Страница 72 из 113
Однако главным достоинством острова как военного поста являлось его местоположение. Он затерялся среди двадцати других островов, и отыскать его было делом нелегким. Суда, проплывавшие мимо, даже очень близко, увидев его с протоки через просветы деревьев, легко могли принять его за часть какого-нибудь другого острова. В самом деле, протоки между островами, разбросанными вокруг описываемого нами поста, были так узки, что не позволяли определить, где кончается один остров и начинается другой, даже если забраться в самую середину архипелага с твердым намерением это установить. Вход в маленькую бухту, которую Джаспер выбрал для стоянки "Резвого", был совершенно загорожен кустами и соседними островами. Если куттер стоял с убранными парусами, собственные матросы часами не могли его найти, как это случилось однажды, когда они возвращались с близлежащей протоки, где ловили рыбу. Словом, природа как бы нарочно создала это местечко для военного поста, а люди изобретательно использовали выгоды его расположения, насколько позволяли средства и возможности, бывшие в их распоряжении на дальней границе.
Первый час по прибытии "Резвого" прошел в суете и хлопотах. Отряд, который сменялся, не добился успехов, достойных упоминания, и солдаты, истомившиеся в своем вынужденном заточении, стремились поскорей вернуться в Осуиго. После небольшой церемонии передачи командования сержанту Дунхему сменявшийся офицер немедленно отправился со своим отрядом на борт "Резвого", и Джаспер, который с радостью провел бы этот день на острове, получил приказ отчалить немедленно, пока дует попутный ветер, и как можно быстрее пройти вверх по реке и пересечь озеро. Прощаясь, лейтенант Мюр, Кэп и сержант доверительно сообщили уезжавшему офицеру о подозрениях, павших на молодого капитана. Офицер обещал соблюдать должную бдительность и взошел на палубу судна; не прошло и трех часов после прибытия "Резвого", как он уже снова снялся с якоря.
Мэйбл заняла одну из хижин и с чисто женским усердием и умением начала приводить в порядок свое несложное хозяйство, стремясь по возможности создать удобства для себя и для своего отца. Чтобы избежать лишних забот, в специально отведенной хижине устроили общий стол для сержанта и его ближайших помощников; стряпать поручили жене солдата. Таким образом, в хижине сержанта, лучшей на острове, не приходилось заниматься грязной работой, связанной со стряпней. Мэйбл с присущим ей вкусом сумела придать хижине некоторый уют и впервые после прибытия на границу почувствовала, что может гордиться своим домом. Покончив с этими важными обязанностями, девушка решила побродить по острову и пошла по тропинке, которая вела к красивой лужайке, единственному месту на острове, не заросшему кустарником. Здесь она остановилась, любуясь прозрачной водой, подернутой еле заметной рябью, и размышляя о своем новом положении. Не без удовольствия и волнения она вновь мысленно переживала все случившееся с нею столь недавно и строила догадки о том, что ожидает ее в будущем.
— Прелестная фея в прелестном уголке, мисс Мэйбл! — услышала она вдруг голос Мюра, неожиданно выросшего рядом. — И я не ошибусь, если скажу, что красивейшая здесь все-таки вы!
— Я не стану утверждать, мистер Мюр, что не люблю слушать комплименты, вы все равно мне не поверите, — с живостью ответила Мэйбл, — но если вы соблаговолите побеседовать со мной о чем-нибудь другом, то убедитесь, что у меня хватит ума обсуждать и более серьезные предметы.
— Что вы, Мэйбл, я знаю, ваш ум отполирован, как дуло солдатского мушкета, а ваши речи даже слишком изысканны и мудры для бедного горемыки, который, вместо того чтобы пополнять свое образование, вот уже четыре года обречен тянуть лямку на этой далекой границе. Но я полагаю, юная леди, вы не жалеете, что ваша очаровательная ножка снова ступила на твердую землю?
— Еще два часа назад я и сама так думала, мистер Мюр, но "Резвый" так красиво вырисовывается сейчас между деревьями и так легко плывет по озеру! Право, я почти жалею, что не нахожусь больше в числе его пассажиров!
И Мэйбл помахала в воздухе носовым платочком в ответ на приветствие Джаспера, не сводившего с нее глаз все время, пока белые паруса куттера величаво огибали остров и не исчезли за темной завесой листвы.
— Вот они и уплыли, но я не скажу, что с ними "уплыла радость моя", хотя желаю им благополучного возвращения, потому что без них мы рискуем застрять здесь на всю зиму. Есть, впрочем, и другая возможность — попасть в Квебекскую крепость[39]. Этот Джаспер — Пресная Вода порядочный негодяй, в гарнизоне о нем имеются такие сведения, что даже слушать страшно. Ваш достойный батюшка и почти столь же достойный дядюшка тоже не слишком лестного мнения о нем.
— Мне очень больно слышать это, сэр, но я уверена, что время рассеет все их подозрения.
— О прелестная Мэйбл, если бы время рассеяло и мои подозрения, — вкрадчиво ответил квартирмейстер, — я не стал бы завидовать даже главнокомандующему.
Я думаю, что, когда я выйду в отставку, мое место безусловно займет сержант.
— Если мой отец достоин занять ваше место, — не без язвительности возразила девушка, — то я уверена, что шансы у вас обоих одинаковы, и вы с таким же успехом могли бы занять его место.
— Вот так шутка! Уж не хотите ли вы снизить меня в чине и превратить в простого солдата?
— Да нет, сэр, я вовсе не думала о военных чинах, когда вы говорили о своей отставке. Мысли мои более эгоистичны, я думала о том, как вы мне напоминаете моего дорогого батюшку вашим опытом и мудростью, и о том, что вы вполне достойны занять такое же место главы семьи.
— Только место новобрачного, прелестная Мэйбл, но никак не отца или почтенного главы семьи. Я догадываюсь, куда вы клоните, и меня забавляют ваши реплики и блеск вашего остроумия! Мне нравится остроумие в молодых девушках, если только оно не доходит до дерзости… А Следопыт, говоря по правде, большой чудак!
— О нем надо говорить либо правду, либо ничего. Следопыт мой друг, преданный друг, мистер Мюр, и я не потерплю, чтобы при мне говорили о нем дурно.
— Я не хочу сказать о нем ничего дурного, уверяю вас, Мэйбл. Но в то же время сомневаюсь, можно ли сказать о нем что-нибудь хорошее.
— Он, например, лучший стрелок на границе, — улыбаясь, возразила Мэйбл, — уж вы-то не сможете отрицать это!
— Я не намерен оспаривать его подвигов по этой части, но ведь он невежествен, как мохок.
— Да, он не знает латыни, зато он лучше всех здесь владеет языком ирокезов, а этот язык на границе куда нужней, чем латынь.
— Если бы сам Лунди спросил меня, чем я больше восхищаюсь — вашей красотой или умом, прелестная и лукавая Мэйбл, я, право, затруднился бы в ответе. Меня восхищает равно и то и другое, и если в эту минуту я готов отдать пальму первенства красоте, то уже через минуту я готов преклониться перед тонким умом. Ах, покойная миссис Мюр была точно такая же, как вы!
— Вы хотите сказать — последняя миссис Мюр? — спросила Мэйбл, с самым невинным видом поглядывая на своего собеседника.
— Что вы, что вы! Все это сплетни Следопыта! Я вижу, этот бродяга уже успел наговорить вам, будто я был два раза женат!
— В таком случае, сэр, он ошибся в счете: ведь всем, кому известно, что вы имели несчастье быть женатым; увы, четыре раза!
— Только три, это так же верно, как то, что меня зовут Дэйвид Мюр! Четвертая жена — это плод злословия. Верней, она пока еще in petto, как говорят в Риме, а это на языке любви, дорогая моя, означает — в сердце.
— Ах, как я рада, что не я четвертая in petto или еще где-нибудь. У меня нет никакого желания оказаться "плодом злословия"!
— Не бойтесь, обворожительная Мэйбл! Лишь пожелайте стать четвертой, и все другие будут забыты, а ваша редкая красота и ваш ум возвысят вас до уровня первой. Не беспокойтесь, вы никогда и нигде не будете четвертой!
39
Квебекская крепость – Квебек (в Канаде) был важнейшей французской крепостью в Америке.