Эпоха последних слов

— От нас не уйти, мой мальчик!

Он все-таки ударил Карла. Кулаком в висок. Молодой рыцарь качнулся, но тут живые прутья исчезли, втянувшись обратно в пол, и он упал на камни, не сумев удержать равновесия. Магистр пнул его в лицо, потом в плечо, в живот, не переставая кричать:

— Нет! Я все-таки твой лорд! И ты в этом убедишься, когда я прикончу тебя, когда выволоку на площадь и повешу вниз головой, выпустив кишки! Тогда ты поймешь, что я твой лорд! Тогда ты поймешь, что как раз в этом все дело!

Нанеся еще пару ударов, он повернулся к зловещей фигуре на границе темноты:

— Держите его. Мне хотелось побеседовать с ним, но он слишком дерзок. Нужно учиться уважать старших.

Колдун сделал еле заметный жест, из мрака выступили солдаты. Они подхватили Карла под локти и потащили обратно к трону. Там его уже ждал Раттбор с длинным кривым серпом в руках. Рыцаря поставили перед ним на ноги, задрали за волосы голову назад, открыв горло. Магистр медленно провел пальцем по выщербленному лезвию, усмехнулся:

— Дело не во мне. Вы мешаете мне, стоите на моем пути. В этом огромном мире слишком много сложного и неприятного. Я люблю вас, как собственных сыновей, поверь, люблю: тебя, Сольха, Вангра, Сигизмунда и Риндара, каждого. Но иногда отцы вынуждены уничтожать своих детей, потому что того требует будущее. Будущее страны, будущее народа. Вот почему в такие моменты я очень завидую простолюдинам, понимаешь? Им не приходится сталкиваться с подобным, им не нужно делать таких страшных вещей.

Карл сглотнул. Он еще не оправился от побоев, все плыло перед глазами.

— Где они? — удалось прохрипеть ему.

— Кто?

— Они все, остальные рыцари и послушники?

— О, — магистр ласково улыбнулся. — Они все здесь. Здесь навечно. В моем сердце! — и он приложил руку к левой стороне груди.

— А… их тела?

— Тела? — магистр прищурился. — Какая разница! Тела — всего лишь прах, мясо, бренная плоть. Тела не имеют значения. Я бы не утруждался, но если тебе интересно, то… Аргрим, куда вы дели тела?

Последний вопрос был адресован тому самому колдуну, который теперь стоял рядом, заложив руки за спину. Видимо, он занимал особо привилегированное положение, возможно, даже был одним из руководителей секты.

— Тела верно служат Сказанным во Тьме, — последовал ответ. — Они пополнили ряды вашей будущей армии.

— Видишь, сынок, — оскалился магистр. — Вот все и разъяснилось. Скоро ты последуешь за ними. В этом есть какая-то логика, не правда ли? Все вернется на круги своя, вы вновь начнете исполнять мои приказы, я опять буду для вас отцом и старшим братом.

— Надеюсь, ты кончишь иначе, — прохрипел Карл. — Сдохнешь в замковом рву, и псы сожрут то, что от тебя останется. Хотя на их месте я бы побрезговал.

— Дерзи, пока можешь. Ничего, скоро вся твоя спесь выйдет наружу и засохнет на этом полу, а я обрету то, о чем мечтаю. У каждого из нас своя дорога.

Отступив на шаг, магистр закатал левый рукав и острием серпа осторожно сделал надрез на внутренней стороне локтя. Если бы лицо Карла не было задрано к потолку, он смог бы разглядеть рядом с этим кровоточащим порезом множество других, каждый из которых означал жизнь рыцаря или послушника. Это были насечки вроде тех, что стрелки гномов делают на ложе аркебуз после каждого убитого врага. Ему предстояло стать последней насечкой.

Магистр макнул палец в кровь и осторожно начертил ей линию на лице жертвы — сверху вниз, от середины лба к подбородку. Потом макнул снова, нанес еще одну такую же — слева от центральной, через глаз и щеку. Третья линия легла справа, симметрично второй.

Затем он поднял серп обеими руками над головой и заговорил, нараспев, медленно и плавно. Даже голос у него изменился, исчезли хрипотца и сиплость, теперь это был низкий, глубокий голос жреца:

— Дюжина Слов, Сказанных во Тьме, отдаю вам живую плоть! Примите ее и смените гнев на милость! Заклинаю, примите же дар, столь дорогой сердцу моему, в доказательство величайшей преданности и верности! Готов быть вашим послушным слугой, готов быть вашей правой рукой, готов стать глазами и голосом вашим на этой земле, наместником и пророком вашим! Услышьте же меня, Извечные!

Выкрикнув последние слова, магистр с размаха ударил рыцаря серпом по горлу, слева направо, рассекая артерию. Брызнули в разные стороны красные капли, некоторые из которых попали и на лицо убийцы, превратив его в ужасную оскаленную маску Хозяина Демонов, какими кукольники на сельских ярмарках пугают малышей. Карл захрипел, кровь широкой струей потекла у него изо рта. Глаза его, еще мгновение назад живые и полные ужаса, помутнели, закатились, тело выгнулось дугой, будто туго натянутый лук, а затем обмякло, обвисло.

Солдаты опустили Карла на пол, шагнули в стороны. Наступила тишина. Аргрим медленно встал рядом на колени, приложил голову к груди убитого, прислушался. Через несколько мгновений сказал:

— Мертв.

Магистр отбросил в сторону серп, закричал, задрав руки к потолку:

— Кончено! Будь оно все проклято, кончено!

И он засмеялся, захохотал низким, раскатистым смехом, заразительным и веселым. Так он смеялся всего несколько раз в жизни, давным-давно, в первые годы после свадьбы, когда был по-настоящему счастлив.

— Я хочу поговорить с Владыками! — закричал он. — Хочу говорить с Ними! Сейчас!

Колдун покачал головой:

— Ваше светлейшество, вы знаете, что это…

— Нет! — зарычал магистр. — Нет! Хватит! Немедленно! Я так устал ждать.

Палачи кивнули, молча подняли тело Карла и понесли его в темноту, оставляя на плитах пола кровавый след. Магистр и сектант, снявший один из факелов с колонны, последовали за ними. Труп бросили на пол: в углу зала. Сектант передал факел одному из солдат, вынул из рукава тряпку и крепко завязал ей собственные глаза, а потом, встав над телом, позволил приковать себя тяжелыми цепями к двум толстым железным скобам, намертво встроенным в стену. Магистр простер руки вперед и, чуть наклонившись к трупу, зашептал:

— Смиренно прошу вашего внимания, Сказанные во Тьме! Белой властью Многоликой Луны, вечным гневом обитателей корней заклинаю, призываю вас! Явите же нам волю и силу, сойдите ко мне, смиренному слуге, почтите взглядом своим! Оцените жертвы мои, придите, о Извечные!

Ничего не произошло.

Тишина растекалась вокруг, гудела в ушах, наполняла тела.

Тишина ползла по стенам, таилась в тенях, тешила слух призрачными голосами.

Факелы погасли.

Все разом, очень быстро, за секунду. Но этого времени хватило, чтобы увидеть, как увеличиваются тени, распираемые изнутри теми, кто явился на зов. Воздух в зале, и без того холодный, стал ошеломительно ледяным. Во тьме раздался легкий шорох, а потом факелы вспыхнули вновь.

Мертвый юноша стал белым, словно снег, — в его теле почти не осталось крови. Плиты вокруг тоже были вылизаны дочиста.

— Где ты? — спросил Аргрим множеством голосов. — Мы не видим тебя.

Магистр медлил с ответом. Он взглянул на отступившего на шаг воина с факелом, судорожно сглотнул и начал:

— Я здесь, Изв…

Договорить он не успел. Сектант неуловимо быстрым, змеиным движением бросился на него. Звякнули звенья цепей, крепления в стене жалобно скрипнули, но выдержали. Магистр закричал и отскочил. Оковы остановили одержимого на расстоянии вытянутой руки от него. Из оскаленного рта текла розовая слюна, с неимоверно длинного языка падали темные капли. Он хрипел и дергался, пытаясь разорвать цепи.

— Владыки! — испуганно и жалобно воскликнул магистр. — Чем виновен я?

— Лжец! Лжец! Лжец! — пронзительно завизжало, заверещало чудовище. — Ты лжешь нам! Мы пожрем тебя!

Магистр упал на колени перед беснующимся колдуном, несмотря на то, что скобы в стене угрожающе скрипели и могли вырваться в любой момент.

— Я выполнил условие договора, Темные! — запричитал он. — Клянусь, я выполнил! Они все мертвы! Все. Карл был последним, клянусь!

— Ложь! Ложь! — орал сектант множеством голосов. — Ты дурак! Ты никчемный глупец! Мы зря выбрали тебя! Ты недостоин стать одним из наших генералов!