Страница 4 из 7
Кроме того, остро встает и вопрос о том, насколько разумно и в принципе возможно объединять в единое палестинское государство два анклава – сектор Газа и Западный берег Иордана, которые в прошлом находились под управлением разных государств (соответственно Египта и Иордании), а ныне управляются двумя никак не взаимодействующими между собой правительствами во главе с соответственно Исмаилом Ханией и Саламом Файядом. Международные посредники механически требуют от правительства Израиля согласиться на создание палестинского государства, едва ли осознавая, что создать одно палестинское государство, управляемое едиными органами власти, сегодня практически невозможно совершенно безотносительно к тому, согласно или нет на это израильское руководство.
Историческая преемственность, проявлявшаяся в соглашениях Осло-1 (1993) и Осло-2 (1995), в «параметрах Клинтона» (2000), «Дорожной карте» (2003), Аннаполисских договоренностях (2007), очень существенна, и можно даже утверждать, что до тех пор, пока стороны и заинтересованные наблюдатели не изменят свое отношение к самому процессу урегулирования этого конфликта, последующие миротворческие инициативы, вероятнее всего, будут основаны на тех же принципах, что и предыдущие, в результате оказываясь столь же непродуктивными. Эта отмеченная преемственность требует пересмотра основополагающих предпосылок переговорного процесса, касающегося решения палестинской проблемы, а также всего наследия миротворческого процесса в рамках арабо-израильского конфликта, поскольку это наследие обусловило появление многочисленных миротворческих инициатив, создав определенные ожидания касательно природы израильско-палестинского конфликта, возможностей его мирного урегулирования, а также роли наблюдателей и посредников извне. Начать надо с самых фундаментальных вопросов – действительно ли переговоры, направленные на урегулирование палестинской проблемы, должны вестись исключительно представителями Израиля и Палестинской администрации, либо же эта проблема не имеет решения в двустороннем формате, без участия арабских стран, контролировавших сектор Газа и Западный берег в 1949–1967 гг., – Египта и Иордании соответственно. Кроме того, имеет смысл задуматься над тем, можно ли в нынешних условиях рассчитывать на то, что какие-либо соглашения, заключенные с администрацией М. Аббаса будут признаны правительством ХАМАСа в секторе Газа, члены которого, несмотря на масштабное более чем трехлетнее израильское и международное давление, так и не сформулировали каких-либо внятных условий, на которых они готовы признать Израиль и вести переговоры с его полномочными руководителями.
Палестино-израильский конфликт, являясь, разумеется, частью арабо-израильского противостояния, по многим характеристикам является уникальным. Палестинцы имеют два анклава, обладающих квазигосударственным статусом, при этом израильская армия и силы безопасности делают в каждом из них что хотят и когда хотят. В отличие от «непризнанных государств», таких как Приднестровская Молдавская республика, Нагорный Карабах, Южная Осетия или Абхазия, нынешнюю территорию Палестины практически невозможно внятно очертить на карте, и у ее властей (что на Западном берегу, что в Газе) совершенно точно нет возможностей защитить свою безопасность и территориальную целостность. Палестинцы на Западном берегу и в Газе знают, что израильские власти могут в любой момент инициировать любые меры, ущемляющие их права, будь то начало более или менее масштабной военной операции, в том числе и в густонаселенных центральных районах больших городов; закрытие всех или части КПП между этими территориями и пограничными странами, а также между различными городами и деревнями, расположенными на самих этих территориях; введение режима блокады, при котором жителям этих территорий запрещен въезд в Израиль, причем применительно к Газе блокада может быть (и есть) не только сухопутной, но и морской и воздушной и т. д. Палестина – уникальное политико-географическое формирование, которое имеет два независимых (в том числе и друг от друга) правительства, но при этом члены которого могут быть в любой момент задержаны, арестованы и даже убиты израильскими силовыми структурами. Однако и Израиль является достаточно уникальным политико-географическим образованием, так как вот уже более сорока лет он не имеет четко очерченных границ, и сотни тысяч его граждан при более или менее активной поддержке органов власти поселились и живут на территориях, которые не только с точки зрения международного права, но и с точки зрения собственно израильского законодательства не являются частью государства. Таким образом, палестино-израильский конфликт представляет собой противостояние «больше чем государства» с двумя «меньше чем государствами», причем каждый пятый гражданин первого с национальной, языковой, культурной и, как правило, конфессиональной точек зрения является частью некоей арабо-мусульманской палестинской общности, к которой принадлежат и жители обоих «меньше чем государств». Это положение вещей достаточно наглядно демонстрирует, насколько мало связанной с реальностью является борьба за «два государства для двух народов».
В отличие от конфликтов между государствами участники межгрупповых конфликтов не постоянны и не имеют ни независимости, ни четкого территориального определения [3] . Как следствие, лидеры таких групп, во-первых, не обладают ни монополией на применение силы (ярким свидетельством чего стали многочисленные террористические акты, проведенные всевозможными «фронтами» и «бригадами», мало (если вообще) контролировавшимися официальными руководителями органов власти Западного берега и Газы: покойным Я. Арафатом, М. Аббасом или И. Ханией), ни достаточными гарантиями на одобрение со стороны их избирателей (свидетельством чего стали выборы, проигранные возглавлявшимся М. Аббасом ФАТХом в 2006 году, равно как и выборы в Израиле, проигранные «левыми» правительственными коалициями после подписания и реализации соглашений Осло и после провала переговоров в Кемп-Дэвиде и Табе соответственно в 1996 и 2001 г.). Во-вторых, в отличие от государств, которые защищены от исчезновения нормами международного права, группы сталкиваются с угрозой «этнической чистки» и ее радикальной формы – геноцида; подобный страх довлеет как над палестинскими арабами (особенно в свете Накбы 1948 года), так и над евреями-израильтянами (прежде всего в свете Холокоста) [4] . Межгрупповые конфликты, таким образом, отличают ярко выраженный характер острого противоборства, беспорядочность и склонность к анархии; они пробуждают в участниках радикальное понимание собственного своеобразия и готовности к самым крайним мерам во имя обеспечения безопасности; различия между участниками вооруженного конфликта с обеих сторон и гражданским населением расплывчаты. Учитывая, что служба в армии в Израиле – обязательная и мужчины призываются на порой весьма продолжительные резервистские сборы и в 25, и в 35, и в 45 лет, можно и в самом деле прийти к выводу, сделанному бывшим начальником Генерального штаба ЦАХАЛа И. Ядином: «Каждый гражданин страны – это солдат, находящийся в одиннадцатимесячной увольнительной» [5] ; при таком подходе где же найти в стране собственно гражданское население? Аналогичным образом существует очевидная проблема разделения между «боевиками» и «гражданским населением» в палестинском социуме, причем насколько верно утверждение о том, что большинство палестинцев в террористических актах непосредственно не участвует, настолько же верно и то, что это большинство террор не осуждает, а скорее, напротив, видит во взрывающихся в автобусах самоубийцах и ракетчиках, запускающих свои изделия (зачастую кустарного производства) по израильским домам, промышленным объектам и учебным заведениям, национальных героев, о которых нужно рассказывать в школах и даже детских садах. Националистический милитаризм отличает палестинцев в едва ли не большей степени, чем израильтян, логика гражданского демократического государства, в котором бы соблюдались права меньшинств, в целом чужда им, и это бессмысленно отрицать. Лозунг ООП о создании на территории Палестины единого светского демократического государства (естественно, с арабским большинством) имел сугубо утилитарные цели, будучи обращенным к западной аудитории, восприимчивой к подобной риторике [6] . В самом палестинском социуме куда большим спросом пользуется лозунг «Огнем и кровью освободим тебя, Эль-Кудс» [Иерусалим] и ему подобные. Ни израильтяне, ни палестинцы не стремятся к созданию гражданских государств; скорее напротив, в восприятии обоих народов критически важно избежать развития событий по такому сценарию, сохраняя верность куда более «значимым» ценностям: земле Палестины/Эрец-Исраэль, «праву на возвращение», Иерусалиму как столице и т. д.