Смерть королей (ЛП)

Он должен был знать про большой риск, так как репутация у меня была ещё та, но ему пообещали огромное вознаграждение.

— Это был датчанин или сакс? — спросил я.

— Сакс, господин.

— И ты не знаешь его?

— Нет, господин.

Я продолжал спрашивать, но он сказал только, что мужчина был худым, лысым и одноглазым. Это описание мало о чём мне говорило.

Одноглазый, лысый мужчина? Это может быть кто угодно. Я задавал вопросы до тех пор, пока не выжал из Вэрфурта все ответы, оказавшиеся бесполезными, а затем повесил и его, и лучника.

И Уиллибальд показал мне волшебную рыбу.

Делегация ждала в зале. Шестнадцать человек из Винтанкестера, столицы Альфреда, и среди них не менее пяти священников.

Двое, как и Уиллибальд, прибыли из Уэссекса, другая же пара оказалась мерсийцами, которые, по всей видимости, поселились в Восточной Англии. Я знал обоих, хотя сначала и не узнал их.

Это были близнецы Цеолнот и Цеолберт, которые около тридцати лет назад оказались вмести со мной заложниками в Мерсии.

Мы были детьми, захваченными датчанами — я был рад этой участи, а близнецы возненавидели ее.

Теперь им было около сорока лет, два одинаковых священника коренастого телосложения, с круглыми лицами и седыми бородами.

— Мы следили за твоими успехами, — сказал один из них.

— С восхищением, — закончил второй. Как и в детстве, я не мог различить их. Они заканчивали друг за другом предложения.

— С вынужденным, — сказал первый.

— Восхищением, — сказал второй близнец.

— С вынужденным? — спросил я враждебно.

— Известно, что Альфред недоволен.

— Вы сторонитесь истинной веры, но…

— Мы ежедневно молимся за вас.

Другая пара священников, оба западные саксы, были людьми Альфреда. Они помогли ему составить свод законов, и выяснилось, что целью их приезда было сообщить об этом мне.

Оставшиеся одиннадцать человек, пятеро из восточной Англии и шестеро из Уэссекса, были воинами, охранявшими священников в их путешествии.

И они привезли волшебную рыбу.

— Король Эорик, — сказал Цеолнот или Цеолберт.

— Хочет заключить союз с Уэссексом, — закончил другой близнец.

— И с Мерсией!

— Христианские королевства, как ты понимаешь.

— И король Альфред, и король Эдвард, — подхватил Уиллибальд, — отправили подарок королю Эорику.

— Альфред до сих пор жив? — спросил я.

— Слава Богу, да, — ответил Уиллибальд, — хотя он болен.

При смерти, — вмешался один из западно-саксонских священников.

— Он с рождения при смерти, — сказал я, — и сколько я его знаю, все умирает. Он лет десять еще проживет.

— Дай Бог проживет, — сказал Уиллибальд и перекрестился. — Но ему уже пятьдесят лет, и он угасает. Он действительно умирает.

— Поэтому он и хочет заключить этот союз, — продолжил западно-саксонский священник, — и поэтому лорд Эдвард обращается к тебе.

— Король Эдвард, — поправил своего спутника Уиллибальд.

— Так кто обращается ко мне? — спросил я, — Альфред Уэссекский или Эдвард Кентский?

— Эдвард, — ответил Уиллибальд.

— Эорик, — вместе сказали сказал Цеолнот и Цеолберт.

— Альфред, — сказал западно-саксонский священник.

— Все они, — добавил Уиллибальд. — Это важно для них всех!

Эдвард или Альфред, или они оба хотят, чтобы я поехал к королю Восточной Англии Эорику. Эорик был датчанином, но он перешел в христианство и отправил близнецов к Альфреду и предложил создать великий альянс между всеми христианскими частями Британии.

— Король Эорик предложил, чтобы ты вёл переговоры, — сказали Цеолнот или Цеолберт.

— Прислушиваясь к нашим советам, — быстро добавил один из западно-саксонских священников.

— Почему я? — спросил я близнецов.

Уиллибальд ответил за них:

— Кто знает Мерсию и Уэссекс лучше тебя?

— Многие, — ответил я.

— Те другие, — сказал Уиллибальд, — пойдут за тобой.

Мы были за столом, на котором стояли эль, хлеб, сыр, похлёбка и яблоки. Разожженный большой огонь в очаге в центре комнаты освещал закопченные балки.

Пастух оказался прав, и крупа превратилась в снег, некоторые его хлопья пролетали через дымоход в крыше.

Снаружи, за частоколом, Вэрфурт и лучник свисали с голой ветки вяза, и их тела были пищей для голодных птиц.

Большинство моих людей были в зале, слушая наш разговор.

— Сейчас слишком холодно для того, чтобы вести переговоры, — сказал я.

— Альфреду осталось недолго, — сказал Уиллибалд, — и он хочет этого альянса, господин. Если все христиане Британии объединятся, господин, тогда молодой Эдвард сможет удержаться на троне, когда он получит корону.

Это похоже на правду, но зачем Эорику нужен этот альянс? Эорик из Восточной Англии сидит на заборе между христианами и язычниками, датчанами и саксами, сколько я его помню, а сейчас он захотел объявить о своей верности саксонским христианам?

— Из-за Кнута Ранулфсона, — объяснил один из близнецов, когда я озвучил этот вопрос.

— Он привёл людей на юг, — сказал второй близнец.

— На земли Сигурда Торсона, — сказал я. — Я в курсе, я сообщил об этом Альфреду. И Эорик боится Кнута и Сигурда?

— Боится, — сказал Цеолнот или Цеолберт.

— Кнут и Сигурд не будут атаковать сейчас — сказал я, — но весной, возможно.

Кнут и Сигурд были датчанами с Нортумбрии и, как и все датчане, лелеяли мечты о том, чтоб захватить все земли, на которых звучит английская речь.

Захватчики пытались снова и снова, и раз за разом они проигрывали, но следующая попытка была неизбежна, потому что в сердце Уэссекса, которое было оплотом христианства саксов, происходило неладное.

Альфред умирал, и его смерть, несомненно, принесет языческие мечи и языческий огонь в Мерсию и Уэссекс.

— Но зачем Кнуту и Сигурду атаковать Эорика? — спросил я. — Они не хотят Восточную Англию, им подавай Мерсию и Уэссекс.

— Они хотят всё, — ответили Цеолнот или Цеолберт.

— И истинная вера будет изгнана из Британии, если только мы не защитим её, — сказал старший из двух западно-саксонских священников.

— Поэтому мы просим тебя выковать этот альянс, — сказал Уиллибалд.

— В праздник Рождества, — добавил один из близнецов.

— И Альфред послал подарок Эорику, — продолжил Уиллибальд с энтузиазмом, — Альлфред и Эдвард! Они были очень щедры, господин!

Подарок был заключен в коробку из серебра, усеянную драгоценными камнями.

На крышке коробки была фигура Христа с поднятыми руками, по ободку надпись: «Edward mec heht Gewyrcan», и это означало, что Эдвард приказал сделать этот ковчег, или, что вероятнее, его отец заказал подарок, а затем приписал щедрость своему сыну.

Уиллибальд с благоговением поднял крышку, демонстрируя обивку из красной ткани. Маленькая подушечка размером в человеческую ладонь уютно расположилась внутри, а на ней лежал скелет рыбы.

Это был целый скелет рыбы, без головы, только длинный белый позвоночник с рядом ребер с двух сторон.

— Вот, — сказал Уиллибальд, говоря так осторожно, как будто слова, произнесенные слишком громко, могли потревожить эти кости.

— Мертвая селедка? — спросил я недоверчиво, — это и есть подарок Альфреда?

Все священники перекрестились.

— Сколько ещё рыбных костей тебе нужно? — спросил я. Я посмотрел на Финана, моего ближайшего друга и начальника личной стражи. — Мы можем достать мертвую рыбу, не так ли?

— Хоть целый бочонок, господин, — ответил он.

— Лорд Утред! — Уиллибальд, как всегда, взвился от моих насмешек.

— Эта рыба, — он направил свой дрожащий палец на кости, — была одной из тех двух рыб, которыми наш Господь накормил пять тысяч человек!

— Вторая, должно быть, была просто гигантская, — сказал я, — что это была за рыба? Кит?

Старший западно-саксонский священник сердито посмотрел на меня.

— Я советовал королю Эдварду не посылать тебя для этого дела, — сказал он, — я говорил ему, что нужно послать христианина.

— Так в чём проблема, используйте другого, — парировал я. — Я лучше проведу праздник Йолль в своём доме.