Я - тьма

А на Рождество ей подарят пони и «Порше».

У них ружья. Может, она и быстро бегает, но пулю она не обгонит.

Звук раздался снова. Клементина так погрузилась в мысли, что едва его расслышала. Но он ей не померещился — тоненький скребущий звук. В грязи переступают чьи-то ботинки. Кто-то кашлянул. Клементина зажала рот руками.

Кто-то схватился за створки двери и с грохотом заставил их разъехаться. Снова шаги. Было непонятно, один тут человек или двое, но Клементине хватило ума не высовываться и не проверять. Наверное, один, — двое бы разговаривали между собой. Но кто это?

Из-под попоны был виден только маленький кусочек пола. Почему она не додумалась разместиться так, чтобы лучше видеть дверь? Клементина ждала, прислушиваясь.

Человек вышел на середину сарая. Он никуда не спешил — спокойно вышагивал, не торопясь ее убивать. Наверняка знал, что Клементина здесь. Может, он чувствовал запах ее страха?

Человек начал насвистывать. «Дорогая, дорогая, дорогая Клементина…» Как же она ненавидела эту песню! Хит напевал ее, когда хотел досадить сестре.

Надо было взять оружие. Какое угодно. Столько всего можно было сделать! А вместо этого она сама преподнесла себя на блюдечке. Полностью оправдала стереотипное мнение о блондинках-черлидершах.

Несколько недель назад кто-то прислал ей на почту шутливый тест — как выжить при атаке зомби. У Клементины был довольно высокий результат. Конечно, она пошла бы на склад и вооружилась, прежде чем отправляться в уединенную хижину на севере. Видимо, это вовсе не значило, что она так же поведет себя и в реальной экстремальной ситуации. Клементина не могла отделаться от этой мысли. Какая ирония! На самом деле ей не удалось продержаться даже несколько часов против этих психопатов.

Свистун неспешно передвигался по сараю. По крайней мере, Клементине хватило ума спрятаться в углу возле двери. Когда человек прошел мимо, она с трудом удержалась, чтобы не пошевелиться. Клементина была словно мышь, которую выслеживает орел. Надо сидеть неподвижно и не двигаться с места. Когда мышь срывалась и бежала, это не приносило ей добра, — возможно, так же будет с Клементиной.

Забавно: только что ноги отказывались двигаться, а теперь их приходилось с трудом сдерживать.

Дорогой Хит, ты был прав. Если я выберусь отсюда живой, я пойду на те занятия по тхэквондо, о которых ты говорил. Только пообещай, что будешь рядом и научишь меня правильно держать удар. Дай знак, что ты не просто плод моего воображения, что ты жив и здоров. Это даст мне силу, чтобы надрать им всем задницы. Обещаю.

Надо с этим кончать. Разговоры с возможно (даже скорее всего) мертвым братом не доведут до добра.

Тем временем свист прекратился. Клементина напряженно вслушивалась. Он ушел? Выскользнул из дверей, пока она разговаривала сама с собой?

Нет, снова раздался звук — кто-то скребет ботинком по дереву на другом конце сарая. Ее противник карабкался по лестнице под крышу. Надо было дождаться, пока он доберется до самого верха, и уходить. Клементина медленно сдвинула попону — для лучшего обзора. Двери сарая были распахнуты настежь. Она могла бы выйти совершенно бесшумно.

Противник поставил ногу на перекладину. Скрип дерева был сигналом, которого Клементина ждала. Сейчас или никогда. Она осторожно стянула попону и огляделась. На полу было пусто. Наверх Клементина даже не взглянула. Она заставила себя не выбежать, а потихоньку выйти, сознавая, что ее спина — одна огромная мишень. Не раздалось ни криков, ни шагов. Никто не бросился следом. Клементина шла быстро, но осторожно. Один неверный шаг, одна скрипнувшая половица — и конец.

Снаружи ее обдало прохладой. Пока Клементина выбиралась из сарая, она забыла о дыхании. Сейчас она сделала глубокий вдох — и дрожащие ноги не подкосились под ее весом. Клементина поборола желание прислониться к стене сарая и передохнуть. Надо двигаться, надо достать ключи. Внедорожник стоял с другой стороны дома. Кто бы ни находился в сарае, он пробудет там еще минут десять. Если повезет, она успеет завести машину и отъехать, прежде чем он выберется из-под крыши.

От сарая до дома было тридцать метров. Над крыльцом горел фонарь. Мама включила его перед тем, как они отправились в ратушу. Она всегда зажигала фонарь, сколько бы папа ни ворчал по поводу счетов за электричество. Теперь некому уже будет ворчать, некому включать фонарь.

Дорогой Хит, я очень боюсь все испортить. Это не экзамен, здесь нет шпаргалок. Если я провалюсь, у меня не будет шанса все повторить. Помоги мне добраться до машины. Дай мне силы, братец.

Тридцать метров. Не так уж далеко. Но это все равно что переплыть открытое море — а у нее не было с собой репеллента против акул.

Пора. Время пришло. Если она сейчас не двинется с места, игра окончится. Клементина побежала, молчаливо проклиная себя. Почему она так громко топает? Ведь она такая легкая, ее всегда ставили на самую верхушку черлидерской пирамиды, и мама все твердила, что Клементине нужно набрать несколько килограммов.

Когда Клементина добралась до дома, ее охватило облегчение, и она чуть не расплакалась. Усилием воли она заставила себя двигаться дальше, к черному ходу.

Когда Клементина отпирала дверь, у нее тряслись руки. В доме было темно. Пусть мама и оставляла зажженным фонарь у крыльца, папе хватало здравого смысла попусту не тратить электричество в комнатах. Клементина оставила ключ в замке и в три шага пересекла кухню. Пошарила в корзине для фруктов и нащупала кожаный брелок для ключей. На столе лежал открытым мамин справочник. Клементина быстро вырвала страницу, где был записан адрес Хита, сложила и засунула в карман. Теперь оставалось только добраться до внедорожника.

— Клем!

Она чуть не описалась от страха.

Крэйг Стратмур вышел из тени за холодильником. Широко раскрытые глаза, мутный взгляд. Руки Крэйг прижимал к животу, стиснув их до белизны в костяшках, словно для молитвы. Под правым глазом виднелся небольшой порез; по щеке была размазана кровь.

— Слава богу, это ты, — сказал Крэйг. — Я искал тебя.

— Крэйг! Что случилось? Что ты здесь делаешь?

Он посмотрел под ноги, прежде чем сделать еще шаг.

— Ратуша. Они все мертвы. Я ничего не понимаю. Генри Тиллс убил моих родителей. Застрелил. Я его с рождения знал. Папа играл с ним в мяч. Как он мог?..

— Я не знаю.

— Я поскользнулся. Генри навел на меня ружье, и я поскользнулся. Мокрый пол. Упал. Пуля прошла в нескольких сантиметрах. Он бы выстрелил еще раз — но отвлекся на маму. Убил ее. У меня на глазах.

— Мне очень жаль.

— Я видел, как ты прокралась наружу. Я не знал, куда еще идти. Надеялся, что найду тебя. Я не понимаю. Почему они это делают?

— Не знаю. Но отсюда надо выбираться.

— Хорошо. Куда же мы поедем?

— В Де-Мойн. Полиция разберется с этим. Надо спешить. Там кто-то в сарае, ищет меня. Тебе повезло, что тебя не нашли первым.

— Мне страшно, — прошептал Крэйг. Его голос дрогнул, и он зажмурился, сморщив лоб. За один вечер он постарел на двадцать лет. Он ждал, раскрыв объятия, — как ребенок, пробудившийся после ночного кошмара.

Его спортивная кофта была вся в темных пятнах, и Клементина не сразу осознала, что это кровь. Крэйг был весь в крови.

Клементина не знала, что делать. Сколько у них времени?

Она обняла Крэйга. Больше ей ничего не оставалось. Она чувствовала себя беспомощной. Крэйг обхватил ее, положил руки на талию. Клементина чувствовала сквозь куртку, какие у него напряженные и холодные пальцы.

Они пошатнулись и упали прямо на пол. Крэйг отчаянно сжимал Клементину, упирался в нее подбородком, стискивал, что есть силы своими мускулистыми руками. Головой он уткнулся в изгиб ее шеи. Он дышал Клементине в волосы, хватал губами ее кожу.

— Крэйг!

— Да?

— Отпусти меня.

— А если не отпущу?

Она попробовала вырваться. Крэйг вцепился в ее куртку и тащил Клементину к себе. Он притянул ее так близко, как только мог, прижал губы к ее уху и начал насвистывать.