Я - тьма

Ариес кивнула.

— Разумно. Не припомню, чтобы ты в школе так здраво рассуждал.

— Я иногда жутко сообразителен.

— Я уж вижу. Итак, ваш заказ — один кофе с палочкой «Твикса».

Она оставила его у окна и спустилась на кухню. Там никого не было. Ариес налила в кастрюлю воды, поставила на плиту и включила газ. Баллоны с пропаном подходили к концу. Скоро они лишатся и этой роскоши.

Ожидая, пока закипит вода, Ариес оперлась о стол и рассеянно уставилась в окно. На улице никого не было. Ариес снова подумала о людях, которых надеялась увидеть живыми. Она часто вспоминала родителей. Интересно, они в безопасности? Больше всего на свете она хотела бы зайти домой и узнать, ждут ли ее мама с папой. Она помнила каждую черточку на любимых лицах. Она по несколько раз на дню воображала себе встречу, их удивление и радость, когда Ариес войдет. Она все бы отдала, чтобы свернуться сейчас в своей кровати под теплым одеялом. Кровать была просто недостижимой мечтой.

Но ее дом находился на другом конце города. Даже если она раздобудет машину, уйдет несколько часов на то, чтобы найти дорогу среди этой разрухи. Все мосты запружены брошенными машинами. Выехать из центра невозможно. Дойти пешком — тем более. Вокруг слишком много монстров, которые только и ждут, чтобы расправиться с нормальными людьми.

До дома было дальше, чем до луны.

Дорогой Хит, я настоящая идиотка, и теперь я умру. Если рай существует, надеюсь, ты меня там ждешь.

Клементина лежала на скамейке у бейсбольной площадки и зажимала рот трясущейся рукой. В полуметре над ней два странных голоса вели разговор о том, что бы они сейчас сделали, попадись им красивая юная девушка.

— Все труднее и труднее найти цыпочку, — проворчал один.

— Так это потому, что ты их убиваешь, — отозвался другой. — Не знаю, с чего вдруг ты пошел и прикончил ту брюнеточку. Я бы с ней еще повеселился. Надо ведь понимать: скоро все стоящие женщины останутся в прошлом. Я, знаешь ли, люблю только тех, которые визжат, — а такие вымрут как динозавры.

— Стало быть, надо позабавиться, пока еще есть с кем.

К счастью, было темно, но если бы кто-то из них посмотрел вниз, он увидел бы, как в глазах Клементины отражается лунный свет.

В тот момент это показалось ей хорошей идеей. Спрятаться на виду, там, где они и не подумают искать, — это было хитроумно. Все остальные способы она уже исчерпала. Первые несколько ночей она съезжала на обочину и спала в машине. Но в этом не было ничего хорошего. Закрывая глаза, Клементина постоянно видела одну и ту же картину: кто-то разбивает лобовое стекло, ее осыпают градом осколки, а незнакомец протягивает толстые руки и хватает ее за волосы. Даже когда Клементина ехала по старым грунтовым дорогам за домами, где шансы встретить кого-то приближались к нулю, ей мерещились какие-то звуки всякий раз, когда она пыталась расслабиться. Постоянно чудились движущиеся тени. Клементина начала искать заброшенные дома или заправки, где можно было бы запереться и поспать хотя бы несколько часов.

Она миновала Де-Мойн, не заезжая в него. Было ясно, что никакая полиция здесь ей не поможет. В получасе езды от города Клементина заметила патрульную машину. Она была перевернута вверх дном, а внутри лежали забитые насмерть полицейские. Оружия при них не было. Это были не единственные жертвы на дороге. Шоссе, ведущее от города, было забито машинами — одни стояли пустыми, в других лежали трупы. То, что произошло в Гленмуре, происходило теперь по всей Америке. Проехав Де-Мойн, Клементина встретила двоих взрослых, и те рассказали ей, что по домам ходят безумцы, вытаскивают из них спрятавшихся людей и забивают прямо на улице. Так что дома тоже представляли опасность. Клементина теперь не могла смотреть на них без содрогания.

Безопасных мест не осталось.

— Они перекрывают магистрали, — сказала Клементине одна женщина перед тем как они расстались. — Переодеваются в военных. Вытаскивают людей из машин и расстреливают. На севере они везде. Одна большая мертвая зона. Стоят машины с трупами — на целые километры. Будь осторожна. Не езди по шоссе.

Клементина продолжила путь, хотя пара предлагала ей к ним присоединиться. Они направлялись на юг, а она не собиралась отказываться от своей цели — добраться в Сиэтл. Ее родителей не стало, их тела остались лежать в городке, где она прожила всю жизнь. У Клементины был долг перед ними — особенно перед мамой с ее предчувствиями. Она должна была рассказать брату, что случилось.

Но продвигалась она медленно. Поиск бензина нередко превращался в суровое испытание. К счастью, все прошлое лето Клементина работала на заправке и знала, как закачать бензин из подземного резервуара. Но перед тем как осмелиться подойти к заправке, она часами изучала обстановку.

Еще одно неудобство состояло в том, что приходилось избегать магистралей. Многие проселочные дороги не были отмечены на карте, и случалось, что после нескольких часов езды она упиралась в тупик.

С тех пор как три недели назад Клементина выехала из родительского дома, она сменила уже две машины. Свой первый внедорожник она потеряла, когда съехала в кювет, пытаясь не сбить двух коров, вышедших на середину дороги. Вторую машину Клементина взяла на парковке и вынуждена была бросить возле Сиу-сити, когда впервые выехала на перекрытое шоссе. Она несколько дней пряталась в кузове какого-то фургона, пытаясь набраться смелости, чтобы двигаться дальше. Наконец голод и запах собственного немытого тела заставили ее выбраться на дорогу и, крадучись, добраться до остатков цивилизации. К счастью для Клементины, этот район уже вымер и опустел, так что ей удалось разжиться кое-какими припасами и выбрать на стоянке возле универмага новую машину.

Она твердила себе, что это не воровство, что машины, которые она берет, никому уже не нужны и что привычного мира с его законами больше не существует.

Я еду к тебе, Хит.

Она отказывалась верить, что брата нет в живых. Эта вера, пусть наивная, поддерживала в ней силы.

Бейсбольная площадка показалась Клементине отличным местом, чтобы поспать. Кому пришло бы в голову искать ее здесь? Вряд ли кто-то собирался в ближайшее время сколотить команду и устроить любительские соревнования. Площадка располагалась у сгоревшей школы, людей в здании по соседству можно было не опасаться. Да и не осталось никого, кто мог бы там прятаться.

У Клементины был с собой спальник. Она не застегивала его — на тот случай, если потребуется срочно смыться. Но заснула она не вовремя и проснулась от звука чьих-то шагов. Возможность сбежать она уже упустила.

Ее гениальная идея обернулась полным провалом, и надежда дожить до утра таяла с каждой секундой.

Они наверняка слышали биение ее сердца. Как его можно не услышать? Оно так колотилось о ребра, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.

— Город вымер, — произнес голос. Он прокашлялся и сплюнул — плевок упал в нескольких сантиметрах от лица Клементины. Слюна пузырилась в лунном свете.

— Весело было, правда?

Совсем рядом раздался гортанный смешок.

Оставаться на месте было невозможно. Каждая клеточка в ее теле изнывала, желая сорваться с места и убежать, посылая в мозг ложные сигналы. На теле копошились мириады насекомых; в волосах перебирали ножками пауки. Колени затекли, и ей нужно было срочно переменить позу. В носу щекотало — в каждую секунду она могла чихнуть. Даже глаза умоляли, чтобы она моргнула.

— Теперь можно сказать, что наступила ночь.

— Звучит неплохо.

Послышался шорох шагов — и Клементина чуть не вскрикнула от облегчения. Но один из убийц притормозил.

— Погоди-ка, мне надо отлить.

При звуке расстегивающейся молнии Клементина чуть не расплакалась. Хоть она и понимала, что сейчас произойдет, все равно дернулась, когда струя мочи ударила в раскрытый спальник, отскочила от непромокаемой ткани и залила рубашку. Почему она не укрылась как следует? Клементина закусила губу, чтобы не вдыхать запах.