Страница 6 из 27
Позже Куку удалось выручить из плена Хикса и получить разрешение загрузить на борт пресную воду и продовольствие — это происходило в обстановке, представляющей нечто среднее между вооруженным нейтралитетом и бдительной враждебностью. Ни один член команды, за исключением самого Кука, не был выпущен на берег, хотя Банкс с двумя слугами ухитрился нанести тайный визит и собрать несколько сотен ботанических образцов.
Неблагоприятный встречный ветер заставил отложить отплытие, и в результате вместо короткого визита в этот порт, который намеревался сделать капитан Кук, они провели там двадцать четыре дня. Интересно отметить, что этот обычно спокойный человек — можно сказать, неестественно спокойный — был способен приходить в ярость, как и любой другой: его письмо в Адмиралтейство, в котором он дает отчет об этих событиях, не оставляет нам ни малейшего сомнения в этом.
Они отплыли 7 декабря. Рождество было встречено где-то между Рио и мысом Горн, и судя по записям, сделанным Куком и Банксом на следующий день, было ясно, что команда «Индевора» не позволила большому расстоянию, которое пролегло между ними и домом, испортить традиционное рождественское «веселье». «В Рождество, — писал Банкс, — все добрые христиане, то есть все матросы, отвратительно напились, так что к ночи едва ли оставался на корабле один трезвый член команды: слава Богу, ветер был умеренным, иначе одному Господу известно, что бы с нами стало». Кук же ограничился простым замечанием: «Поскольку вчера было Рождество, команда была не в трезвейшем виде». Обычный дневной рацион спиртного каждого члена команды состоял из такого количества слабого пива, какое он смог бы выпить, или же из пинты [1] вина, либо полпинты рома или бренди, можно было только с благоговейным страхом предполагать, какие сцены должны были разыгрываться на борту «Индевора» в Рождество 1768 года.
В этом проявилась еще одна нетипичная черта характера Кука. Он мог при случае быть очень терпимым человеком. Он был сторонником дисциплины строгой, но не жесткой, хотя, в случае необходимости, был способен приказать отрезать уши за особенно отвратительные преступления. Но когда случай оправдывал это, не было неизбежной опасности или необходимости особой бдительности, Кук позволял команде расслабиться — единственным им известным способом — и при этом закрывал глаза и пропускал мимо ушей то, что происходило вокруг него. Но однажды команда настолько расслабилась, что Кук высадил всех на берег и терпеливо ждал два дня, пока они снова не смогут выполнять свои обязанности.
Для публики того времени и для грядущих поколений Кук был суровым, сухим и замкнутым человеком. Для своих офицеров и матросов он был непререкаемым авторитетом, которого они обожали до поклонения. Пять лет спустя, когда Кук серьезно заболел воспалением желчного пузыря, члены его команды — тогда он плавал на «Резольюшен» — стали поговаривать о предчувствии потери и горя. Когда он снова вышел на палубу, бледный и слабый, один из членов команды записал в своем дневнике, что на всех лицах читался восторг — от старших офицеров до самого младшего юнги на корабле. Следует отметить, что эта запись принадлежала солдату морской пехоты, пользовавшемуся дурной славой, которого Кук регулярно приказывал пороть за пьянство во время дежурства и попыток дезертировать на нескольких островах Тихого океана.
Когда они приблизились к мысу Горн, погода испортилась, температура постепенно упала настолько, что команде пришлось, закутавшись в свои суконные куртки, искать возможного убежища от ледяного шторма, который кидал маленький «Индевор», как будто он был дрейфующей щепкой. Простая физическая работа была слишком малой частью того, что вынуждены были выносить матросы на подобных кораблях в таких погодных условиях. Вахты были долгими, труд напряженным. Жилые помещения были невероятно тесными, а основной продукт питания — солонина и зараженные долгоносиком галеты или хлеб — не поддается описанию. Но самым худшим было постоянное чувство крайней усталости. Жизнь моряка редко бывает спокойной. Килевая качка, боковая качка, отклонение от курса, сильная качка, движение по спирали — и каждую минуту бодрствования эти замерзшие, усталые и голодные матросы должны напрягаться, сопротивляясь непрестанному движению судна: любой, проведший более двух часов на борту корабля в плохую погоду, знает, как быстро заканчиваются запасы энергии в подобных условиях. Иногда команда «Индевора» неделями должна была терпеть штормы; и неизменно, когда путешествие завершалось или кончался какой-то его этап, они находились в состоянии полного изнеможения. Однажды, прибыв в Кейптаун после особо ужасного путешествия, команда, шатаясь, вышла на берег — все, что угодно, лишь бы снова ступить на твердую землю, — и тут же рухнула и заснула на обочине дороги. Неудивительно, что всякий раз, когда они подходили к берегу в конце долгого путешествия, капитан Кук позволял своим людям отдохнуть на их привычный манер и давал им несколько дней на то, чтобы поправить здоровье и набраться сил.
Следует заметить, что такая холодная погода, которая настигла «Индевор» при приближении к Кейптауну, была в середине января — в разгар лета в Южном полушарии. Годом позже Куку пришлось проплыть еще более невероятную тысячу миль, приблизившись к Южному полюсу.
12 января 1769 года «Индевор» держался на почтительном расстоянии от невероятно унылой холодной пустыни, которой являлась Терра-дель-Фуэго, остров к югу от Американского континента. По просьбе Банкса, — так, чтобы он, Банкс, и его коллеги ученые могли сойти на берег и собрать ботанические образцы, — Кук вошел в узкий проход, названный им заливом Большого Успеха. Отметим мимоходом, как он придумывал географические названия, несомненно, именно он дал имена большему числу географических мест, чем кто-либо другой. Заливы, проходы, реки, мысы, горы, острова — Куку стоило только раз посмотреть на них, как название было готово. К несчастью, при этом он исчерпал почти весь перечень имен английской аристократии — Кук никогда не говорил о своих политических пристрастиях, и, без сомнения, у него их не было, — лорды Адмиралтейства и его различные влиятельные покровители, но, в самом деле, должен же был он их откуда-то брать. За очень небольшими исключениями, когда несколько островов Тихого океана вернули себе родные названия, — почти все имена, присвоенные Куком, сохранились. Горькая ирония заключается в том, что название, которое он дал одному из своих самых важных открытий, группе островов в северной части Тихого океана, не сохранилось, а было заменено туземным. Кук назвал их Сандвичевы острова в честь своего друга и покровителя лорда Сандвича. Теперь они известны как Гавайи. Именно на гавайских пляжах Кук нашел свою погибель.
Банкс со своей группой сошли на берег и вернулись вечером в крайнем возбуждении, привезя с собой большое количество образцов неизвестных в Европе растений. Через два дня Банкс отправился на берег с группой в двенадцать человек, они направились на невысокую горную цепь в нескольких милях в глубине острова. Продвигались они медленно — им неожиданно попалось на пути болото; и когда небо затянулось тучами и пошел снег, они все еще не достигли гор. Тогда у Александра Бакана, художника-пейзажиста, произошел эпилептический приступ; было известно, что он страдал эпилепсией, и почему вообще он был допущен на борт «Индевора», так и остается нераскрытой тайной. Они устроили его поудобнее и разожгли костер. Банкс и трое помощников поспешили в горы, чтобы не потерять день, отведенный на исследование, а затем вернулись к тому месту, где оставили всю остальную группу. Бакану стало намного лучше, поэтому Банкс решил немедленно возвратиться на корабль.
К несчастью, теперь снег шел очень сильно, что замедлило продвижение, и они пришли на корабль только на следующее утро. В течение ночи оба слуги-негра Банкса умерли, причиной чего было отсутствие привычки выносить холод и то, что в отсутствие и Банкса они злоупотребили экспедиционным запасом спиртного.
1
Пинта — 0,57 л. (Здесь и далее примеч. перев.)