Страница 30 из 36
В половине четвёртого утра мы с Колей снова оказались в отделении. Вместе с мужиком, которого задержали в ювелирном магазине «Яхонт».
— Вперёд!
Звякнули ключи. Петрович открыл камеру. Коля ткнул мужика автоматным стволом в спину.
— Пошевеливайся!
Мужик внезапно остановился. Развернулся, опрокинул Колю плечом и ударил Петровича коленом под дых.
— А ты где был? — спросил Скобцов.
— В комнате отдыха. В горле пересохло. Но возню услышал.
— Чего было дальше?
— Мужик тыкал Колю ножом в грудь.
— Нож-то откуда взялся?
— Когда обыскивали, не заметили.
— Дальше-то что?
— Ну, заскочил я туда. Мужика прикладом по черепу. Тот в отруб. А Колька кровью истекает.
— Охренеть!
— Ага.
— Скорая быстро приехала?
— Минут через десять.
— Кольку-то я этого, вроде, никогда не видел. Да и подробности слышу впервые. Успели?
Я помрачнел.
— Нет.
Вызвав скорую, я бросился к камере и, когда оказался рядом, обомлел. Иешуа стоял перед Колей на коленях и молился. Я обернулся — на двери обезьянника висел тяжёлый замок. Разум подсказывал мне, что Иешуа не мог пройти сквозь решётку, но он каким-то образом всё-таки оказался здесь.
— Пожалуйста, не мешай, — попросил оборванец.
Я отступил. Потом произошло то, что иначе как чудом не назовёшь. Когда пятна крови на Колиной груди и на полу исчезли, пришёл в себя Петрович.
— Чего это он?
— Тихо.
Коля пошевелил рукой. Оборванец поднялся, приблизился к нам, очень тихо сказал:
— Всё будет хорошо, — и молчаливо двинулся в сторону выхода.
— Из обезьянника мы всех выпустили. Шлюхи, бомжи и остальные тоже всё видели и обалдели не меньше нас. Выпустили после того, как очнулся Катя. У него даже шрамов не осталось. Мужика оформили, как следует, а перед врачами извинились за ложный вызов. В общем… сам понимаешь, раз до сих пор не веришь мне. Но так всё и было.
— А этот… Иешуа?
— Мы его больше не видели. Хотя, через дверь он так и не вышел.
— Не понял, это как — не вышел? — удивился Скобцов.
— Просто исчез. Как это произошло, никто не заметил. Шёл себе по коридору…
— Вы где?
— У ипподрома.
— Понял.
Метёлкин отключил рацию.
— Пожевать бы.
— Тут есть круглосуточное кафе.
— Это хорошо, а то в брюхе урчит.
Минуты через две Скобцов направил «Уазик» по мрачной Софийской. На повороте фары высветили в переулке сухопарую фигуру.
— Валер, притормози-ка, — задумчиво произнёс Метёлкин.
— Зачем?
Скрипнули тормоза. «Уазик» остановился и затарахтел на холостых.
— А вон, гляди.
К машине неторопливо приближался старик крепкого телосложения, с помятым щитом на плече и изогнутым копьём под мышкой.
— Придурок какой-то.
— Ну да, — осторожно согласился Скобцов.
Нескладный приплюснутый шлем на голове старика и странное вооружение навевали самые недобрые чувства.
— Проверим? — предложил Метёлкин.
У Скобцова почему-то засосало под ложечкой.
— Может, ну его?
— А если заколет кого-нибудь?
— Сходи-ка сам, машину, знаешь ли, как-то не очень… бросать… без присмотра. Но если что, я рядом.
— Лада.
Метёлкин открыл дверь. Выбрался из машины и крикнул:
— Гражданин!
Тишина Метёлкин забеспокоился, снял с плеча автомат и крикнул ещё раз:
— Гражданин!
— Это вы мне? — удивился старик.
— Вам, кому же ещё!
Старик кашлянул в костлявый кулак, обернулся и прокричал в темноту:
— Санчо, ты где? Поторопись, веди сюда Россинанта. Тут один забавный молодой человек чего-то от меня хочет.
Валерий Гвоздей
СИМПАТЯГА
В ту лощину я заглянул, когда искал бычка.
Заметив струйку дыма над рощей, привязал коня в кустах и отправился на разведку. Но то, что я увидел, не напоминало стоянку индейцев. Груда металла, дымящегося кое-где. Рядом возился парень, одетый, словно гимнаст из цирка. По всему — гринго.
— Эй! — окликнул я. — Бычка не видал, двухлетку?
Он повернул ко мне лицо:
— Не видал.
Когда я приблизился, гринго встал и, улыбнувшись, поклонился.
— Лу Брэндон, — кашлянув, выдавил я из себя.
— Дэн Рэди, — представился он. Называя имя, гринго снова поклонился.
— Лошадь команчи угнали? — спросил я. — Ежели трудности, прошу к нам.
— Трудности, — кивнул гринго.
Мы ехали на моём коне вдвоём.
Когда вошли в салун, разговоры смолкли, повисла тишина. Бармен Сэт Хоган перестал надраивать стаканы.
— Парень — со мной, — сказал я, облокотившись на стойку и глядя в зал.
Рэди стоял рядом и улыбался.
Ребята вернулись к выпивке.
— Налей по стаканчику, — обратился я к бармену.
Сэт потянулся к бутылке.
— Его зовут Рэди, — сообщил я. — Он мой друг.
Билл Арчер поднял голову и спросил:
— Лу, с чего твой новый друг так вырядился?
Арчер любил нарываться. И тех, с кем он повздорил, выносили ногами вперёд.
— А всё другое в стирке, — миролюбиво ответил я.
Билл чуток поразмыслил и понимающе кивнул.
Обстановка разрядилась. Скоро Дэна хлопали по плечу, говорили, он славный малый.
За столиком в углу я увидел Красотку Ширли, подсел к ней.
— Симпатяга, — улыбнулась она, глядя на Рэди.
Неожиданно все повалили на задний двор.
Я забеспокоился. Кто знает, что может взбрести в головы суровых жителей фронтира в интервале между седьмым и десятым стаканчиком.
Мы с Ширли тоже вышли.
Суровые жители фронтира устроили показательные выступления по стрельбе. Особенно старался Билл Арчер, паля из двух револьверов. Стреляли в бутылки, выставленные в ряд на поленнице. И в бутылки, услужливо брошенные вверх. Двор заволокло дымом. Рэди наблюдал и улыбался.
Наконец, один из дружков Арчера подкинул серебряный доллар, а Билл выстрелил. Доллар, подпрыгнув, отлетел на несколько шагов.
Дэну подали гнутую монету.
— Совсем недалеко от центра, — похвалил он.
— Сам не хочешь попробовать? — спросил Арчер.
— Я не стрелял из такого оружия.
— Не тушуйся, — ободрил Дэна Арчер, заряжая револьвер. — Надо когда-то начинать. Попробуй сначала с бутылкой. Держи мой «кольт».
Рэди взвесил револьвер в ладони, оценивая баланс, и прицелился для тренировки в поленницу. Рыжий Люк расставлял бутылки.
— Я попытаю счастья с монеткой, — объявил Дэн, улыбнувшись.
Билл хохотнул:
— Ну что ж!.. Я готов рискнуть своей наличностью.
Арчер был уверен — его доллар не пострадает.
Выстрел. Монета ушла футов на семь — в направлении, в котором летела пуля. Ещё до того, как доллар упал, я заметил вмятину. Свинец не пробивает серебряный доллар, а мнёт, если кому интересно.
Вмятина оказалась по центру.
Балл нахмурился. Он не любил, когда с ним кто-то уравнивался. Не говоря о большем.
Увидев, как ходят желваки на физиономии у Билла я сменил позицию, не желая подставлять Ширли. Билл человек грубоватый. Могли загреметь выстрелы по живым мишеням.
— Неплохо для начала, — процедил Арчер. — Если это было начало.
— Я впервые стрелял из такого оружия, — улыбнулся Рэди. — Хотел бы ещё.
— Что ж, — усмехнулся Билл.
Он сунул руку в карман, извлёк из него горсть мелочи и подбросил над огневой позицией.
— Нет! — выдохнул я.
Дэн сделал пять выстрелов.
Дым рассеялся. Люк, подобрав с земли гнутые монетки, уставился на гринго, открыв рот.
— Шесть… — прошептал он, внезапно осипнув.
— Как шесть? — усомнился кто-то.
— Смотрите…
Люк показал на ладони мелочь. Рука подрагивала.
— Две монеты взял одной пулей, — услышал я чей-то голос.