Горец III

— Да, — прохрипел в ответ Дункан.

— Надеюсь, — продолжал нагло издеваться Уолтер, с внешней легкостью отражая нападение Мак-Лауда, — это наша последняя встреча?

— Да, я тоже так думаю. Защищайся.

И вдруг, к большому удивлению Райнхардта, лицо Мак-Лауда стало каменным, а глаза потеряли всяческое выражение, словно погрузились в духовную пустоту, а тело застыло, как статуя. Это все было так неожиданно, что Райнхардт замешкался, не зная что делать с этим, так неожиданно возникшим вместо живого противника камнем. Мертвый взгляд смотрел куда-то вдаль, над его головой, но как только Райнхардт совершал малейшее движение, катана немедленно поворачивалась в сторону предполагаемого удара, перекрывая корпус своего хозяина и не давая возможности найти место для проведения атаки.

Обойдя Мак-Лауда вокруг, Райнхардт нанес рубящий удар сверху, надеясь, что таким способом он оживит неподвижного противника. Руки Мак-Лауда не спеша поднялись вверх, увлекая за собой лезвие меча. Зильбер лязгнул о подставленный клинок и, разбросав во все стороны снопы голубых искр, скатился по кривому лезвию катаны и соскользнул в сторону, так и не коснувшись тела Дункана.

Неподвижная фигура вздрогнула и вновь выбросила серо-голубое жало меча.

Сталь со свистом рассекла воздух и впилась в широкую гарду зильбера, оставляя на выгравированном гербе глубокую царапину. Если бы на сабле Уолтера не было этого защитного приспособления, то он наверняка лишился бы кисти. Удар оказался настолько сильным, что отшвырнул руку Райнхардта так, что тот чуть не выронил свое оружие.

За первой вспышкой катаны последовала еще одна. Полыхнув перед самым лицом противника, она сбрила клок бороды с подбородка Уолтера. Это привело его в ярость.

Сверкнув безумными глазами, он набросился на Дункана. Оружие скрестилось над головами дерущихся, оба воина схватили друг друга за руки и, стараясь оттолкнуть один другого, принялись кружить по залу, словно танцуя какой-то жуткий танец под нависшим над их головами смертельным металлом.

Всем телом Уолтер налег на Мак-Лауда, тесня его к окну. Шаг, еще один… И оба танцора влетели в широкую раму окна. Стекла не выдержали груза упавших на них тел и с хрустом посыпались вниз, прозрачным дождем опадая на каменные плиты двора. Тонкие деревянные перепонки рамы хрустнули, разлетаясь в щепки.

Дункан повалился на подоконник, продолжая держать Райнхардта за руку. Воющий клубок на мгновение замер, раскачиваясь в шатком равновесии, и, когда центр тяжести оказался за серединой подоконника, оба сражающихся перелетели через него, успев расцепиться в воздухе, и грохнулись на засыпанный стеклами гранит плит.

Прямо под окном от террасы шла крутая лестница с мраморными ступенями, по которым Мак-Лауд и Райнхардт скатились на большую лужайку сада, окаймленную насыпью из гранитных глыб, которую украшали гигантские горшки с большими кустами роз, растущими прямо в них.

Райнхардт первым поднялся на ноги и быстро захромал по дорожке, выложенной красным кирпичом. Мак-Лауд тоже вскочил и бросился следом. Уолтер к этому времени успел доковылять до кряжистого молодого тиса, росшего возле угла дома. Подтянувшись на суковатой ветке, он легко взобрался на нее и продолжил бой оттуда.

Мак-Лауд высоко подпрыгнул и в прыжке взмахнул мечом. Катана, словно бритва, перерубила ветку добрых трех дюймов в диаметре, на основании которой примостился враг — и Уолтер рухнул на засыпанную опавшими листьями траву.

Срубленная деревяшка упала на него, мешая орудовать саблей. Дункан навис над Райнхардтом, занося катану над головой Уолтера.

Стиснув зубы и собрав все силы, Райнхардт отшвырнул ветку в сторону, одновременно взмахнув зильбером над самой землей. Сверкающая сталь словно косой смахнула полумесяц травы и, задев обувь Дункана, гладко срезала каблук и подошву, чудом не задев ногу успевшего в последнюю секунду подпрыгнуть Мак-Лауда. Катана ушла в сторону, не причинив Уолтеру никакого вреда, и впилась в землю в футе от мгновенно откатившегося Райнхардта.

Стиснув зубы, Дункан остановился и вновь превратился в статую. Постояв в полной статике несколько секунд, но так и не дождавшись нападения Уолтера, эта глыба словно стала таять, превращаясь в бесформенную массу, в пар, в непрерывное движение… Меч также растворился в осеннем воздухе вслед за своим хозяином.

— И ты еще думаешь, что легко справишься со мной! — хохотнул Райнхардт, пытаясь рассечь саблей неуловимого Мак-Лауда.

Двигающаяся тень на секунду приняла зильбер в себя, но еще через миг из ниоткуда материализовалась катана, которая огненной молнией отогнала назойливую немецкую сталь и сделала глубокий разрез на груди Райнхардта, после чего вновь исчезла, став еле уловимым мерцанием.

Улыбка мгновенно сошла с губ Уолтера и, схватившись рукой за перепачканную кровью рубашку, он удивленно посмотрел на противника. В его глазах вспыхнули искры неукротимой ненависти, и он зашипел:

— Проклятье…

В ответ из облака-Мак-Лауда вновь вырвалась грозная катана, — и Райнхардт отлетел от сильного удара на несколько ярдов. А облако вздрогнуло и, будто подхваченное порывом попутного ветра, двинулось к Райнхардту, поднявшему зильбер для отражения новой атаки. Приблизившись, исчезнувший в движении Дункан изрыгнул новую порцию блестящей смерти, — и Уолтер упал на гранитные булыжники насыпи с рассеченным животом.

Ранение оказалось слишком серьезным, чтобы Райнхардт смог продолжать сражение. Качаясь, он с трудом поднялся на ноги и, пытаясь удержать в слабеющей руке саблю, словно не выдерживая ее веса, снова опустился на колени.

Облако вновь превратилось в каменную глыбу. Мак-Лауд застыл возле поверженного врага, наблюдая, как тот, рыча и отплевывая кровавую слюну, опирается на зильбер и пытается подняться на непослушные, ставшие вдруг деревянными, ноги. Тело регенерировало быстро, — но не настолько быстро, чтобы опередить катану, которая медленно поползла вверх и, словно нож гильотины, достигнув своего апогея, стремительно рухнула вниз, со свистом рассекая зябкую прохладу осени.

Обезглавленное тело еще какое-то время продолжало попытки подняться, опираясь на саблю. Фонтан крови хлестал из среза горла, заливая бордовую рубаху. Наконец тело обмякло и по нему прошла волна судорог. Это была агония.

Дункан вынул из мертвой руки зильбер и, больше не смотря на то, что еще минуту назад было Райнхардтом, быстрым шагом направился к особняку.

Горячая волна, налетевшая сзади, пронзила все его тело. Влажный осенний ветер превратился в огнедышащий поток, как будто кто-то открыл дверцу невидимой гигантской топки и выпустил неукротимый вихрь, срывающий сейчас листву с деревьев и бросающий ее на голову Дункана.

Он ненавидел эти секунды всем своим существом, когда поток силы покидал тело убитого и, смешиваясь с эфирными вихрями, разрушал все и вся, вливаясь в тело победителя.

Голубое свечение вспыхнуло искрящимся ореолом вокруг неподвижно лежащего Райнхардта и, приподняв его футов на пять над землей, бросило в душный вихрь пыльной жухлой листвы. Свечение превратилось в ослепительные молнии. Эти извивающиеся, разбрасывающие искры змеи сорвались с мертвого тела и, переплетаясь в шипящий клубок, пронеслись по насыпи, взрывая тяжелые вазоны с розами.

Осколки керамики и комья земли разлетелись во все стороны. Описав полный круг и разрушив все, что оказалось на их пути, молнии набросились на Дункана. Электрические разряды пронзали тело, превращая уставшие мышцы в стальные канаты.

Ноги Мак-Лауда подкосились, и он рухнул на клумбу в отцветающие цветы и декоративную траву. Обжигающий поток ворвался в задыхающиеся легкие, наполняя их болью и захлестывая горло резким привкусом крови.

Ослепительная вспышка разорвалась перед глазами, застилая весь мир кровавой пеленой. На мгновение сознание бильярдным шаром вылетело из черепной коробки. Змеи, шипя и извиваясь, еще раз облизали скованное ремнями судорог тело и, поднявшись вверх, ушли в глубокую голубую бездну осеннего неба.