни разу за эти годы не пришлось ему умереть от оружия во вражеской руке. Это — редкость куда большая, но тоже в пределах вероятного.