Страница 64 из 77
Первое время Невзор мчался, не разбирая дороги, потом на несколько мгновений остановился, переводя дух. И тут ему словно кто-то (он даже догадывался — кто!) шепнул: не лети, безголовый, они на твой заячий испуг и надеются. Огляделся, прикинул, сметил куда надо идти. И решительно двинулся на восход, навстречь надвигающейся облаве.
Слева треснул сучок, Невзор на миг замер. Потом резко метнулся вперёд, к небольшому, но глубокому овражку. Свистнула над самой головой стрела, следом за ней басовито пропела вторая. Заметили!
Сухая ёлка когда-то, лет десять назад поваленная ветром, лежала, накрыв сучьями мало не половину оврага. Отрок скользнул в овраг, прикрылся валежником. Почти тут же послышался топот, и удивлённый вскрик вполголоса.
Невзор подождал, пока кметь почти неслышно прошагал мимо, и прошептал:
— Благо дарю тебе, Перуне.
И впрямь, ведь не могло же быть так, чтоб такой бывалый воин случайно не заметил под ногой сухую ветку. И нарочно он тоже наступить на неё не мог — кто ему такой Невзор, сын Несмеяна, внук Нечая, правнук Неустроя, чтоб такую поблажку ему давать.
Змеёй пластаясь по траве, Невзор выполз из своего убежища и двинулся дальше. Наткнулся на новый овражек — на дне журчал ручей. Остановился. Думал всего несколько мгновений, потом решительно свалился вниз.
Ручей оказался неожиданно глубоким — Невзор рухнул в него по самую грудь и тут же замер, напуганный наделанным шумом, хоть и ледяная вода сводила судорогой икры и пальцы. Наверху было тихо, только шелестели шаги идущих воев. На ручей надеются, думают, что он нырнуть побоится.
Невзор вдохнул полной грудью и нырнул в ледяную воду с головой.
Двое подошли к овражку, заглянули вниз. Постом один процедил удивлённо:
— Вот же нечистый дух! И куда только девался…
— Да я клянусь — он сюда нырял!
— Так и я видел, — возразил первый. — А нету ведь…
Они ещё несколько мгновений постояли, потом ушли — искать Невзора в лесу дальше.
Отрок вынырнул, судорожно дыша. Закоченелое тело не слушалось, когда он карабкался на глинистый укос оврага. Выбрался наверх и долго жадно хватал ртом тёплый воздух последнего весеннего месяца. Холодная вода текла с рубахи ручьём.
Ну, Невзоре, дальше!
Невзора вынесло из леса на самом берегу Нарочи. И там, на самом берегу, небрежно притопывая ногой, стоял оружный кметь. Старый. Наставник Ясь. Невзор остановился, трудно дыша с разбегу. Старый медлил, ожидая, когда отрок переведёт дыхание.
— Хвалю, — бросил он, наконец, криво усмехнулся, поворотился и зашагал к войскому дому вдоль берега, едва заметно махнув рукой — ступай, мол, за мной.
И снова клеть. Невзора втолкнули в дверь, он остановился на пороге. Отроки встретили его весёлыми криками.
— Ну? — в этот раз Милюта спрашивал.
— Всё! — довольно бросил он в ответ, невольно задирая нос.
— Прошёл?
— Прошёл!
И тут же, как и Урюпа третьего дня, весело согнулся от задорного удара меж лопаток.
На четвёртый день второе испытание прошли остальные четверо отроков.
Ждали.
Утром на пятый день дверь отворилась. На пороге стоял хмурый на весь целый глаз наставник Хмель.
— Выходи.
Никто из отроков не шевельнулся.
— Кто? — подал голос Невзор.
— Все выходи.
На дворе их ждали все. Оба наставника, девять воев и трое молчаливых кметей. Отроки гурьбой выбрались из клети и замерли, охваченные странным предчувствием чего-то неожиданного, необычного. Что-то будет, а? — с каким-то весёлым испугом подумал вдруг Невзор.
Старые переглянулись со странным, никогда не виданным отроками выражением лица, потом наставник Ясь негромко сказал:
— Вот что, отроки. Все вы прошли два Испытания, сегодня надо бы начинать третье, ан тут Доля распорядилась иначе. Гляньте-ка на закат.
Все разом поворотили головы.
На закате над лесом стоял столб дыма. Далеко стоял, упорно тянулся вверх, таял в облачной вышине. Чёрный дым, нехороший. В той стороне стояла весь под назвищем Нарочь. Там горело, не там ли?
— Литва, — негромко пояснил наставник Хмель.
От короткого слова в душу дохнуло холодом — литва на полуночно-закатной меже была тем же, чем печенеги да торки на полуденной да полуденно-восходной. Беспокойные соседи налетали, поджигали веси да починки, зорили мужиков, угоняли скот.
— То пока невесть что горит, а только до Нарочи они самое большее к вечеру доберутся, — наставник Ясь в затруднении почесал горбатую переносицу. — Когда ещё там вои из Мяделя да Брячиславля приспеют… А только навряд ли той литвы там больше двух-трёх десятков. А Нарочь спалить их хватит вполне.
— Вот мы и решили им помешать, — всё с таким же затруднением сказал наставник Хмель. — Опричь нас тут никто не поможет. И третье Испытание вам проходить придётся в бою.
Под ложечкой засосало и захолонуло меж лопаток. Невзор покосился и увидел совсем рядом округлённые глаза Урюпы, и тут же подумал с нарастающим страхом — а ведь и Сбегова весь тоже… в той стороне…
— Бой тут будет взаболь, не до первой крови, — рубил наставник Ясь. — Но тем, кто останется жив, это засчитается как Испытание. Любой из вас может отказаться. Но тогда ему ещё год придётся быть отроком. Решайте.
Друзья быстро переглянулись.
Идём? — одними глазами спросил Урюпа.
Конечно! — так же одними глазами ответил ему Невзор.
И дрогнула трава от дружного шага всех отроков разом — никто не остался в строю. Ни один.
Шли скорым шагом через лес, той самой тропкой, по которой третьего дня Невзор удирал от стрельцов. На ходу Старые давали отрокам, из которых в войском доме не остался ни один, последние запоздалые наставления:
— Дуриком вперёд не лезьте…
— Для вас в этом бою главное — живыми остаться…
— Пятерых все вместе свалите альбо даже хоть и одного — и то добро…
— Да и литвинов пугнёте…
Остановились на опушке, укрываясь в кустах, в густом чапыжнике. Завязывали луки, тянули из ножен мечи.
Починок уже догорал, но Старые, молча взяв на себя старшинство невеликой сборной ратью, медлили, не хотели лезть наобум, не сведав вражьей силы.
Невзор задумчиво разглядывал на свой щит, когда из кустов рядом с ним высунул голову Урюпа.
— Ты чего остолбел? — весёлым шёпотом спросил он. — Боишься, небось?
— Да нет, — досадливо дёрнул плечом Невзор. — Тут иное…
— Что?
— Я слышал, что настоящие кмети перед первым боем приносят жертву Перуну… — он поднял голову и посмотрел в испуганно расширенные глаза друга.
— Свою кровь, — добавил неслышно возникший рядом Милюта.
Невзор потянул из ножен на поясе короткий обоюдоострый нож, примерился и кольнул себя в руку. Крови не показалось ни капли, и он, закусив губу, надавил сильнее.
Голова Урюпы скрылась в кустах.
— А, упырь тебя заешь! — кровь закапала неожиданно обильно, и Невзор едва успел нагнуться к щиту. Поточив достаточно крови, перетянул предплечье чистым платком. Долго пыхтел и возился, растирая кровь по кожаной обивке щита.
— Тише вы, воропуты, — из чапыжника неслышно вынырнул наставник Ясь. — Всю литву сюда притянете… — он на миг замолк, разглядывая алеющие свежей кровью щиты Невзора и Урюпы — Милюта на кровавую жертву не решился — коротко усмехнулся. — Сами додумались?
Невзор довольно кивнул.
— Молодцы, — процедил Ясь. — Добро хоть хватило ума резать не правую руку, а левую. Дай-ка повязку поправлю, а то и до литвы не добежишь, рудой изойдёшь прямо тут.
— Наставник Ясь… — решился Милюта. — А сколько их?
— Четыре десятка, — наставник затянул потуже узел на повязке Невзора, поправил повязку у Урюпы. — Вот сейчас они от починка на Нарочь пойдут, как раз по этой тропе, тут мы на них и ударим.
Шурша палой прошлогодней листвой и зелёными ветками чапыжника, вои, кмети и отроки быстро растеклись по опушке и засели в ожидании. Место для засады выбирал с умом сам наставник Хмель, и выбрал с умом — ветер дул в их сторону, донося тошнотворные запахи гари, палёной кожи и мяса, горелой шерсти. Отроки старались не думать, чем именно это пахнет, и чьи именно волосы и плоть горели там, в веси.