Страница 49 из 68
Над стеной появилась голова Хоуклина в тюрбане; он явно считал тех, кого ненавидел всей душой, порядочными людьми и не боялся вероломного выстрела.
— Это правда? — прокричал он.
— Разве ты не слышишь конского топота? — ответил ему О'Доннелл.
Казалось, что стены ущелья дрожат от этого топота, уже отчетливо слышались дикие крики. Хоуклин побледнел. Он прекрасно знал, как может обойтись с ним Якуб-хан. Но кроме этого он знал, как умеют драться эти двое, и понимал, что их участие в схватке на его стороне может оказаться решающим моментом.
— Идите сюда, скорее! — крикнул он.— Если нам удастся уцелеть, мы решим, кто завладеет идолом!
И действительно, думать сейчас о сокровище, даже о Красном Идоле было не время. Сейчас все они рисковали жизнью. О'Доннелл и Гассан выскочили из-за валунов, держа в руках ружья, и добежали до стены. Едва они успели укрыться за ней, как из ущелья показался первый всадник и начал стрелять. Хоуклин и его люди ответили выстрелами. Полдюжины всадников упали с коней, и джоваки, получившие столь неожиданный отпор, развернулись и опять скрылись в ущелье.
О'Доннелл оглядел тех, с кем волею судьбы ему пришлось сейчас быть заодно,— воров, выкравших его карту и с радостью расправившихся бы с ним еще пятнадцать минут назад. Рядом с ним были Хоуклин, мрачный, с тяжелым взглядом, в афганской одежде, Джегунгир-хан, выглядевший щеголевато даже после долгой быстрой скачки, и трое юсуфзайских головорезов, которых звали Акбар, Сулейман и Юсуф. Эти трое скалили зубы, делая вид, что улыбаются ему, однако это был на самом деле хищный волчий оскал людей, которые знали, что перемирие не продлится долго.
О'Доннелл с Гассаном и Хоуклин со своими людьми начали стрелять по одетым в белое фигурам, укрывавшимся за валунами и кустами вблизи входа в ущелье. Джоваки спешились и теперь ползли к стене, используя для укрытия все кусты тамариска, все камни, которые могли защитить их от пуль. Сами они тоже беспрерывно стреляли по стене.
— Должно быть, они гнались за нами,— проворчал Хоуклин, перезаряжая ружье.— О'Доннелл, ты солгал. Не может быть, чтобы здесь у них была целая сотня.
— Однако их вполне достаточно, чтобы перерезать нам всем глотки,— отозвался О'Доннелл, нажимая на курок. Человек, подобравшийся слишком близко к стене, взвизгнул и ткнулся лицом в землю. Среди скал раздался многоголосый крик ярости.— А кроме того, никто не мешает Якуб-хану послать за подкреплением. Его селение совсем неподалеку.
Их разговор прерывался методичными звуками выстрелов и лязганьем затворов винтовок. Однако стрельба не нанесла ощутимого урона джовакам, умело скрывавшимся среди камней и кустов.
— Мы сильно рискуем здесь, за этой стеной,— прорычал Хоуклин.— Никто не знает, сколько столетий она здесь стоит. Думаю, что ее построил тот же народ, который выстроил Замок Красного Идола. Среди всех этих холмов повсюду встречаются такие же развалины.— Он прикрикнул на своих людей: — Погодите стрелять! Наш запас патронов небесконечен. Они пытаются подобраться ближе, поэтому поберегите порох. Мы обстреляем их, когда они окажутся на открытом месте.
В следующий миг он закричал:
— Теперь они подходят!
Джоваки вскакивали на ноги и перебегали от скалы к скале, от куста к кусту, стреляя на ходу. Оборонявшиеся не стреляли, низко пригнувшись за стеной и выглядывая через узкие бойницы. На стену обрушился свинцовый град, выбивая из нее мелкие камешки и фонтанчики пыли. Сулейман яростно выругался — пуля попала ему в плечо. В начале ущелья О'Доннелл увидел рыжую бороду Якуб-хана, однако предводитель джоваков молниеносно укрылся за скалой. Осторожный как лиса, Якуб не шел сам впереди своих людей.
Его соплеменники и без того дрались с бешеной яростью. Возможно, молчание горстки людей за стеной обмануло джоваков, и они решили, что за стеной кончились патроны. Может быть, их ярость достигла предела, за которым начиналось безрассудство. Во всяком случае, выскочив из своих укрытий, они бросились по склону к стене с криками и улюлюканьем. Сначала все они стреляли, потом выхватили длинные ножи.
—– Огонь! — скомандовал Хоуклин, и выстрелы из семи винтовок изрядно проредили шеренги нападавших.
На склон, скорчившись, упало несколько тел. О'Доннелл с Гассаном и Хоуклин со своими людьми были опытными бойцами, они стреляли без промаха. Их свинец разил противника наповал, однако джоваки, с горящими глазами, выкрикивая проклятия, продолжали подниматься по склону.
Несколько джоваков упали, будто споткнувшись,— их остановили пули Хоуклина и его людей. Однако уцелевшие джоваки продолжали двигаться к стене.
— Пули их не остановят! — в отчаянии выкрикнул Хоуклин, расстреляв последние ружейные патроны.— Нам надо удержать стену, иначе мы все погибли!
Патроны кончились у всех, и оборонявшиеся поднялись за стеной в полный рост, отбросив ружья и обнажив клинки. Теперь оставалось надеяться только на победу в рукопашной схватке.
Возле стены все пришло в движение, зазвенела сталь, ее звон смешивался с последними криками и стонами умиравших. Горстка оборонявшихся пользовалась преимуществом позиции, тела погибших джоваков устилали путь к стене, однако джоваки рвались вперед. Один из них с горящими ненавистью глазами разрядил старинный мушкет прямо в лицо Акбара, выстрел снес Акбару половину черепа. В образовавшееся после падения тела юсуфзаи пространство впрыгнул еще один из джоваков, но О'Доннелл достал его своей саблей. Затем американец отступил на шаг назад и хотел было перезарядить винтовку, однако патронташ оказался пустым. В этот миг он увидел одного из джоваков, перебиравшихся через стену. Он подскочил к стене и, прежде чем один из патанцев успел разрядить свой мушкет, раздробил голову джовака прикладом ружья.
О'Доннелл перепрыгнул через свалившееся тело, чтобы достойно встретить следующих противников. Он размахивал своим пустым ружьем, словно молотильщик цепом, и у него не было ни одного мгновения, чтобы оглянуться и увидеть, что творится вокруг. Он слышал только, как Хоуклин изрыгал проклятия по-английски, Гассан ругался по-персидски, кто-то еще хрипел в предсмертной агонии. Он слышал звуки ударов, слышал разноязыкие проклятия, но не мог ни на миг позволить себе взглянуть в сторону. Перед ним оказалось сразу трое врагов. Двумя сильными ударами приклада он смог размозжить головы двоим из них и отбросил ружье, будто ненужную дубинку. Третий джовак спрыгнул со стены, словно дикий кот, и вцепился пальцами в горло О'Доннелла. Полузадушенный американец успел-таки выхватить из ножен кинжал и вслепую ударить перед собой во врага, которого уже невозможно было разглядеть. Удар, еще и еще удар, и обмякшее тело джовака свалилось со стены вниз.
Глотнув воздуха, О'Доннелл огляделся. Он едва успел понять, что уцелел. На стене больше не было оскаленных лиц, оставшиеся в живых джоваки отступали по склону. Их потери были ужасны, не говоря уже о том, что каждый из отступавших истекал кровью.
Однако эта победа была достигнута дорогой ценой. Обмякшее тело Сулеймана с раздробленной головой свешивалось со стены. Акбар был мертв. Юсуф умирал с распоротым животом, и его крики леденили душу. Хоуклин прекратил его мучения выстрелом в голову несчастного. Американец увидел и Джегунгир-хана. Тот сидел, прислонившись к стене, прижимая руки к груди, между его пальцами текла кровь. Губы князя посинели, однако рот кривила горькая усмешка.
— Я родился во дворце,— прошептал он.— Теперь я умираю здесь, под разрушенной стеной. На этом сокровище, должно быть, проклятие — люди всегда погибали, если только пытались найти Запятнанного кровью Бога.
С этими словами он испустил дух.
Хоуклин, О'Доннелл и Гассан молча переглянулись. Уцелели только они — три мрачные фигуры, перепачканные пороховой гарью, забрызганные кровью, в изодранной одежде. Отступившие джоваки скрылись в ущелье, в каменной чаше теперь не было никого, кроме мертвецов.
— Якуб убрался! — проворчал Хоуклин.— Когда они отступили, я видел его. Он доберется до своего селения и поднимет против нас все племя! Надо бежать! Мы можем найти замок. Давайте попытаемся добраться до идола, завладеть им, а потом выбраться из этих гор прежде, чем он обнаружит нас. Мы вместе оказались здесь. Сейчас мы должны позабыть о прошлом и объединиться. Сокровища хватит на всех нас.