Золотые Ворота

— Господи! Что же это такое?

Бедняге потребовалось еще несколько секунд, чтобы понять — у его автобуса отказали тормоза. Тогда он рванул ручной тормоз и включил первую передачу. Машина начала постепенно замедлять ход.

Брэнсон принял меры для того, чтобы избежать удара при столкновении с президентским автобусом или с машиной, идущей позади третьего автобуса. Слегка согнув руки в локтях и наклонив голову, он прижался к стоящему впереди сиденью. Его товарищи, сидевшие позади него, сделали то же самое — команда Брэнсона прекрасно знала, что делать в подобных случаях.

Ван Эффен поставил ручку передач в нейтральное положение и изо всех сил нажал на педаль тормоза, словно собирался вдавить ее в пол.

Вдруг стоп-сигналы заднего автобуса загорелись, но это не очень помогло водителю следовавшей за ним патрульной машины. Президентский кортеж двигался медленно, со скоростью не более двадцати пяти миль в час, и патрульная машина шла точно так же. Ее водитель не думал о возможных неприятностях. Да и откуда им взяться? Он знал, что мост будет закрыт для транспорта, пока не проедет президент, так что, с его точки зрения, ничто не могло помешать кортежу благополучно добраться до южного конца моста. При такой скорости можно было спокойно наслаждаться великолепным видом, открывавшимся с него.

К тому моменту, когда водитель патрульной машины понял, — что-то идет не так, дистанция между ним и автобусом сократилась вдвое. Пока он соображал, что предпринять, расстояние до автобуса уменьшилось еще на несколько футов. Это был опытный шофер, но его реакция оказалась недостаточно быстрой, и в ту секунду, когда он нажал на педаль тормоза, до автобуса оставалось около пяти футов. Столкновение с неподвижным объектом, даже на скорости в двадцать миль в час, — удовольствие весьма сомнительное. Четверо офицеров полиции ощутили это на себе.

Благодаря ручному тормозу головной автобус двигался теперь со скоростью не более десяти миль в час. Брэнсон нажал еще одну кнопку на пульте управления. В первом автобусе, на этот раз в баре, раздался взрыв и послышалось громкое шипение, словно откуда-то выходил сжатый воздух. Через несколько секунд весь салон заволокло ядовитым серым дымом. Водитель, потерявший сознание, упал на руль, и машина сразу же потеряла управление. Автобус стало медленно заносить вправо, и он остановился в двух футах от боковых ограждений моста.

Президентский автобус не пострадал. Его водитель вовремя заметил тормозные огни головного автобуса, сбавил скорость и отвернул влево, чтобы избежать столкновения. Второй автобус остановился рядом с первым. Его двенадцать пассажиров нисколько не встревожились.

Шедшие впереди колонны мотоциклы и патрульная машина заметили странные маневры головного автобуса и решили узнать, что произошло. Едва они начали тормозить, как увидели, что головной автобус свернул вправо.

Все действия команды Брэнсона были расписаны по минутам и хорошо отрепетированы. Каждый знал, что ему делать. Ван Эффен выскочил через левую переднюю дверцу, Джонни — через правую. Оба оказались на мосту как раз в тот момент, когда рядом с ними остановились два мотоциклиста.

— У нас проблемы! Скорее в автобус! — крикнул им ван Эффен, махнув рукой в сторону своей машины.

Полицейские оставили мотоциклы и бросились, куда было приказано. Как только они вошли, команда Брэнсона их быстро обезвредила. Это было не очень трудно, потому что патрульные не оказали серьезного сопротивления, — войдя внутрь, они сразу же заметили связанного мужчину, лежавшего на полу в дальнем конце прохода.

Почти тотчас из последнего автобуса вышли семь человек. Пятеро из них присоединились к ван Эффену и Джонни, и все вместе побежали к первым двум автобусам. Двое пошли назад, к помятой патрульной машине. Тем временем в автобусе, где оставались еще два человека, распахнули заднюю дверцу и высунули из нее безобидную с виду трубу на треноге. Брэнсон и Дженсен остались на месте. Лежавший на полу связанный мужчина, чьи документы забрал Дженсен, сердито наблюдал за происходящим, но сделать ничего не мог.

К пострадавшей патрульной машине направлялись Ковальски и Петере — так их звали. Они больше походили на молодых процветающих биржевых маклеров, чем на преступников. Большинство членов команды Брэнсона, в отличие от Джонни, вовсе не были похожи на людей, преступивших закон. Ковальски и Петерсу доводилось убивать, но убивали они, если можно так выразиться, на законном основании. Оба служили во Вьетнаме в особом подразделении морской пехоты. Не сумев найти себя в мирной жизни, Ковальски и Петере примкнули к Брэнсону, у которого был особый дар подбирать команду. После Вьетнама они не убили ни одного человека. Брэнсон считал, что насилия следует избегать, и потому разрешал своим людям убивать только в самом крайнем случае. Однако за тринадцать лет его активной «деятельности», связанной с нарушением законов на территории Соединенных Штатов, Канады и Мексики, до убийств дело не доходило. Не важно, чем диктовалось подобное поведение, моральными принципами или какими-то соображениями, главное было в ином — Брэнсон считал, что убийства повредят его бизнесу. К тому же полиция проявляет несравнимо больше рвения в розыске убийц, чем грабителей.

Оба передних окна патрульной машины были опущены. Видимо, это сделали еще до столкновения. Четверо полицейских в машине не очень пострадали, но испытали сильное потрясение. Больше всего не повезло полицейскому, который сидел рядом с водителем, — у него оказался сломан нос. Когда появились Петере и Ковальски, полицейские еще не пришли в себя и были не в силах оказать серьезное сопротивление. Люди Брэнсона отобрали у них оружие и закрыли окна. Ковальски бросил внутрь газовую гранату, Петере захлопнул дверь.

Ничего этого не видели ни направлявшиеся к автобусам мотоциклисты, ни водитель головной патрульной машины — они оставили мотоциклы и машину и осторожно приблизились к автобусам. В это время показались люди Брэнсона с оружием в руках.

— Быстро в укрытие! — скомандовал ван Эффен. — Там двое психов, один с базукой, другой со «шмайсером». Скорее за автобус!

У полицейских не оставалось времени на размышления, они просто подчинились приказу. Возможно, тут сыграл свою роль инстинкт самосохранения. Ван Эффен осторожно огляделся, чтобы убедиться, что из президентского автобуса их не видно. Он не боялся пассажиров, просто старался избегать ненужных осложнений: — если там заподозрят неладное, то тут же запрут двери, и тогда придется разбивать замок выстрелами или взрывать.

Ван Эффен кивнул Джонни и повел полицейских к задней части автобуса. Что бы ни говорили об ограниченных умственных способностях Джонни, но он был просто создан для ситуаций, когда надо действовать не раздумывая.

— Почему бы рам, ребята, не поднять руки вверх?

Все шестеро полицейских мгновенно обернулись. На их лицах отразились удивление, гнев, покорность, но они были вынуждены подчиниться. Когда на полицейских наставили автомат, они и не подумали доставать собственное оружие, а просто сделали то, что им велели. Пока Джонни держал полицейских под прицелом, его напарник отобрал у них оружие.

Пассажиры президентского автобуса не слишком встревожились при появлении ван Эффена. Некоторые из них попытались встать, но их остановило обращение:

— Успокойтесь, джентльмены! Это всего лишь небольшая задержка.

Пассажиры снова сели — таково влияние формы, хотя это была форма всего лишь водителя. Люди склонны подчиняться тем, кто в нее облачен. Ван Эффен достал обрез двенадцатого калибра.

— К сведению, джентльмены, — на кортеж совершен налет. Можете считать, что вас похитили. В данный момент вашей жизни ничто не угрожает. Оставайтесь на своих местах, и с вами ничего не случится...

— Господи Боже мой! — воскликнул президент.

Он смотрел на круглое лицо Ван Эффена с таким видом, словно тот был пришельцем из космоса. Потом президент перевел взгляд на своих гостей, снова на ван Эффена — он был очень сердит.