Пустыня смерти

— А мне легче бывает, когда кругом полно бабья, — пробурчал Гас. Днем он предпринял еще одну попытку подвалиться к Матильде Робертс, но опять потерпел неудачу. — Лучше бы я остался работать на речных судах, — добавил он. — Там бабья было навалом.

Калл смотрел на север. Он подумал, правда ли, что Чадраш и Длинноногий издали чуют запах индейцев. Конечно, если находиться близко от них или от кого-то еще, то запах учуять можно. К примеру, в жаркий и влажный день он легко распознавал запах Гаса либо другого рейнджера, оказавшегося поблизости. Довольно сильный дух исходил от чернокожего повара Сэма, а также и от Эзикиела — тот, насколько известно Каллу, вообще не затруднял себя мытьем. Но вот когда Длинноногий и Чадраш утверждали, что чуют запах индейцев, то имели в виду вовсе не зловоние и не приятный запах, а нечто другое. Та старуха с мальчишкой была еще за милю от них, когда они сказали, что чувствуют их приближение. Даже лучший разведчик наверняка не учует запах человека с такого расстояния.

— Когда Чад сказал, что чует присутствие индейцев, их могло быть гораздо больше, — размышлял Калл. — Их могла быть целая шайка, сидящая в засаде.

Гас Маккрае относился к обязанностям часового гораздо беспечнее своего напарника Вудроу Калла. Время, проведенное на посту, он рассматривал как желанный предлог увильнуть от хозяйственных работ, которыми постоянно занимались рейнджеры: к примеру, заготавливать и рубить дрова, убирать территорию лагеря, мыть с мылом седло для командира. Поскольку Гас с Вудроу были в отряде самыми молодыми, их чаще других посылали на такие нудные и грязные работы. Несколько раз им даже приходилось подковывать лошадей, хотя их черномазый повар Сэм был также и опытным кузнецом.

Гас считал такие работы неинтересным и утомительным занятием — он полагал, что родился на свет, чтобы наслаждаться жизнью, а какое наслаждение подковывать лошадь? С лошадьми управиться нелегко — большинство из них так и норовят лягнуть во время ковки, и однажды ему пришлось отведать тяжелого копыта.

Гораздо более приятно было пить мескаль — небольшой кувшин, который ему удалось раздобыть, он выпивал за несколько глотков, а если не осушал, то прятал его в песках и понемногу посасывал весь день. Однажды какой-то страждущий рейнджер случайно наткнулся на кувшин и, разумеется, не замедлил вылить в себя мескаль. В магазинчике в Сан-Антонио Гас как-то купил шерстяное мексиканское пончо и стал выносить кувшин из лагеря, пряча его под пончо.

И на этот раз он приволок с собой на пост кувшин и отхлебнул изрядный глоток мескаля. Увидев это, Калл разозлился.

— Если майор застукает пьяным на посту, он убьет тебя, — предупредил он.

Калл был прав. Майор терпел многие вольности в своем отряде, но уж если рейнджер заступил в боевое охранение или часовым, то будь трезвым, требовал майор.

Их бивак располагался недалеко от великой тропы войны команчей — не знающие пощады всадники с севера могли объявиться в любой момент. Малейшая невнимательность часовых могла обернуться серьезной бедой для всего отряда.

— Да брось ты! Как он сможет застукать меня? -отмахнулся Гас. — Он занят беседой со старухой; чтобы накрыть меня, он должен подкрасться незаметно, а чтобы не заметить, как этот толстяк подкрадывается, мне надо надраться посильнее, чем сейчас.

Майор Шевалье был и впрямь тучным. Он перегнал Матильду по весу на добрых пятьдесят фунтов, а Матильда отличалась крупной комплекцией. Майор же, наоборот, был низенький, отчего выглядел как бочка. Но, что ни говори, он тем не менее был майором И если он не пристрелил охотников за скальпами, это вовсе не значило, что он пожалеет Гаса.

— Не верю, что ты работал на речном судне — с чего бы тебя туда взяли? — поинтересовался Калл. Когда он раздражался, то начинал вспоминать все, что Гас наврал ему. По законам рейнджеров Гас Маккрае, после всех его выходок и вранья, не мог считаться честным человеком.

— Почему не веришь? Конечно же, я там работал, — ответил Гас. — Я был ведущим лоцманом целый чертов год — я ведь родом из Теннесси. Я мог вести судно не хуже самого капитана, но однажды сел на мель, и мне потом пришлось здорово вкалывать.

На деле же произошло следующее: однажды Гас тайком проник на борт судна и прятался два дня. Его обнаружили недалеко от Дубьюка в грязном буфете. Два дня его укрывала молоденькая проститутка, за что капитан приказал ее высечь. Вскоре Гаса высадили на берег, благо судно село на мель — и это единственный правдивый факт во всей истории. Тем не менее другу Гаса его рассказ о работе на судах казался захватывающим.

У Вудроу Калла не было отца, его заменял дядя, владевший убогой фермой под Навасотой. Родители Вудроу умерли от ослы, поэтому его воспитывал дядя, поучая самым зверским образом. Когда Вудроу подрос и узнал дорогу на Сан-Антонио, он не замедлил дать деру. В Сан-Антонио они и встретились или, лучше сказать, там Калл нашел Гаса, который спал, прислонившись спиной к стене салуна около реки. Калл одно время работал на мексиканского кузнеца: раздувал кузнечный горн и помогал подковывать коней, и работа эта продолжалась от зари до заката. Мексиканец по имени Джизес, добросердечный пожилой человек, во время работы мурлыкавший печальные мотивы, позволил Каллу спать на кипе пустых мешков, сваленных в крохотном сарайчике позади горна. Кузнечное ремесло — работа грязная. Калл шел как-то к реке, чтобы смыть прилипшую грязь и копоть, и заметил тощего паренька, спящего у глинобитной стены маленькой забегаловки. Сперва он подумал, что незнакомец, видимо, мертв — в таком глубоком оцепенении тот находился. Убийства на улицах Сан-Антонио случались сплошь и рядом. Калл решил остановиться и проверить и, если парнишка окажется мертвым, то доложить куда следует.

Оказалось же, что Гас просто-напросто настолько выбился из сил, что даже не соображал, жив он или уже умер. За десять дней и девять ночей он пропутешествовал в темном ящике почтового дилижанса из Батон-Руж, что находится в сосновых лесах восточного Техаса, до Сан-Антонио. По приезде пассажиры-попутчики решили, что Гас находился среди них достаточно длительный срок, а он так обессилел, что не мог даже сопротивляться, когда его вышвыривали из дилижанса. Гас не смог сообразить, как долго он проспал у стены салуна: ему казалось, что прошла целая неделя. В тот вечер Калл предложил Гасу спать рядом с ним на мешках, и с тех пор они подружились. Именно Гасу пришла в голову идея завербоваться в техасские рейнджеры, Калл никогда не верил, что его могут удостоить такой чести. И опять же Гас смело обратился прямо к майору, когда прошел слух, что формируется отряд для изучения удобных маршрутов до Эль-Пасо. Попутно они должны были вешать попавших в руки конокрадов и убийц. К счастью, майора Шевалье не пришлось долго упрашивать — он лишь мельком взглянул на двух здоровых парней и сразу зачислил их на службу со щедрым жалованьем в три доллара в месяц. Им выдали по лошади, одеялу и ружью каждому. Выступление в поход намечалось сразу же; главной проблемой было научиться седлать лошадь и ездить на ней. У Гаса и Калла седел не было, как, впрочем, и пистолетов. В конце концов майор направил их к одному пожилому немцу, владельцу оружейной мастерской и магазина конской упряжи. На складе у того валялись потертые и порванные седла и пистолеты самых разных фирм, большинство из которых было неисправно. С трудом удалось выбрать два пистолета, которые вроде бы могли стрелять, если их немного починить. Подобрали также и пару седел с разорванной кожей. Немец слупил с них за седла по доллару за штуку, а пистолеты отдал задаром.

Майор Шевалье выдал аванс в два доллара, и на рассвете следующего утра отряд крупной рысью выступил из Сан-Антонио. Вместе с майором скакали Калл, Гас, Чадраш, Боб Баском, Верзила Билл Колеман, Эзикиел Мууди, Джош Корн, одноглазый Джонни Картидж, Черныш Слайделл, Рип Грин и Черномазый Сэм, восседающий на муле, везущем полевую кузню. Никогда в жизни Калл еще так не радовался: всего за один вечер он превратился в техасского рейнджера — да это же самая грандиозная штука, какую только можно вообразить.