Страница 5 из 5
«Бог есть любовь»
Я встречал немало православных священников и мирян, но, кажется, ни в одном из них… не проявилась с такой полнотой и силой глубочайшая сущность христианства, выраженная в простых словах: «Бог есть любовь». Любовь к Богу и к людям – вот что определяло все его поведение, светилось в его глазах, вот о чем говорил он весь, летящий, устремленный вперед…
...
Духовный сын о. ИоаннаВладимир Кабо
Когда Ивану Крестьянкину было 12 лет, он обратился за благословением к епископу Елецкому Николаю Никольскому (в будущем – мученику): «Я хочу быть монахом». Архиерей Николай, помолчав немного, сказал: «Сначала окончишь школу, поработаешь, потом примешь сан и послужишь, а в свое время непременно будешь монахом».
После школы Иван поступил на бухгалтерские курсы. Ненормированная работа бухгалтера мешала посещению богослужений, Иван взбунтовался против непредсказуемого рабочего распорядка, был уволен и попал в число неблагонадежных. Он уехал из Орла в Москву, устроился главным бухгалтером и приобщился к церковной жизни. Вскоре умерла его квартирная хозяйка, и работники жилищной конторы сами прописали в бесхозной комнатке аккуратного молодого жильца.
Война Ивана Михайловича также застала в Москве. На фронт его не взяли из-за слабого зрения. Церковная жизнь между тем не остановилась – в церкви Ивана назначили псаломщиком. А через год он был рукоположен во диаконы, так окончились мирские службы Ивана Крестьянкина.
Во время церковного служения в храме Рождества в Измайлово отец Иоанн заочно (в 1947 году) поступил в Московскую духовную академию. В это время приходы расширились, военное и послевоенное время обратило людей к вере. Но для самой Церкви наступали тяжелые времена.
Однажды отцу Иоанну довелось отпевать брата известного руководящего деятеля – волей усопшего было совершение церковного обряда. Ночью привезли гроб с телом покойного, его сопровождали строгие штатские люди с бесстрастными лицами. Они не отказались держать свечи, но не крестились. В продолжение всей заупокойной службы их лица были будто каменные, и отцу Иоанну казалось, что лицо покойного – и есть самое живое в церкви. Священник не стал ради сопровождающих сокращать чин отпевания, а, наоборот, искренне молился за спасение души их мужественного усопшего брата и соратника. Но когда служба была закончена, к батюшке подошел один из пребывавших на службе людей и сказал: «Я участвовал в закрытии храмов. Как мне быть? Смогу ли замолить грех?» Батюшка горячо ответил: «Верьте в Господню милость! Молитесь, и я буду молиться о вас!»
Любовь прихожан к священнику Измайловской церкви не осталась незамеченной властью – в апреле 1950-го батюшка был вызван на допрос на Лубянку и взят под арест. А в октябре осужден на 7 лет лагерей строгого режима.
После освобождения поселение в Москве для отца Иоанна было под запретом, и он оправился в Псково-Печерский монастырь. Из монастыря его направили в псковский Свято-Троицкий собор. Но вскоре на отца Иоанна было заведено новое дело, и для спасения жизни пришлось перебраться в Рязань. В 1966 году отец Иоанн принял монашеский постриг. А через год Святейший Патриарх Алексий I назначил иеромонаха Иоанна (Крестьянкина) на служение в Псково-Печерский Свято-Успенский монастырь.
Одним из послушаний отца Иоанна в монастыре были ежегодные поездки в Москву к Патриарху Пимену (Извекову). Святейший Патриарх любил старца Иоанна и в одну из поездок дал ему наставление, которое старец, вернувшись в свою келию, записал как Завещание Патриарха Пимена:
...
Русская православная церковь неукоснительно должна сохранять старый стиль – юлианский календарь, по которому она преемственно молится уже тысячелетие.
Россия как зеницу ока призвана хранить завещанное нам нашими святыми предками Православие во всей чистоте. Христос – наш путь, истина и жизнь. Без Христа не будет России.
Свято хранить церковно-славянский язык молитвенного обращения к Богу…
Когда силы уже оставляли отца Иоанна, он не мог принимать множество людей – молился о них в келии: «Вот я на службы теперь хожу редко, больше дома молюсь, но и в этом много ценного, никто не отвлекает меня от молитвы посторонними разговорами. Ну а как поминать начну, тут уж вся келия наполняется людьми: и живущими, и отошедшими, и все живы, и все толпятся и спешат, напоминая о себе и своих родных».
Отец Иоанн отошел ко Господу 5 февраля 2006 года. Он похоронен в пещерах Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря.
«Старцы – это Божие благословение людям»
Дар прозорливости отец Иоанн скрывал, как истинные старцы. Но в его наставлениях прихожанам, в точных советах чувствовалось нездешнее знание. Когда к батюшке обращались «старец», он знал, что это искушение. И однажды сказал следующее:
...
Старцев сейчас нет. Все умерли – все там (на небе – Прим. авт.). К ним и обратиться надо, они и помогут. Не надо путать старца и старика. И старички есть разные, кому 80 лет, кому 70, как мне, кому 60, есть старики и молодые. Но старцы – это Божие благословение людям. И у нас нет старцев больше. Бегает по монастырю старик, а мы за ним. И время ныне такое: «Двуногих тварей миллионы, мы все глядим в Наполеоны». А нам надо усвоить, что все мы есть существенная ненужность и никому, кроме Бога, не нужны. Он пришел и страдал за нас, за меня, за тебя. А мы ищем виноватых: евреи виноваты, правительство виновато, наместник виноват. «Примите, ядите, сие есть Тело Мое» – из-за меня Он был распят. «Пийте – сия есть Кровь Моя» – из-за меня Он ее пролил. И я во всем участник. Зовет, зовет нас Господь к покаянию, восчувствовать меру своей вины в нестроениях жизни.
Но часто отец Иоанн обнаруживал свой благодатный дар невольно, и вот каким образом. К вечно спешащему по множеству дел батюшке постоянно тянулись десятки рук за благословением… Батюшка чувствовал, у кого в нем особая нужда. И быстро спрашивал: «А ты с чем пришел?» Прихожане медлят, подбирают слова, а отец Иоанн, не дожидаясь объяснений, отвечает на вопросы и разрешает жизненную задачу: благословляет на лечение, или настаивает отложить операцию, или просит отложить покупку дома.
От любви к ближним, к своим духовным чадам благодатный дар раскрывается, чтобы люди могли стяжать его плоды. В таких случаях покориться воле старца означает – спасение жизни, а неверие равнозначно смерти. Об этом свидетельствуют два рассказа архимандрита Тихона Шевкунова.
Рассказ об утраченной жизни
В Москве жила необычайно интересная и своеобразная женщина, Валентина Павловна Коновалова… Она была такой настоящей московской купчихой и, казалось, сошла с полотен Кустодиева. В начале девяностых ей было лет шестьдесят. Она была директором большой продуктовой базы на проспекте Мира. Полная, приземистая, она восседала за столом в своей конторе, за спиной у нее висели, даже в самые сложные советские времена, большие софринские иконы, а на полу у тумбочки письменного стола лежал большущий целлофановый мешок с деньгами, которыми она распоряжалась по своему усмотрению, то посылая подчиненных закупить партию свежих овощей, то одаривая нищих и странников, которые во множестве стекались к ее продовольственной. Подчиненные ее боялись, но любили. Великим постом она устраивала общее соборование прямо в своем кабинете, на котором благоговейно присутствовали и работавшие на базе татары. Частенько в те годы дефицита к ней заглядывали московские настоятели, а то и архиереи. С некоторыми она была сдержанно почтительна, а с другими, которых она не одобряла «за экуменизм», – резка и даже грубовата.
Я не раз по послушанию на большом грузовике ездил из Печор в Москву за продуктами для монастыря к Пасхе и Рождеству. Валентина Павловна очень тепло, по-матерински принимала нас, послушников, и мы с ней подружились. Тем более что у нас была любимая тема для разговоров – наш общий духовник отец Иоанн. Батюшка был, пожалуй, единственным человеком на свете, которого Валентина Павловна боялась, бесконечно уважала и любила. Дважды в год Валентина Павловна со своими ближайшими сотрудниками ездила в Печоры, там говела и исповедовалась. И в эти дни ее невозможно было узнать – кроткая, тихая, застенчивая. Она ничем не напоминала «московскую владычицу».
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.